Когда Муслим встал и вышел в столовую, было уже девять часов. Айша ушла в амбулаторию.

Тихие, осторожные шаги послышались в коридоре: это была его сестра.

— Жайбала,— позвал он.

Она вошла и остановилась у порога. Была она робкой и запуганной, и, хотя он никогда не повышал на нее голоса, она вечно терялась, когда Муслим с ней говорил.

— Что же ты не разбудила меня вовремя? — сказал он.

Жайбала прижала руку к груди.

— Да я хотела,— ответила она неуверенно.— Но ты так крепко спал. И Айша сказала мне: не надо, не трогай, пусть спит.

— А сама она где? — спросил Муслим.

Жайбала с удивлением взглянула на него.

— Да на работе же,— ответила она растерянно.

— Ах, да, конечно! — он поднялся с дивана, мимоходом, проходя по столовой, взглянул в зеркало. Экий он толстый, обрюзглый, желтый от бессонницы...

Подошел к телефону и позвонил в горком партии. Базаров еще не приходил:

— Я очень попрошу,— сказал Муслим,— как только придет, позвоните сразу же мне, он мне очень нужен.

Потом вызвал машину и поехал на работу. В коридоре его уже ждали люди.

Он принял их у себя в кабинете и очень быстро разрешил все недоразумения. Сегодня он был добр и вни- мателен, как никогда, и посетители ушли обнадеженные. Затем Муслим вызвал Лиду и велел ей попросить к нему Серегина.

. Парторг ответил Лиде, что идет сейчас же, но явился только через полчаса. Муслиму это не понравилось.

«Ишь ты, задается,— подумал он.— Показывает мне свои фокусы! Ну, хорошо, я тебе сейчас преподнесу дело».

Когда Серегин вошел к нему, Муслим встретил его добродушным смешком. .

— Спасибо, что пришли, Николай Иванович. Заходите, пожалуйста! А то я сам хотел бежать к вам. Я понимаю, вы были очень заняты. Конечно, конечно, дела!

— Люди задержали,— сухо ответил Серегин.— Рабочие из мартеновского.

— Ну-ну! — сказал Муслим.— Понимаю. И я вас поэтому же пригласил. Хотел спросить, что же мы с Сагатовой будем делать? Я снял ее с должности сменного инженера, поставил заведующим технического кабинета, а она, видишь ты, саботирует. Вот на работу не вышла, ждет чего-то. Чего ей ждать? — он засмеялся и развел руками.

Серегин молчал.

— Так вот, что же мы с ней будем делать?

Серегин поднял голову:

— А вы как думаете, что?

Муслим торопливо заговорил:

— Ну, я считал бы, что ее и Қурышпаева надо сперва хорошенько пропесочить по партийной линии. Они ведь оба отвечают за аварию. Один не проверил, другая ему поверила на слово, и вот результат,

Серегин ничего не ответил.

— Она тут мне кричала: брошу завод, уеду в Алма-Ату. Если в самом деле хочет уходить, мое мнение такое: отпустить и не связываться. Толку от ее работы на грош, а шума на всю область. Вот и до газеты уже добралась.

— Это вы один так думаете? — спросил Серегин.

— Не только я, это мнение и товарища Базарова,— отчеканил Муслим.

Серегин вдруг так ударил кулаком по столу, что задребезжала пепельница.

— Да что же ты такое говоришь? — закричал он вдруг.— Ты ей будешь в вину ставить, что она про тебя в газету написала! Да ты думаешь, что говоришь?

— А вы думаете, что делаете?! — завизжал Муслим.— Вы же секретарь парткома! Уберите сейчас же кулак!

Серегин был весь красный от гнева.

— В том-то и дело,— сказал он, с трудом справляясь с дыханием.— В том-то и дело, что не будь я парторгом, я с тобой не так бы поговорил. Ты бы у меня лежал после этого разговора.

Муслим выскочил из-за стола и забегал по кабинету, — Да нет, вы в самом деле с ума сошли?—сказал он растерянно.

Серегин молчал.

— Эко расшатали вы себе нервы, товарищ Серегин,— продолжал Муслим сочувственно.— Так расшатали, что даже спокойно с людьми говорить не можете. Я с вами по-хорошему говорю, как со старшим товарищем, а вы на меня с кулаками да с криком. Ну, куда это годится?

— У меня разговор с тобой один,— сказал Серегин.— Ты должен прекратить преследование Сагатовой.

