На визоре моего скафандра, загорелась тактическая сетка. Периметр «тихой зоны» узла вспыхивал от ударов батарей. Заградительный огонь формировал сияющие спирали, а дроны и беспилотники рвались к краю пузыря, создавая хаос, который должен был перегрузить контур защиты.

И тут загрохотало по-настоящему. Минные платформы подорвались одновременно. Голограмма дернулась, как от ударной волны. «Тихая зона» дрогнула — в её структуре появились искажения, словно на поверхности мыльного пузыря кто-то резко провёл ногтем.

— Есть реакция! — доложил Денис по общему каналу. — У узла скачки по полям! Он перераспределяет мощности!

— Вторую волну! — приказал я.

Секунда. Полсекунды. Бум.

Вторая линия подрывов будто вгрызлась в край защитной зоны. Пузырь деформировался. В нём побежали фрактальные трещины энергии.

Третья волна минутных взрывов рванула через мгновение — и «тихая зона» дернулась так, будто ей дали по башке кувалдой. Пора!

Я только подумал об этом, и в этот момент биотехноидный корпус, в котором мы сидели, вздрогнул — и медленно, беззвучно начал двигаться вперёд. Он слушался меня, а я даже не заметил синхронизации.

— Пошёл процесс, — нервно хохотнул Заг.

— Поехали, — выдохнул я. — Держимся курса.

Снаружи тяжёлый модуль СОЛМО уже реагировал на перегрузку своей защитной зоны. С его поверхности поднялись десятки тонких обелисков — видимо антенн и сенсорных стержней. Они зажглись синими огнями, сканируя пространство.

Кира тихо пробормотала:

— Только бы не учуяли нас…

Я смотрел, как наш «зомби» скользит между вспышками орудий линкора, как между капель ливня. Шторм огня вокруг был настолько хаотичен, что наш маленький, холодный биомодуль действительно выглядел просто мусором, ещё одним мёртвым куском сети АВАК, выброшенным за орбиту планеты.

— Мы в пределах внешнего поля узла, — сообщил Баха. — Сейчас начнётся…

И началось.

У корпуса прошла вибрирующая волна — СОЛМО ударили по нам сканирующим лучом. Биотехноид дёрнулся, но выдержал.

Сеть АВАК тут же отметила:

«Обнаружение: вероятность низкая. Сигнатура соответствует обломку АВАК-структуры. Рекомендуется сохранять минимальный тепловой след».

— Мы и так тут замерзли, — пробурчал Заг. — Давай быстрее.

Корпус снова вздрогнул, но теперь — иначе.

— Что это? — спросила Кира.

Я проверил тактические данные — и сердце на мгновение ухнуло.

— Узел применил гипернасечки, — сказал я. — Он пытается разрезать поле вокруг себя, чтобы сбросить нагрузку.

— Он сбрасывает охотников на новые позиции! — воскликнул Баха.

На схеме охотники СОЛМО мигнули — и исчезли. Через долю секунды появились… позади нас.

— Звиздец! — выдохнула Кира. — Они же нас увидят!

«Секторный заслон сформирован. Беспилотники перехватывают охотников. Продолжайте движение. Окно для проникновения закрывается через двадцать семь секунд». — надпись появилась на моем визоре, как будто в ответ на слова Киры.

Я сжал зубы.

— Летим. На форсаж.

Наш биотехноид резко ускорился — и буквально провалился внутрь «тихой зоны». Значок имплантата на визоре погас. Компы мертвы. Электронные блоки мертвы. Связь — нулевая. Только симбиот, только биоканалы АВАК, только голый нерв и воля.

Кира тихо прошептала:

— Добро пожаловать в слепую зону. Теперь всё наощупь.

Вокруг нас пространство стало… странным. Гравитация хлюпала, как жидкая. Зрение уводило в стороны, как будто мы смотрим через два непараллельных окна. Тени не совпадали со своими источниками. Свет шёл из ниоткуда. И прямо перед нами, медленно вырастая из этой исказившейся пустоты, поднималась чёрная многослойная структура узлового модуля СОЛМО — гладкая, неправильная, огромная, как замершая капля чёрной ртути.

Кира выдохнула:

— Ну здравствуй, красавец.

Я сказал:

— Готовимся. Через пять секунд — стыковка.

Заг тихо ответил:

— Командир… только скажи. И мы войдём.

