«Транспортный модуль АВАК-7 будет готов через сто двадцать две секунды», — тут же сухо сообщил Магистр. — «Полный функционал, кроме ограниченного перемещения в пространстве будет отключен, физиологические функции погашены. Время жизни модуля один час, сорок шесть минут, семь секунд. Прогноз: сигнатура модуля будет близка к фоновым фрагментам сети, уже уничтоженным в бою. Для СОЛМО он будет выглядеть как обломок».

— Прекрасно, — хмыкнула Кира. — Полетим изображать космический мусор.

— У некоторых это и без маскировки хорошо получается, — заметил Заг.

— Это ты сейчас про кого? — опасно сладким голосом уточнила она.

— Про СОЛМО, — не моргнув, ответил он.

Я оборвал их:

— Хватит. Пятое. После перегрузки поля и подрыва мин наш «зомби» идёт по кратчайшей траектории к узлу, под прикрытием помех сети АВАК. Если повезёт — он успеет открыть по нам огонь только пару раз. Если совсем повезёт — сосредоточится на внешнем контуре атаки и пропустит нас внутрь «пузыря».

«После проникновения в „тихую зону“ весь техногенный контур будет подавлен», — предупредила сеть. — «Останутся доступными только симбиотические комплексы».

— Ну вот, — вздохнула Кира. — Опять всё руками.

— Это ты любишь, — не удержался я.

— В этот раз не возражаю, — неожиданно серьёзно ответила она. — Посреди роя железных психопатов я как-то больше доверяю собственным пальцам, чем кнопкам.

Пока шёл обмен командами, в тактическом поле шла своя работа.

Линкор «Земля» развернулся, показывая тяжёлому модулю СОЛМО весь набор своих батарей. Орудийные секции выдвигались из броневых ниш, поворачивались, фиксируясь в нужных секторах. На голографе вспыхивали сектора заградительного огня — дуги, спирали и полукольца, перекрывающие пространство между нами и узлом.

По периметру «тихой зоны» зашевелились маркеры минных платформ. Маленькие, почти невидимые точки, но я знал, сколько в них начинки. Беспилотники и штурмовые дроны занимали позиции, выстраивая тройное кольцо вокруг воображаемой сферы, в центре которой стоял чёрный многослойный узел СОЛМО — идеальная машина координации, ни единого лишнего элемента. Никаких эмоций, никаких инстинктов. Только расчёт.

— Командир, — тихо сказал Денис. — Пара минут — и будем готовы.

— Делайте, — ответил я. — Время пошло.

Через минуту мы собрались на ангарной палубе. Симбиоскафы встали в боевой режим уже сами, без команды; достаточно было того, что я подумал о бое. Под бронёй прокатилось знакомое лёгкое покалывание — симбиот подстраивал интерфейсы, выравнивал реакции, калибровал усилители. С собой у меня ничего лишнего не было, а вот у остальных…

На талии Киры, прямо поверх биоскафандра висел пояс с виброножем и допотопной кобурой, из которой выглядывала рукоятка обычного автоматического пистолета Стечкина, образца 1951 года! Ну что же, выбор оружия хоть и странный, но логичный. У АПСа нет мозгов, только механика, так что вряд ли кто-то сможет перехватить над ним управление, разве что только с трупа Киры снимут…

Баха возился с переносным блоком связи и чем-то, подозрительно похожим на ящик с инструментами маньяка.

— Это что? — спросил я, кивнув на железную коробку с торчащими из неё кабелями.

— Набор для нежного знакомства с мозгами узла, — мрачно пояснил он. — Тут адаптеры к машинным шинам, несколько пакетов вирусов, часть — с кодами сети АВАК, но обрезанными, чтобы нас самих не заразило, часть — мои. И ещё пара неприятных сюрпризов.

— Ты уверен, что на СОЛМО это подействует? — уточнил Заг.

— Не уверен, — честно сказал Баха. — Но на всякий случай взял.

Заг, как обычно, выглядел как ходячий склад вооружения: парочка обычных, старинных гранатомётов, два виброножа, разгрузка с гранатами, на спине ранец, набитый взрывчаткой.

— Ну что, — сказал я, когда у меня на визоре индикатор готовности модуля АВАК-7 загорелся зелёным. — Последний шанс сказать, что это безумие, отказаться и уйти в рубку, пить чай и комментировать бой умными фразами.

