Сеть АВАК ответила на этот вопрос вместо меня:

«При использовании техногенных средств атаки для захвата узла — семь процентов вероятности успешного выполнения задачи. Риск безвозвратных потерь используемых средств — девяносто шесть процентов. Решение: Использовать при захвате узла полевых операторов»

— Чего ты такое несешь, твою мать? — от удивления я аж рот открыл.

— Он предлагает идти на абордаж только нам четверым. Тебе, мне, Загу и Бахе — Расхохотавшись ответила Кира — Нам четверым он предлагает захватить инопланетный корабль размером с городской квартал, без использования десанта землян, штурмовых роботов и даже скафандров.

— Это я понял — отмахнулся я от Киры — Но почему⁈

«Риск неконтролируемого захвата техногенных средств противником — критичен». — спокойно, почти равнодушно, ответила сеть. — «Полевые операторы частично автономны. Невозможность прямого перепрограммирования».

Я моргнул.

— Переведи, — выдавил Заг.

— Да чего непонятного? — Подал голос Баха — Любой техногенный комплекс — дроны, роботы, абордажные боты, штурмовые комплексы, корабли землян — могут быть перехвачены узлом СОЛМО. Их архитектура рассчитана на работу с машинными протоколами. Полевые операторы — гибридная структура. Базовая часть — биологическая. СОЛМО не умеют работать с живым напрямую. Они оперируют только техногенными средами.

— А еще проще? — простонал Заг.

— Узел может подмять под себя всё железо, — буркнул я, — кроме нас, придурков в симбиоскафах. Нас он взломать не может. Максимум — прибьёт.

Сеть снова ожила.

«Биоформы АВАК, в том числе полевые операторы — единственные субъекты, способные войти в зону полного подавления техногенной инфраструктуры и не быть интегрированными в контур СОЛМО».

— Прекрасно, — мрачно сказал я. — То есть всё железо вокруг этого узла он себе под командование заберёт, а мы туда должны пойти пешком. Четверо. В ручном режиме. На корабль-координатор убийственных железяк, заточенный под подчинение себе всего, что хоть немного напоминает технику.

Кира довольно хмыкнула:

— Наконец-то у нас нормальная работа по профилю. А то всё — планёрки, отчёты, стратегическое планирование… Скука смертная.

— Ты ненормальная, — процедил Заг. — Но идея мне… тоже нравится!

— Как в старые добрые времена — Хмыкнула в ответ девушка — Наша троица и балласт, за которым нужно присматривать.

Кира кивнула на инженера, который в ответ возмущенно фыркнул, но при этом вид у индуса был испуганный. Он явно не горел желанием совершать самоубийственные подвиги, впрочем, как и я.

Денис тяжело вздохнул, глядя на меня как на шкодливого, но всё же любимого ребенка, которому родители всё разрешают и прощают, потому что привыкли к его закидонам. Он был против, и это было видно по его взгляду.

— Подумай Денис. Девяносто шесть процентов потерь десанта, с минимальным шансом на успех. Парни погибнут зря. — Я не стал дожидаться его упрёков и сам привел аргументы, которые его должны были убедить.

— А ваши шансы? Про них ты ничего не говорил! — Упрямо сжал губы начальник штаба — Может они не на много выше! Давай просто кинем на этот узел всё, что у нас есть и уничтожим. Зачем захватывать?

— Затем, что это командный модуль! Если мы разберемся в том, как он работает, узнаем с кем он держит связь, получим в исправном состоянии их гиперсистемы, мы сможем хоть как-то их изучить и придумать, как с ними бороться. Мы довольно быстро разобрались с АВАК, правда не до конца ещё, а теперь надо тоже самое сделать и с СОЛМО. Мы сейчас отобьемся, в этом у меня сомнений нет, но потом сюда будут прилетать такие эскадры одна за другой, и они каждый раз будут менять тактику и адаптироваться. Такой шанс упускать нельзя.

— Ты сам знаешь Дениска, нам не впервой, выживем. — Кира мило улыбнулась начальнику штаба — Найдёнов придумает что ни будь, к тому же он везучий.

