— Поняла, дядя, — прошептала расстроенно девушка. — Я тогда пойду.

Уваров промолчал, что Валентина приняла как знак согласия. Сам мужчина уже в чем-то даже жалел, что вообще затеял всю эту идею с помолвкой. Доверился соседу, что тот имеет на своего сына такое же влияние, как он сам на своих дочерей. И ошибся. Роман конечно не бунтарь, но свое мнение тоже имеет и не стесняется его отстаивать. Поэтому Леонид Валерьевич решил «вернуться к истокам» своего сотрудничества с Винокуровым. Тем более что постепенно тот все больше втягивает Романа в свои дела. Так что будет еще у его дочерей возможность пересечься и поговорить с парнем и не раз. А там уж пускай включают свое женское обаяние, а не надеются только на папочку. То, что достигнуто собственным трудом, ценится гораздо выше, чем дарованное. Тогда и брак у них с Романом, если уж сумеют его охмурить, будет крепче.

Примерно с тем же вопросом к мужчине через несколько минут подошла и Кристина. И получила ровно такой же ответ. Вот только в отличие от Вали девушка не только не расстроилась, а наоборот — воспрянула духом. Когда она уходила, Уваров почему-то не сомневался, что именно его дочь, а не племянница, первой пойдет в «наступление».

Папа вернулся после обеда. К этому моменту мы уже все собрались. В том числе и Пелагея. Мама на девушку хоть и косо поглядывала, но в ее взгляде сквозило облегчение — вольную она собственными глазами посмотрела, чуть не швырнув ее обратно в лицо Пелагеи. Так что сейчас для нее нахождение уже бывшей служанки рядом — лишь временное зло, которое стоит лишь чуть-чуть перетерпеть. Ровно до момента, как мы в Дубовку доберемся. Сама девушка эти взгляды тоже прекрасно понимала, и потому косилась уже на меня — не брошу ли я ее просто на улице, как только мы в город приедем, или все же помогу хотя бы ночлег там на первое время найти.

— Уваров за нас, — сказал отец, выдержав перед этим театральную паузу.

Мама тут же облегченно выдохнула, да и у меня словно камень с души упал. Я предполагал, что после моего отказа от помолвки, Леонид Валерьевич может закусить удила. Тогда бы получилось, что из-за моих слов и поступков мы еще одного недоброжелателя бы получили.

— Вы когда выезжаете? — продолжил отец.

— Только тебя ждали, — сказал я. — И я бы наверное на яхте все же отправился.

— Руки чешутся покататься? — понимающе хмыкнул отец.

— И это тоже, — не стал я скрывать. — К тому же лето скоро закончится, когда еще будет возможность на ней в море выйти?

— У нас река, — поправила меня мама.

— Река, но такая, словно море, — поддержал меня отец. — Где еще столь широкую найдешь? Да и мне самому интересно на твою яхту вблизи глянуть.

После этого мы уже все вместе уселись в тарантас. Даже младшие дети набились. Иван сел к маме на колени, а Игорь ко мне. Люда расположилась между мамой и отцом, а Пелагея села возле меня. Лошадь поднатужилась и все же сдвинула непривычно потяжелевший для нее тарантас.

Дорога успела подсохнуть, иначе бы мы точно застряли. Но сейчас катили вполне бодро, хоть и не спеша. До причала, где я оставил яхту, добрались всего за полчаса.

— Красавица! — первым прокомментировал внешний вид моей «Мечты» отец, выбравшись из тарантаса.

— Теперь понимаю, почему ты задержался, — поддержала его мама.

Близнецы просто с восторгом в глазах побежали к причалу, а Люда скромно шла рядом с нами, но и у нее глазенки горели восхищением.

Братья первыми добрались до покачивающегося на невысокой волне судна. И тут же взобрались на яхту, скрывшись в каюте от наших глаз, заставив попутно охать маму от переживаний. Мы подошли лишь спустя пару минут.

Под нашим общим весом яхта заметно осела в воду, но все равно у нее оставался приличный запас высоты над водой.

— А здесь просторно, — удивленно заявил папа, осматриваясь в каюте. — Для такого небольшого суденышка я думал места будет меньше.

— Рассчитывал, что не поместимся, и ты окажешься прав, предложив свой тарантас? — ехидно спросил я его.

Тот промолчал, но это молчание было выразительнее любых слов.

