Кира нервно усмехнулась:

— Главное, чтобы не по моей заднице в итоге.

Первый залп линкора ушёл в пустоту. Точнее, туда, где для обычных сенсоров пустота. Для меня — вспышка: плазменные снаряды входили в те самые «узлы», где биотехноиды только что надорвали коридор, и срабатывали как кувалды.

Гиперкоридор скривился.

Это было видно даже на тактической голограмме, она честно пыталась перевести происходящее в трехмерное изображение для обычных людей. Линия входа СОЛМО дрогнула, пошла волной, один из тяжёлых сгустков стабилизации мигнул — и просто рассыпался фрагментами сигнатуры.

«Носитель поля уничтожен, — спокойно отметила сеть. — Локальная нестабильность плюс восемнадцать процентов. Вероятность обвала сегмента: сорок два».

— Маловато, — прошипел я. — Добавим.

— Второй залп готов! — Денис уже не спрашивал разрешения, только ждал отметки.

Я бросил взгляд — больше для вида, чем по необходимости: следующая «нить» СОЛМО входила в критическую зону.

— Огонь.

Линкор снова содрогнулся. И вот тут — по-настоящему началось. Один из коридорных сегментов не выдержал.

Это было как хруст льда весной. Сначала — длинная, протяжная трещина, потом — цепная реакция. Поток СОЛМО дернулся, попытался перераспределиться, но Магистр, словно почувствовав момент, вогнал ещё двух биотехноидов глубже и, по сути, сорвал заглушки.

Гиперкоридор обвалился, забирая с собой еще двух моих бойцов.

Часть эскадры вторжения просто вырубило из реальности — они не успели синхронизироваться с обычным пространством и растворились в искажённой каше перехода. Другую часть выбросило… не туда. Не в рассчитанный ими выход у окраины системы, а почти в шестьдесят градусов в сторону, с жуткими ошибками по времени и координатам.

На тактическом экране впервые вспыхнули отметки кораблей противника:

— Фиксирую нештатные выходы! — заорал оператор. — Сектор Бета-пять, Гамма-два, Хи-семь! Множественные разрывы!

— Там у нас что? — жестко спросил я.

Тимур промотал схемы:

— В Бета-пять только поле мин! В Гамма-два — поле астероидов и два звена перехватчиков. Хи-семь… — он споткнулся. — Чёрт. Там пусто!

Я коротко выругался.

— Денис! Группы прикрытия — в Хи-семь немедленно! Все, резервы! Подрыв мин — Бета-пять! Гамма-два — атака!

Сеть АВАК в этот момент работала на пределе. Я чувствовал, как она перегревается — не буквально, конечно, но есть в любой системе предел количества операций, которые она может провернуть одновременно.

«Оператор. Дополнительное вмешательство не рекомендуется. Ресурсы локального сегмента близки к порогу. Требуется стабилизация».

— Рано стабилизироваться, — огрызнулся я. — Нам нужно добить тех, кто уже лезет!

А они лезли.

Несмотря на обвал сигмента коридора, часть эскадры СОЛМО всё равно прорвалась. Чёрные, гладкие, мерзкие силуэты начали вываливаться из гипера там, где мы пытались выстроить линию перехвата. Некоторые — изуродованные, искривлённые, со следами искажённого поля на борту; другие — почти целые.

Первыми вышли охотники.

— Контакт! — заорал один из дежурных офицеров. — В секторе основного коридора — до десятка малых целей!

— Охотники, — буркнул Заг — Мать их за ногу!

— Перехватчикам — на охотников! — Отдал приказ Денис — Режим агрессивного сближения! Пусть почувствуют местное гостеприимство.

Истребительные звенья тут же рванули вперёд, быстро набирая скорость и сближаясь с противником.

Эскадра охотников СОЛМО встретила их той самой мерзкой, чересчур-идеальной координацией, которую мы уже видели. Они синхронно сделали микропрыжок и оказались на левом фланге у истребителей. Не все, а только часть — пять кораблей, которые выглядели относительно целыми, на месте остались сильно поврежденные дроны СОЛМО.