— Это ваше везение, когда ни будь закончится. — Буркнул Денис, и еще раз вздохнув повернулся к голографу, поняв, что нас ему не переубедить — Командир, если вернуться к схеме. Узел стоит в центре кармана по полям. Он держит вокруг себя «тихую зону» — там минимальный фон гиперфлуктуаций, иначе собственные системы ему же мешали бы. Охотники работают по краю этого пузыря, как по орбите. Нам нужно его пузырь перегрузить.

Сеть АВАК тут же выдала пачку подсказок, напечатав на визоре целый список:

'Рекомендации:

Массовый импульсный огонь по периметру защитной зоны.

Атака биотехноидов.

Синхронизированные подрывы мин и дронов на границе «тихой зоны».

Формирование ложных гипертоннелей для отвлечения ресурсов узла'.

Я поморщился:

— Это хорошо, что ты адаптируешься, и в плане вдруг мины и дроны появились, помимо твоих биотехноидов. Только вот гипертоннели… мы только прыгать через гипер можем, а до «тоннелей» мы ещё не доросли. Нет у нас таких технологий. Пока нет… Ладно, давайте с начала. То есть мы закидываем этого железного начальника всем, что у нас есть, чтобы у него от напряжения мозги задымились. Потом, пока он занят, подсовываем ему под брюхо абордажную группу.

— Примерно так, — кивнул Денис. — Беспилотники, штурмовики, дроны, всё, что может летать и взрываться — на перегрузку внешнего слоя. Линкор — секторальный заградительный огонь. Беспилотные перехватчики — на охотников, чтобы те не полезли внутрь. А вы четверо… ну, вы идёте уже в ручном режиме.

— На чем? — спокойно спросил Заг. — На шлюпке, на лифте, на ковре-самолёте?

Баха нервно фыркнул:

— Могу сделать ковёр, если очень надо. Только он будет с двигателем.

Сеть АВАК вмешалась, обрубив шутки:

«Оптимальный вариант: использование нейтрализованного корпуса АВАК в качестве оболочки транспортного модуля. Переиспользование структуры. Минимальный техногенный след. Максимальная маскировка под фрагмент сети».

Я представил себе картинку: мы четверо, сидящие на трупе биотехноида, который летит к командному модулю СОЛМО…

— Ты серьёзно? — спросил я.

«Коммунникационные сигнатуры АВАК для СОЛМО классифицируются как биологически-паразитические. Его протоколы не имеют прямой поддержки. Вероятность физического уничтожения высока при активных действиях, но вероятность удалённого перепрограммирования — низкая».

— Короче, — перевёл Баха, — нашего «зомби» он, скорее всего, попытается сначала обстрелять, а не взломать. Так что, если мы выживем первые тридцать секунд, дальше будет легче.

— Кира, — сказал я, — запиши, пожалуйста. Если мы отсюда выберемся, я официально запрещаю тебе жаловаться на скуку.

— А если я всё равно буду? — невинно поинтересовалась она.

— Тогда я тебя отправлю начальником планового отдела по инвентаризации туалетной бумаги на базе.

— Варвар, — фыркнула она. — Ладно, давай уже план.

План родился на свет быстро и с криком, как недоношенный.

— Ладно, по пунктам, — я включил общий канал штурмового контура. — Первое. «Земля» и тяжёлые батареи — начинаете качать по периметру «тихой зоны» узла. Не цельтесь в него, главное — границу пузыря. Задача — заставить его перераспределить мощность своих гиперсистем на защиту.

— Принято, — отозвался старший артиллерист линкора. — Уже строим секторную схему.

— Второе. Беспилотные перехватчики и штурмовые дроны — построить внешний кольцевой заслон. Ваша работа — не подпускать охотников к «пузырю» ближе заданной дистанции. Кто полезет — разбираете на гайки, не жалея себя.

— Да мы уже не жалеем, — хрипло пошутил командир беспилотного крыла. — Но попробуем ещё немного.

— Третье, — продолжал я. — Абсарверы и минные платформы — на границу «тихой зоны». По моему сигналу — синхронный подрыв. Нам нужен резкий удар чтобы перегрузить защитные системы, пусть у узла искры из разъёмов полетят.

— Можно сделать три волны, — вставил Денис. — С задержкой в полсекунды. Чтобы он не успел выровнять нагрузку.

— Делай. Четвёртое… — я на секунду замолчал, чувствуя, как внутри шевельнулся симбиот, подстраивая пульс и дыхание. — Мы с группой идём в «зомбаке» из биотехноида.