— Только скамьи жесткие, — пожаловался Игорь.

— Думаю их оббить чем-нибудь, но пока руки не дошли.

— Я согласна на твоей яхте до Дубовки добраться, — заявила мама.

— Мы бы тоже хотели покататься! — тут же заголосили близнецы.

Но их пришлось расстроить — мы не на покатушки едем, а им в городе делать нечего. Так что пришлось всем младшим возвращаться в поместье с отцом.

Для начала я с трудом размотал швартов. Прохор его затянул на совесть, так еще и ветер с качкой доделали свое дело, превратив узел, который по идее должен развязываться достаточно быстро, в столь надежное крепление, что мне понадобилось минут десять на его развязывание. Но справился. Уже после этого поставил парус с помощью Пелагеи. Она была на подхвате, а я порадовался, что решил именно сейчас вновь отправиться в путь. Знания, как ставить парус, показанные мне матросом, еще не выветрились из головы, а тут я их самостоятельно на практике закрепил. Девушка же больше не сам парус помогала ставить, а держала рулевое весло, чтобы нас ветром к причалу не прибило. Но вскоре все манипуляции по выходу на открытую воду были завершены, и яхта заскользила по водной глади, плавно заворачивая курсом в сторону Дубовки.

Плыть на яхте не то же самое, что ехать в тарантасе. Ощущения совсем иные! Большой волны сегодня не было, благодаря чему никакой качки или тряски не ощущалось. Настоящий кайф!

Пелагея быстро настрогала нам бутербродов из взятой с собой еды, а мама не удержалась и вышла на нос яхты.

— Замечательная у тебя покупка вышла, — сказала она спустя полчаса, вернувшись ко мне на корму. — Так легко дышится! И виды совсем иные, не то что с берега. Признаться, я с Сергеем Александровичем давно в море не выходила. Еще по молодости то было. Вот также катались. А уж арендовать яхту… — тут она вздохнула чуть грустно, — после приобретения лесопилки денег на это не было, а в долги ради этой блажи Сережа влезать не хотел.

Похоже простая прогулка подействовала на маму самым благоприятный образом. Она даже перестала на Пелагею волком смотреть, когда та принесла нам готовые бутерброды подкрепиться. Потом мама спустилась в каюту, где Пелагея уже застелила одну из лавок захваченным пледом, да и уселась на него. А там и прикорнула, опершись спиной на стенку судна. Девушка же села рядом со мной с легкой полуулыбкой на лице посматривая в сторону берега.

Наше путешествие прошло на удивление спокойно. В отличие от тарантаса, на яхте можно было и постоять, и походить по каюте, а когда я сделаю скамьи мягкими, даже полежать на них можно будет. Сейчас лавки узкие, но можно ведь будет прибить к ним откидной борт, который свисал бы вниз. Свисает — лавка, поднял и зафиксировал — вот уже и ложе по типу простого топчана. Проход он тогда между лавкой и столом закроет, но это не страшно. Кому нужно до того же туалета — с другой стороны стол обойдет.

К городу мы добрались уже в наступающих сумерках. Порт не затихал даже в это время, поэтому найти то место, откуда мою яхту на днях спустили на воду, не составило труда. К тому же нас уже встречали. Заметив, что яхта приближается к причалам, навстречу выдвинулась лодка с заместителем помощника начальника порта. Он как раз отвечал за швартовку судов и указывал, куда можно причалить. А тут еще и узнал меня, поэтому проблем с этим не было. И да, как я и предположил, мне определили то же самое место, откуда я «стартовал» в прошлый раз.

Владимир Михайлович уже видимо отправился домой, так как в порту его не было, но это не страшно. Извозчика мы нашли быстро, благо порт — место довольно проходное, и возницы тут ошиваются часто. Перенести вещи из яхты в экипаж тоже не составило труда, а там уже через полчаса мы раскланивались с Зубовыми.

Со всеми хлопотами с лесопилкой я и позабыл, какой сейчас день недели. А была суббота, так что Владимира Михайловича я в порту бы в любом случае сегодня не застал. И завтра кстати надо будет снова идти в церковь. В городе она тоже есть и содержится за счет администрации и на пожертвования. Я это к чему — завтра с Дубовым поговорить не удастся, Алексей Юрьевич отдыхает. Придется ждать до понедельника. Но это не страшно, так как появлялось время устроить судьбу Пелагеи.