Но вот вдали наконец стало видно и поместье с деревней через дорогу. Они все же добрались.

Воскресенье. Утро. Как обычно в этот день недели после зарядки отправились в церковь. Идти под моросящим дождем — то еще удовольствие. Зато как приятно было подставить лицо под его капли, покидая здание! Духота за пару часов службы там накопилась страшная. Прохладный дождик после этого воспринимался уже не как досадливая помеха, а как милость божья.

Вскоре после завтрака Евдокия доложила о прибытии гостей. Я тут же в темпе проверил, хорошо ли выгляжу, и поспешил в прихожую. Надо же познакомить родителей со Скородубовыми! Вот только вместо Петра Егоровича и его дочерей меня встретили улыбками сестры Уваровы!

— Роман Сергеевич, какая приятная неожиданность, — с улыбкой на губах проворковала Кристина.

— Здравствуйте, Роман Сергеевич, — чуть тише и скромнее поздоровалась Валентина.

— Здравствуйте, Кристина Леонидовна, Валентина Андреевна. Надо признаться, ваш визит для меня — действительно неожиданность.

— О, так Людмила не сказала вам? — округлила губки Кристина.

— Нет, — еще сильнее растерялся я.

В первую очередь-то подумал, что они сами по какой-то надобности приехали. Затем — что их родители позвали. А тут, оказывается, сестра с ними общается. И мне ничего не сказала, засранка такая!

Кроме меня в прихожей были и родители с Людой и близнецами. Все как положено — встречали всей семьей. И сестра при ее упоминании и моем быстром взгляде на нее, поняла, что порки, пусть и словесной, ей не избежать. От чего попыталась реабилитироваться в моих глазах, взяв инициативу по приему гостей на себя. В том ей еще и мама помогала, а мужская часть нашей семьи поскорее ретировалась от этих женских посиделок. Впрочем, надолго в гостиной они не задержались, уйдя в комнату Люды.

А еще через пару часов Евдокия снова доложила о приходе гостей. На этот раз сюрпризов не было — прибыли Скородубовы. Встречали мы их уже без наших дам. Такое вполне позволяется, когда присутствуют другие гости.

— Здравствуйте, — первым на правах знакомого поприветствовал я гостей.

После чего представил своего отца и младших братьев. Сестры с интересом посмотрели на них. Все же близнецы встречаются не так часто, особенно среди дворян. Петр Егорович поздоровался в ответ, но вид у него был хмурый. Наверное, из-за погоды.

Проведя гостей в зал, отец приказал Евдокие принести чаю, после чего стал расспрашивать, как те добрались.

— Благодарю, неплохо. Хотя погода была и против такого путешествия, — заметил Скородубов, поглядывая на меня странным взглядом.

— Да, дожди нынче противные этим летом, — согласился с ним папа. — Нет, чтобы ночью ливень пролил — и все. Так как зарядит на пару дней мелкой моросью, так и из дома выходить не хочется.

— Сергей Александрович, Роман Сергеевич, — взяла слово Анна. Я ее уже по уверенному взгляду и некой наглости в глазах от ее сестры отличаю. — А где ваши дамы?

— Так уж получилось, что соседи к нам в гости пожаловали. С ними в комнате сидят, романсы обсуждают, — благодушно ответил папа и хитро посмотрел на меня. — Все тешат себя мыслью, что у Романа талант композитора откроется. Вот и сочиняют стихи, чтобы он потом на них музыку положил.

— Мы бы с удовольствием с ними познакомились, — продолжила Анна.

Тут и Евдокия пришла с подносом. Расставив кружки и налив всем чаю, она отправилась звать маму с Уваровыми. Через несколько минут те присоединились к нам, от чего в зале сразу стало теснее. Близняшки с любопытством посматривали на сестер Уваровых. Те в свою очередь кидали на них ревнивые взгляды, но ничего более себе не позволяли. Минут десять прошло в разговоре «ни о чем». Так называемая «светская беседа», в ходе которой можно присмотреться друг к другу, оценить поведение собеседника, его способность поддержать диалог, да завуалированно задать парочку вроде как риторических вопросов о новостях, да отношению к хозяевам или иным людям, проверяя реакцию. Причем я заметил, что сестер Скородубовых интересовало отношение Уваровых к моей скромной персоне. И вот тут Кристина выдала:

— Роман — очень талантливый и привлекательный, но это можно понять только при длительном общении. Эх, если бы не его учеба, из-за которой я его совсем не знала, то вполне могла быть сейчас его невестой.

