Я остался один в тихом, тяжёлом, огромном пространстве. Но ненадолго. Глобальная сеть открылась снова:

«Оператор. Выявлена нестабильность. Мутация биоскафандра АВАК Оператора управления! Требуется коррекция. Угроза захвата Оператора противником! Требуется оперативное вмешательство. Стабилизируем локальный сегмент.»

И после паузы:

«Идёт передача протокола обороны.»

Вот суки… То есть если меня убьют — это мелочи, а если захватят — уже проблема⁈ Додумать я не успел. Я не успел даже спросить — какого именно протокола. Потому что мне в разум полились… структуры. Схемы. Тактики. Боевое программирование АВАК. Модели управления биотехноидами на уровне, которого я никогда не видел. И — главное — схема перехвата гиперкоридора СОЛМО.

Это было слишком много. Слишком мощно. Слишком чуждо. Я закричал.

И, захлёбываясь информацией, — рухнул обратно в тело.

Когда я пришёл в себя — услышал над ухом рык Киры:

— Найденов! Найденов, твою мать, дыши! Ты жив?

Голограммы перед нами мерцали. Орудийные батареи ревели, засыпая пространство возможного выхода противника из гиперпространства плазмой. Линкор содрогался как живой. А на центральном экране — начиналось то, чего мы не хотели, но к чему готовились:

Корабли СОЛМО входили в систему. И на этот раз — не разведчик.

Я поднял голову. И сказал хрипло, чужим голосом:

— Я… получил протокол. Мы встречаем их прямо в коридоре.

Кира побледнела:

— Ты сейчас сказал… что мы будем перехватывать вторжение в гипере?

Я улыбнулся так, будто у меня в голове загорелась сверхновая:

— Да. Мы. И АВАК. Всё сразу.

И бой — начался до того, как СОЛМО успели выйти в реальность.

Это было похоже на попытку играть в шахматы, одновременно дерясь табуреткой.

Часть меня дышала, моргала, слышала, как где-то в рубке матерится Тимур и коротко рычит Заг, требуя дополнительные данные по целям. Другая часть — гораздо более крупная, жёсткая и чужая — смотрела на мир как на схему: коридор гипера, плотность пространства, точки возможного выхода, узлы, куда можно вбить гвоздь реальности так, чтобы всё, что через них пролезает, порезалось в клочья.

Протокол обороны не был «инструкцией». Это было… чувство, как правильно ломать. Теперь я видел гиперкоридор. Не в привычном смысле «красивой картинки голографа» — а сразу в голове, как вспышки: длинная, вязкая труба искажённого пространства, в которой шли потоки. СОЛМО не влетали в систему, как наши — по одному кораблю. Они шли пакетом. Стаей. Клиньями.

Сеть АВАК подсветила их как последовательность импульсов: «цель — цель — цель — блок, носитель поля — цель — координаторы — цель…»

«Оператор. Доступ к протоколу подтверждён. Рекомендация: перехват носителей стабилизации коридора. Нарушение целостности — обвал локального сегмента, частичное уничтожение эскадры вторжения».

— Перевожу, — хрипло выговорил я уже вслух. — Нам надо выбить из-под них подпорки. Денис!

Он ответил сразу:

— Здесь!

Я показал на центральный голограф — хотя на самом деле видел не его, а то, что было «за» ним:

— Сектор Дельта-три, пояса искажений. Там у них опорные узлы коридора. Если мы туда зарядим синхронный залп по координатам…

Я замялся — потому что координаты всплывали в голове сами. Цифры, углы, временные смещения.

— … вот сюда, сюда и сюда, — я ткнул в воздух, а тактический интерфейс, синхронизированный с моим визором, сам отметил точки на схеме.

Тимур присвистнул:

— Там же пустота. Даже фон почти нулевой…

— Там они, — отрезал я. — Носители стабилизации. Мы не увидим корпуса. Мы ударим по следу.

Денис стиснул зубы, но даже не попытался спорить:

— Орудиям главного калибра — подготовить залп по координатам! Лёгким батареям — режим форсированного огня по массе выхода! Перехватчикам — держать рубеж по границе орбиты, пока командир не отдаст команду!

Линкор послушно зашевелился. А сеть АВАК — напротив, замерла. Сжалась в ожидании.

«Оператор. Необходимо ввести биотехноидов в коридор.»