Несколько звеньев моих перехватчиков продолжили атаку на подранков, а остальные стали перестраиваться чтобы перехватить резвую пятерку, но не успели… Ещё один прыжок, и охотники уже заходят им в хвост! Командир группы перехватчиков землян тут же принял единственно правильное в этой ситуации решение. Боевой порядок истребителей хаотично рассыпался по космосу, разделяя преследователей, чтобы перевести бой в «собачью свалку». Бой выглядел неравным, как будто бипланы первой мировой, дерутся с реактивными истребителями. Казалось, что противопоставить врагу нам нечего, но это было не так. Не на этот раз… Ведь у нас были новые, а точнее на время забытые, но снова ставшие нужными игрушки.

— Баха! — крикнул я. — Как там искины?

Он уже не ругался. Голос был странно тихим и одновременно напряжённым:

— Готово. Я вывел их из общего контура. Никакого доступа для СОЛМО. Только локальные, обрезанные алгоритмы, завязанные на тебя и сеть АВАК. Делал на скорую руку, так что гарантий не даю…

— То есть если ты накосячил — нас убьют свои же пушки? — уточнила Кира.

— Да, — честно ответил Баха. — Но, если бы я не накосячил — нас раскатают в пыль «охотники». Так что выбираем вид смерти.

— Предпочитаю не выбирать, — огрызнулся я. — Готовим к бою наши беспилотники, запускайте роботов, врубай боевые искины на линкоре и перехватчиках и включай протокол наведения по гиперхвосту.

Это была ещё одна штука из подарка сети.

Наши перехватчики теперь не просто ловили врага по визуальному или энергетическому следу. Они цеплялись за едва заметную инерцию гиперперехода, оставшуюся на корпусах СОЛМО. По сути, мы видели цифровые «шрамы» от только что завершённого прыжка — и били точно туда, где он заканчивался.

Первое столкновение было быстрым и грязным.

На голограмме тонкие линии курсов наших истребителей и «охотников» сплелись, словно кто-то с бешенством черкал по листу бумаги карандашом. Почти все поврежденные противники оставшиеся на месте погибли мгновенно, разлетевшись на куски. Только один подранок попытался уйти в микропрыжок — и не успел: два наших перехватчика, синхронно отработав по «шраму» гипера, сорвали стабилизацию поля, и чёрная машина просто разорвалась, как перекачанный пузырь.

— Есть! — рявкнула Кира, сжав кулак. — Один активный минус!

— Не расслабляться, — отозвался я. — Они сейчас адаптируются. Что там по секторам выхода второй группы?

— Бета-пять — после подрыва мин группа противника полностью уничтожена! В Гамма-два — фиксирую три столкновения с астероидами, перехватчики ведут бой. Хи-семь — наши на подлёте, противник активных действий не производит — часть кораблей маневрирует в секторе. Видимо сильно повреждены.

— Понятно — Я задумался — Группу в Хи-семь блокировать, но не уничтожать. Огонь открывать только если они сами будут атаковать. Постараемся захватить хоть парочку кораблей СОЛМО относительно исправными. Заг — готовь группу абордажа!

— Принял!

Сеть АВАК тоже не стояла в стороне.

Биотехноиды, не ушедшие в коридор, отступили по моему приказу, уйдя за линию орбитальной обороны. Оставшихся трех бойцов АВАК я решил поберечь. Но даже прекратив участие в бою, они не сидели без дела. Магистр анализировал происходящее и подсказывал мне возможные решения. Целеуказания от него сыпались потоком.

— Денис, успеваешь? — спросил я, так как координаты немедленно перекидывал начальнику штаба.

— Да, — мрачно ответил он. — Чувствую себя артиллеристом, который стреляет по указке туманной сущности из космического кошмара. Только вот мы мажем похоже, стреляем в белый свет как в копеечку

— Привыкай, — фыркнула Кира. — У нас теперь такой начальник.

Я проигнорировал подколку подруги. Бой расползался по звездной системе Живы, превращаясь в серию локальных столкновений.

Там, где мы обрушили коридор, СОЛМО действительно потеряли темп. Но оставшиеся корабли — те, что прорвались с меньшими повреждениями — начали организовываться. В глубине системы появлялись первые тяжёлые сигнатуры — генераторы полей, носители более крупного калибра.

«Оператор. Прогноз: если эскадра противника сохранит текущую конфигурацию, локальный узел будет удержан. Вероятность выживания оператора: семьдесят один процент».