— Согласна, — неожиданно поддержала ее Анна. — Говорить Роман умеет красиво. Жаль, что не все его слова соответствуют действительности, — состроила она огорченное лицо.

— Что вы имеете в виду? — удивилась Кристина.

Да и не она одна. Я вот тоже не понял этого пассажа Скородубовой. Заметив наши недоуменные взгляды, Анна, словно с неохотой, «поделилась»:

— Мне право неудобно это говорить, но…

— Роман соврал нам, — перебил ее отец, смотря мне прямо в глаза. — Столь наглой и беспринципной лжи я давно не встречал. Это просто возмутительно!

От этого заявления в гостиной воцарилось молчание. Все переваривали новость, и я — в том числе. В голове тут же пронеслись воспоминания о наших встречах. Где и как я мог соврать Скородубовым? А главное — о чем? Да и какой мне смысл их обманывать?

— Если вы бросаете такое обвинение в адрес моего сына, — с металлом в голосе начал отец, — то прошу вас выражаться яснее. Когда именно и в чем обманул вас Роман?

— В первую нашу встречу в порту я видел его на яхте. И тогда же ваш сын сказал, что она принадлежит ему. И я ему поверил, вот только позже появился ее истинный владелец. Я посчитал, будто он без спроса залез на чужую яхту с неясными целями. И в праведном гневе пошел защищать Романа и его, как я тогда думал, собственность. Вы понимаете, каким дураком я тогда выглядел⁈ — покраснел от гнева Петр Егорович.

— А вы не думали, что именно этот, с позволения сказать, «владелец» — и ввел вас в заблуждение?

— Была у меня такая мысль, — кивнул Скородубов. — Потому я и пошел к начальнику порта. И вот там мне и сказали, что Роман никаких прав на яхту не имеет и ни о какой сделке о продаже там никогда не слышали!

Заявление Скородубова заставило меня покрыться холодным потом. Неужели, меня тогда обманули и дарственная на яхту — фикция? А она вообще у меня есть? Я тут же подскочил со стула, на котором сидел, и под насмешливым взглядом Анны и презрительным Петра Егоровича, быстрым шагом ушел в свою комнату. Мои родители и Уваровы проводили меня растерянными переглядываниями.

— Похоже, у вашего сына еще осталось чувство стыда, — сказал удовлетворенно Петр Егорович, когда парень покинул гостиную.

— Я не верю вам, — покачал головой Сергей Александрович. — Роман мне никогда не лгал. К тому же…

Договорить мужчина не успел, так как в этот момент юноша вернулся в зал, держа в руке какую-то бумагу.

— Прошу вас ознакомиться, — процедил парень, протягивая Скородубову бумагу. — Вам известна подпись начальник порта?

— Естественно, — фыркнул Петр Егорович, беря протянутый документ.

— Тогда вы сможете отличить — настоящая она или нет.

Офицер отметил, что парень в этот миг был напряжен как струна.

«Неужели, подделал ее? С его талантом художника — вполне мог» мелькнула у него мысль. И все же он открыл документ и вчитался в строки.

— Итак? — спросил я, когда мужчина закончил чтение. — Все вопросы сняты? Подпись подлинная?

— Выглядит, как настоящая, — протянул Скородубов, и я облегченно выдохнул. — А что это вы так напряглись? Или… вы подделали ее и сейчас проверяли — насколько искусно смогли это сделать?

— Вам придется ответить за такое обвинение, — процедил отец.

— Дело не в подделке, как вы подумали, — остановил я его. — Просто после ваших слов, у меня возникла мысль, что это меня при совершении сделки могли обмануть. Ведь до того момента начальника порта я никогда не видел. Мало ли, что за актер мог сыграть его роль передо мной? Ваши слова посеяли во мне зерно сомнения, вот я и переживал.