— Куда? — сорвалось у меня. — Вы серьёзно?

Кира дернулась:

— Чего в коридор? Кого?

— Их, — я кивнул вверх. — Магистра и его группу.

Сеть тут же усилила канал, выбросив в сознание понятную схему: семь крупных биотехноидов под командованием Магистра должны были выйти в гипер изнутри системы, пробить себе окно в коридор СОЛМО и, по сути, броситься под колёса несущемуся табуну. Не чтобы выжить. Чтобы стать «противотанковыми ежами» на их дороге.

Магистр отозвался спокойным, стальным голосом:

«Принято. Локальная группа готова к внедрению. Приоритет: сохранность оператора. Потери приемлемы».

— Мне не нравится, как вы это говорите, — пробормотал я. — Но ладно. Раз уж начали…

Я глубоко вдохнул. В горле стоял вкус металла — то ли от пересохшего воздуха, то ли от того, что симбиот ещё не до конца простил мне танцы с кодом самоуничтожения.

— Баха!

— Я! — отозвался он. — Я почти вычистил боевые системы…

— Не «почти». Делай, как в протоколе, который я тебе сейчас дам.

И я — дал.

Часть пакета, влитого в меня сетью, я просто перекинул дальше: у меня в голове сложилась связка «Баха — интерфейс — боевые искины», симбиот подхватил её и швырнул данные, как камень. Я почти физически почувствовал, как инженер у консоли чуть не рухнул, захрипел, а потом выругался:

— Да чтоб вас всех… Охренеть… Ладно. Понял. Понял! Делаю!

Кира на меня посмотрела так, словно впервые за всё время реально задумалась: «а точно ли этот человек ещё — человек?»

— Ты сейчас ему что в голову кинул? — осторожно уточнила она.

— Инструкцию по кастрац… — я споткнулся и поправился: — По изоляции кода СОЛМО. Только бы он успел. Без искина мы по этим… фантомам не попадём.

Сеть АВАК вспыхнула. Магистр коротко отрапортовал:

«Группа внедрения готова. Ожидание команды оператора».

Я сжал кулаки.

— Внимание всем! — сказал я, мысленно прощаясь с подопечными. — Через… три… две… одну… Прыжок!

Если обычный гиперпрыжок похож на резкий, но привычный провал лифта, то то, что произошло сейчас, было не прыжком. Это было столкновение двух волноводов.

Семь биотехноидов АВАК не столько «вошли» в гипер, сколько впились в уже существующую структуру. Я видел, как их силуэты — чёрные, угловатые, покрытые живыми матрицами поля — входят в вязкую, светящуюся трубу коридора, как иглы в плоть.

СОЛМО шли навстречу. Их не было видно как кораблей. Я видел только деформации: сгустки упорядоченности, локальные «пледы», которыми они застилали пространство, чтобы двигаться, не замечая сопротивления. Большие пятна — тяжёлые боевые платформы; мелкие, быстрые — охотники; длинные, тонкие — носители поля.

«Цель: носители поля. Захват. Блокировка. Перегрузка коридора», — сухо отбарабанила сеть.

Магистр ответил так, будто мы с ним давно репетировали это:

«Выполняю».

И начался странный бой — без выстрелов в привычном смысле.

Биотехноиды АВАК вцепились в «ткани» коридора, как крабы в рыбацкую сеть, и начали портить узлы. Там, где они проходили, гладкая геометрия СОЛМО рвалась, закручивалась спиралями, формировала завихрения. Носители поля метнулись, пытаясь стабилизировать разрыв — и попали в ловушку. Два биотехноида встали на их пути как стена, разменивая свои жизни на жизни противника. Столкновение! Носители поля и мои подопечные рассыпались в клочья, вывалившись в реальность.

Я чувствовал это так чётко, словно сам держал канаты.

Заг, который тоже был в связке, коротко рыкнул в тактическом канале:

— Командир… это… как в рукопашную идти, только при этом жизнью рисковать не надо. Обожаю нашу работу.

— Меньше лирики, — отозвался я. — Денис! Готовность батарей?

— Пять секунд до залпа! — отчеканил он. — Координаты по твоей схеме прогружены.

— По моей? — машинально уточнил я.

«Коррекция координат выполнена».

Это уже сеть вмешалась.

— По нашей, — поправился я. — Ладно. По моей, их и твоей, короче.