— Поздно, — пожал плечами Баха. — Я уже всё настроил.

— Я вообще думал, что мы давно в отделе психиатрии, а всё вокруг просто бред сумасшедшего– заметил Заг.

Кира усмехнулась:

— Командир, не тормози. А то узел сам к нам прилетит, чтобы мы его уже наконец захватили, а то он устал ждать.

Я вдохнул, чувствуя, как симбиот синхронизируется с сетью АВАК, а где-то далеко впереди тяжёлый координационный модуль СОЛМО уже перераспределяет мощности, готовясь встретить нашу атаку.

— Ладно, — сказал я. — По местам. Магистр, где наша повозка?

«Транспортный модуль готов к старту. Орбитальная конфигурация — в пределах допустимой.»

Я переключился на имплантат, и тут же увидел, как один из трех оставшихся у нас биотехноидов, странно статичный, не живой, медленно подплывает к люку ангарной палубы линкора. Силовое поле, которое работало на полную мощность его не остановило, он прошел сквозь щит как горячий нож сквозь масло и я в очередной раз порадовался, что эти штуковины, по крайней мере сейчас, наши союзники, а не враги. Биотехноид почти касался обшивки корабля, настолько близко он был.

Снаружи загрохотал залп «Земли». На тактической схеме по краю «тихой зоны» вспыхнули первые разряды. Минные платформы ушли в засветы перегрева, готовясь к подрыву. Люк ангарной палубы открылся, и туша смертника, выделенного сетью АВАК, мягко коснулась борта. На теле биотехноида образовалась воронка, которая на наших глазах превратилась в узкий и темный коридор, который вел куда-то вглубь тела этого странного существа.

— Пошли работать, — тихо произнёс я и первым шагнул в нутро переделанного АВАК-7, который через несколько секунд должен был превратиться в наш камуфлированный, абсолютно безумный абордажный «корабль-зомби»… направляющийся прямо к мозгу машинной эскадры СОЛМО.

Запах внутри был… странным. Не тухлым, не органическим — а каким-то стерильным, глухим, как будто воздух прошёл через миллион фильтров, потеряв запахи вместе со смыслом. Симбиот передавал мне свои ощущения, и это в корне отличалось от использования штурмового комплекса десанта, который стоял у нас на вооружении. Там ни каких запахов снаружи не ощущалось вообще, кроме тех случаев, когда скафандр поврежден. Но тогда они все одинаковые, уж я-то знаю — это запах палённой плоти, крови и пота…

Стены коридора внутри биотехноида мерцали тусклой биолюминесценцией, похожей на остаточное свечение фосфора. Ни одной жилки, ни одного пульса — сеть действительно убила всё, что раньше делало это существо живым.

Заг провёл ладонью по стене.

— Ммм… — протянул он. — Холодный.

— Вот и хорошо, — буркнула Кира. — Горячий — значит живой. Живой — значит кусается.

Заг хмыкнул и постучал пальцем по мине, которую только что прикрепил к внутренней стенке. Затем он примотал к чеке стальной тросик.

— Смотрите. Вариант «если нас заметят и начнут убивать» — дергаем эту штуку. Тут мощный заряд, он должен разорвать оболочку и выкинуть нас наружу. Вероятность выжить… ну, процентов десять.

— Десять? — переспросил я. — Раньше, когда ты чего-то подобное придумывал, было хотя бы пятнадцать.

— Там композит и металл были, а тут хрен знает что. Я вообще не уверен, что сработает — пожал плечами Заг. — Не обижайтесь на статистику.

Мы прошли дальше. Коридор расширялся, превращаясь в что-то вроде овального кокпита. Там было четыре узких гнезда — похожие на мягкие выемки, как будто когда-то созданные под конкретную форму тела АВАК.

— Сесть надо видимо сюда, — Хмыкнув сказала Кира.

«Перенастройка рецепторного поля завершена. Транспортный модуль готов к слиянию».

— К слиянию чего с чем? — насторожился Заг.

— Нас с жопой этого трупа, — пояснила Кира. — Садись, не ной.

Мы разместились. Сразу чувствовалось, как поверхность подстраивается под форму тела, слегка удерживая, словно ремни безопасности, только биологические. На мгновение стало даже уютно — до тех пор, пока внезапно сквозь обшивку не пронёсся грохот залпа линкора. «Земля» продолжала исполнение первой фазы плана.