— Я очень рада,— сказала Айша и усадила Аскара на тахту.— Очень рада, что все-таки я заманила тебя к себе. А то видимся раз в год, да и то по особым случаям.

В дверях стояла девочка с косичками и неотрывно смотрела на Аскара. Была она высокая, но полная, очень вежливая — каждую фразу начинала с извинения.

— Извините, пожалуйста,— сказала она.— Но вы тот самый дядя, которого мама знает уже пятнадцать лет?

— Фу, Софижан,— засмеялась Айша.— Нельзя же так бесцеремонно?

— Ничего, она умница, так и надо! — Аскар подошел к девочке и потрепал ее по подбородку. - Ты правильно спросила. Я, милая, знал твою маму задолго до того, как она стала твоей мамой. И я помнил о твоей маме все время. И на берегах Тихого океана, и в тайге.

Айша обняла девочку за плечи.

— Ладно, иди к себе, Софижан, я потом позову тебя. У нас будут взрослые разговоры.

«Дочка Муслима,— подумал Аскар.— А ведь могла быть моей дочкой, черт знает что»,— и он невольно прижал руку к сердцу. Наверно, у него изменилось лицо, потому что Айша вдруг тревожно схватила его за руку и спросила:

— Тебе нехорошо?

— Нет,— ответил он, с трудом справляясь с собой,— нет, ничего особенного, простудился, наверно, немного,

— А тогда выпей рюмку водки, специально держу для таких случаев,— она вынула графин из шкафчика и налила по рюмке себе и ему.— Ну, и я выпью с тобой, только не знаю, можно ли тебе пить.

— Можно, можно, Айшажан,— воскликнул Аскар,— Сейчас у меня все хорошо. Мое лекарство это ты.

Она неловко засмеялась.

— Значит, ты еще веришь в мою исцеляющую силу? — спросила она.

— Милая ты моя,— он взял ее пальцы и сжал.— Да все эти пятнадцать лет я только и думал, что о тебе, жил только тобой, а сейчас дороже тебя у меня нет никого!—Она молча смотрела на него.—Что, не веришь?

Айша тихонько отобрала свою руку.

— А что ты скажешь, если завтра встретишь женщину красивее и моложе меня? Я говорю серьезно. Ведь прошло столько лет... Такой огромный срок! Как перепрыгнуть через него? Не лучше ли оставить прошло прошлому?

— Так вот как ты думаешь обо мне? — сказал Аскар хмуро и горестно.

— И еще,— сказала неожиданно Айша,— я хотела бы помирить тебя с Муслимом.

— Это еще зачем? — воскликнул он с удивлением.

— Как зачем? А если он сейчас зайдет сюда?

Аскар молчал.

— Предположим, вот он сейчас заходит в эту комнату. Что ты будешь делать? — продолжала Айша.^ Поздороваешься, протянешь ему руку?

Аскар решительно поднялся и направился к двери.

— Ну, что же, пусть заходит,— сказал он.

— Ты так испугался его? — воскликнула Айша.

— Я? Его? — Аскар так взглянул на Айшу, что она сразу же осеклась и замолчала.

— Идем отсюда,— сказал Аскар.— Идем, я не хочу находиться больше в его доме.

...И вот вдвоем они шли по улице и молчали. Айша прижалась к Аскару, и он чувствовал ее упругое тело.

— Скажи,— спросил Аскар после долгой паузы,— ты любишь Муслима?

Она улыбнулась.

— А если да?

Аскар круто остановился.

— Ну, если любишь,— сказал он решительно,— если ты любишь его...

Она зажала ему рот ладонью.

— Ну вот, пошли бесполезные и бестолковые разговоры. К чему они? Ты же только мучаешь себя и меня...

Голос у нее звучал тихо и страдальчески.

— Как ты можешь жить,,.— Аскар не решался произнести слово «подлец».— Какой он тебе муж? — сказал он с тоской. .

— Он отец моего ребенка,— упрямо ответила Айша.— Все, что я делаю, я делаю для ребенка.

Аскар остановился и взял ее за плечи.

— Именно из-за ребенка ты и должна уйти от него. Что хорошего может дать твоей дочери этот предатель? Потом будет еще тяжелее. Я буду отцом Софьи! — вдруг почти закричал он.— Я! Я! Ты слышишь?

Он схватил ее руку и сжал так, что она сморщилась, потом повернулась и быстро пошла прочь.