Муслим только руками развел.

— Чудеса! Ну, прямо чудеса. Я преследую Сагатову! Да какие же у вас факты, почему вы так говорите?

— Факты? — переспросил Серегин.— Весь завод зна ет про то, что главный инженер придирается к каждому слову, к каждому шагу Сагатовой. А ты требуешь факты.

Муслим подошел к столу и опять сел на прежнее место.

— Значит, фактов у вас нет,— сказал он твердо.— Есть одна только безответственная болтовня?

— А проект? Что вы сделали с ее проектом? — крикнул Серегин.

— Проект?—Муслим развел плечами, с удивлением посмотрел на Серегина.— Не знаю я, где ее проект. До меня он вообще еще не доходил. Верно, производственный отдел на него глядит, наглядеться не может.

— Ах, не доходил? — покачал головой Серегин.— Значит, дойти еще не успел, как ты его зарезал! Подумать только, зарезал умный, стоящий проект, который столько мог сохранить государству средств! .

Муслим так двинул стулом, что он заскрипел.

— И вы уже точно высчитали, сколько именно средств он мог сохранить? И вообще, вы кто? Инженер, специалист, бухгалтер, плановик? Почему вы беретесь решать такие вопросы?

— Ты вынес ей выговор? — спросил Серегин.

— Да, выговор я ей действительно вынес, — подтвердил Муслим.— Она плохо работала, я и дал выговор ей за это.

— А потом и совсем снял с работы из цеха?

— За аварию, за аварию,— повторил Муслим.— А кто за аварию должен отвечать, как по-вашему? Вы, она или я?

— Да, но не снимают за такие аварии с работы дельного молодого растущего инженера! снова крикнул Серегин.— Не снимают! А ты вот снял!

Так почему же? — спросил Муслим.— Почему, по- вашему, я ее снял, если за это не снимают?

— Из трусости,— ответил Серегин.

— Из трусости, вот как!—у Муслима пересеклось дыхание. Он сделал независимое лицо и засмеялся.

— Да, из трусости! Ты вообще боишься всего молодого, энергичного. Думаешь, что оно вытеснит тебя из твоего кабинета,— сказал Серегин.

— Вот это здорово! — расхохотался Муслим.— Вот это логика! Логика моего партийного руководителя. Значит так: я ненавижу Дамеш Сагатову, потому что

— Раз вы так решили, значит, правильно,— ответил Базаров.— Однако вот что плохо: Сагатова не успокоилась, ходит и жалуется. Вот пишет, что ее поставил на это место директор, а снял временный заместитель. Это, мол, неправильно. Вот как бы с этой стороны чего не было. Вы же знаете, Каир человек молодой и горячий.

— А если молодой, тогда пусть слушается старших,— строго сказал Муслим.— Нет, никакого шума быть не может, товарищ секретарь, если только вы его не захотите. А перевел ее я вот почему. Завод в прорыве, нам дорог каждый час, а когда приедет директор, неизвестно. Он может задержаться в Москве. Так что ж, будем все это время устраивать аварии? Сагатова, может быть, и не плохой специалист, но работать сменным инженером ей рано. Тут, конечно, есть и доля нашей вины. Есть к сожалению! В свое время мы уступили ее настояниям и поставили ее начальником смены. Это, конечно, зря! Результаты сказались сейчас же. Сначала ей за слабую работу пришлось вынести выговор, а потом и вовсе снять. Авторитета среди рабочих Сагатова не имеет и держится только на том, что ее поддерживает парторг товарищ Серегин.

— А вообще что из себя представляет этот Серегин? — сразу же насторожился Базаров.

Муслим печально улыбнулся.

— В том то и дело, что ничего ровно, ноль! Псих, истерик! Вот недавно устроил мне сцену в кабинете.

— Так, так,— Базаров постукивал пальцем по столу.— А поступок Курышпаева вы разбирали?

— Где там! — махнул рукой Муслим.— Я же говорю, Серегин ровно ничего мне не дает делать. Сегодня я затеял с ним разговор об этом, так он меня чуть не избил.

— То есть как же это так? — изумился Базаров.— Как это чуть не избил?

— А вот так, чуть не избил, и все! Кричал, ругался, брызгал слюной! Я уж сидел и молчал! Ведь такой и в самом деле хватит палкой по голове, и что с него спросишь? Инвалид!