Я посмотрел на них. На своих. И сказал:

— Идём. До конца.

Биотехноидный «зомби» ударился о поверхность узла, а дальше начался ад.

Ад начался с того, что нас попытались буквально раздавить и выплюнуть обратно в космос.

Биотехноид дёрнулся так, будто его ударили молотом. Нас прижало к гнёздам, как при резком старте десантного бота. Стены вокруг пошли рябью, биолюминесценция вспыхнула, затем провалилась почти до чёрного.

— Держимся! — выкрикнул я, хотя и так было понятно, что деваться некуда.

Снаружи по нам саданули чем-то очень злым. Не плазма — симбиот бы отследил. Это было похоже на резкий скачок локальной гравитации: корпус «зомби» вдавило в поверхность узла, как жвачку под подошву. На визоре у меня на мгновение вспыхнули белые помехи — симбиот пытался что-то компенсировать, и у него это на удивление не плохо получалось.

«Сопротивление внешней поверхности. Узел инициировал локальную жёсткую сцепку. Вариант: используется как способ утилизации фрагментов АВАК», — холодно откомментировал симбиот.

— То есть нас сейчас попытаются размолоть на части и выбросить вместе с мусором? — уточнил я.

«Вероятность высокая».

— Ну хоть честно, — усмехнулась Кира.

Биотехноид снова дёрнулся, но уже иначе — не от внешнего удара, а изнутри. Где-то под нами, в глубине его почти мёртвой плоти, распустились знакомые по другим операциям структуры — нечто вроде биологических буров и режущих лепестков. Только сейчас они работали не против нас, а для нас.

— Начал «врастать», — констатировал Баха. — Он цепляется к корпусу узла. Вырезает стык.

Вибрация пошла волной, от ног к голове, симбиот автоматически подстроил амортизацию. В какой-то момент показалось, что нас просто размажет по стенам, но потом всё разом стихло. Стало… тихо. Слишком.

«Контакт с внешней структурой установлен. Физическая сцепка стабильна. Препятствия: три слоя внешней оболочки, один слой динамической защиты, вакуумный буфер, кабельная ниша», — сообщила сеть.

— Сколько времени? — спросил я.

«До вскрытия первого слоя — ноль целых, девять десятых секунды».

— Это шутка⁈ — не выдержал Заг.

Ответом стал удар. Не звук — ощущение. Как будто тебя одновременно ударили в уши, в зубы и в позвоночник. Воронка перед нами распахнулась, стены «зомби» разошлись, превращаясь в полупрозрачную, шевелящуюся мембрану.

За ней — чёрная гладь корпуса СОЛМО. Ни швов, ни люков, ни болтов. Идеальная металлическая кожа.

— Слой один, — прохрипел Баха, глядя в свой сузившийся интерфейс симбиота. — Пошёл второй.

На гладкой поверхности узла вспухла серебристая опухоль — наш биотехноид вцепился в неё как пиявка. Внутри заскрежетало — уже по-настоящему, металлом по металлу. Невидимые органы АВАК, перестроенные в режущий инструмент, начали выгрызать себе дорогу.

Солмо ответили почти сразу.

По корпусу узла побежали тусклые, геометрически правильные вспышки. Сетка — идеальная, кубическая, строгая. Ни капли хаоса, сплошная математика. Вибрация вернулась, теперь она стала рваной, с импульсами, явно пытающимися рассогласовать наш «зомби»-модуль.

Симбиот взвыл где-то на границе восприятия, но удержал. Сеть коротко отрапортовала:

«Динамическая защита активна. Локальные гиперразрывы по периметру стыка. Рекомендуется ускорить проникновение».

— Да мы и так не тормозим! — огрызнулся я машинально. — Приготовиться к выходу. Кира — первая. Баха — за мной. Заг — замыкающий.

— Как всегда, — буркнула Кира. — Я — вперёд, вы — смотреть, выживу я или нет.

— Мы же вежливые, девушек пропускаем вперед! — Послышался нервный смех Зага.

Коридор внутри «зомби» опять сузился и вытянулся вперёд — прямо к пятну, где стенка узла стала тоньше. Воронка биоматериала соприкоснулась с металлом — и вдруг в нём появилась трещина. Она расползлась, как ледяной узор на стекле, потом несколько сегментов просто ушли внутрь, складываясь. Появился провал.