А Аскар как стоял, так и остался стоять на том же месте. За ней он не побежал.

Через неделю Аскар начал работать врачом в большой заводской больнице, находящейся на восточном берегу озера. Темиртау делится на четыре части: на старый город (центром его является металлургический завод, построенный еще в 30-х годах); на Соцгородок (большой новый поселок, состоящий из совершенно одинаковых четырехэтажных корпусов); на городок молодежи (он расположен на склоне гор, по Карагандинскому шоссе) и, наконец, на так называемую Казахстанскую Магнитку (новый металлургический завод и поселок городского типа).

В трех километрах от поселка строится колоссальное сооружение — новая домна. Недалеко от нее, на городской площади, и находится больница, в которой теперь работает Аскар Сагатов. Он был очень смущен, когда в первый раз переступил порог приемного покоя, но все обошлось хорошо. Когда Аскар вошел в кабинет главного врача, там уже за столом собрались все его коллеги. Главный врач по очереди представил Аскару каждого из них. Сестра-хозяйка принесла Аскару чистый белый халат и круглую шапочку.

— Ну что ж, коллега, пойдем на обход. Я вас представлю вашим больным,— сказал главврач и взял Аскара под руку.

Они вышли в коридор и направились в палаты.

— Мама, сколько времени я проспал? — спросил Каир,вскакивая на ноги.

— Немного, совсем немного, дорогой. Час, не больше! Вставай, я приготовлю ванну, а то кто-нибудь опять придет и помешает.

Повторять Акмарал не пришлось. Каир сорвал с вешалки полотенце и отправился в ванную. Там он плескался, фыркал, что-то напевал и смеялся. Сразу слетели и усталость, и недовольство. Сны в эту ночь были странные и причудливые — расскажи он их матери, она завела бы волынку на полчаса: все поняла бы, все объяснила, всему нашла бы свое толкование. Сказала бы, кого опасаться, на кого надеяться, кто враг, а кто друг. «Это не я говорю — это сон сказал»,— изрекла бы она с суровой непререкаемостью, и попробуй тогда с ней поспорь. А что, если воспользоваться этим по-своему: рассказать сон и подпустить несколько подробностей насчет Дамеш, может, мать и сменит тогда гнев на милость? Ведь все равно придется сообщить ей о своем намерении жениться на Дамеш. .

В дверь постучали.

— Что там такое, мама? — спросил Каир.

— Вылезай, вылезай,— крикнула Акмарал.— Звонят с завода.

— Пусть позвонят через пятнадцать минут,— сказал Каир и опять нырнул с головой в воду.— Ух, хорошо! Все грехи с себя смыл!

Выйдя из ванны, Каир подошел к зеркалу, стал причесываться. Волосы у него были пышные, волнистые и блестящие. Мать стояла сзади и с любовью смотрела на него.

— Мама, что случилось с Оразом? — спросил Каир.

Акмарал сердито взмахнула рукой.

— Что? Да чуть голову себе не сломал! Спасибо, добрые люди нашлись, вытащили его чуть ли не за уши.

— А сейчас что с ним?

— Лежит в больнице, выздоравливает.— Опять зазвонил телефон, и Каир снял трубку.— Да,— сказал он.— Слушаю! А, здравствуйте! здравствуйте, товарищ Серегин! С величайшим удовольствием! Да, сейчас и заходите! Буду ждать! Как Дамеш, не вернулась еще? Что же так? Ага! Ну, хорошо, поговорим.

Он положил трубку и сказал Акмарал:

— Мама, через час здесь будет Серегин, собери-ка ты что-нибудь такое-эдакое... '

И пошевелил пальцами в воздухе.

— Что я слышала? Говорят, Дамешжан собирается переезжать в Алма-Ату? Это правда? — спросила Ак- марал.

— A-а, разговоры! Никуда она не уедет! — с досадой поморщился Каир.— Вот что,— он повернулся к матери.— На днях надо будет пригласить в гости ее и Аскара. Ты подумай-ка об этом. Надо, чтобы все было как следует. Понимаешь?

Каир сказал это повелительным, не терпящим возражений тоном, и Акмарал ничего ему не ответила, только кивнула головой в знак согласия, показывая, что ей все равно — Дамеш так Дамеш... С Аскаром она придет, так с Аскаром...

«Значит, подействовал мой разговор на нее»,— подумал Каир.