— А вот сейчас взгляните, что там творится! — сказал Каир.— Знаете, какую мы там домну сооружаем? .

И Каир начал рассказывать о домне.

А говорил он, как пел. Речь ведь шла о будущем Темиртау, а здесь соперников у Каира не было. Рассказывая, он то повышал, то понижал голос по ходу рассказа, и Курышпай подумал, что так говорить, как Каир, может далеко не всякий. Он слушал его очень внимательно. Многое из того, что рассказывал Каир, было для него совершенно новым, таким, что ни в газете не прочтешь, ни из разговоров не узнаешь. Да оно и понятно, директор во всем знает толк, он в курсе всех дел, у него широкий кругозор. Курышпай впервые слушал такого осведомленного человека. «В этом-то и все дело,— думал старик.— Ответственность делает человека зорким. Он видит все на сто верст вокруг».

А Каир все рассказывал.

— Вы понимаете,— говорил он,— какая роль в семилетием плане отводится нашей казахской стали? Сталь для хозяйства что кровь для человека. Когда человек здоров, кровь его ритмично бежит по жилам. А остановится кровь, и человеку конец. Так вот, на нашем комбинате мартен — это сердце, а домна — желудок, и едем мы сейчас смотреть наш желудок, понятно?

— Ну как же, как же! — торопливо заговорил старик.— Недаром же я всю войну на заводе проработал... Да, хочу я тебя спросить. А откуда вы питание будете брать для домны, чем вы ее кормить-то будете?

— Кормить ее мы будем карагандинской рудой,— ответил Каир.— Для этого у нас два рудника — Атасу и Актау. Атасу дает известь, а Актау—железный колчедан.

— Вот это дело,— подумал Курышпай, сразу забыв все свои домашние неприятности.— Эх, годы мои не те, а то сам бы я встал у домны.

— А что, если Ораза поставить горновым? — спросил он.

Каир резко повернулся к старику.

— Да разве в одном Оразе дело? Тут меньше чем сотней человек никак не обойдешься,— сказал он.— Сейчас наша задача в том и состоит — научить казахскую молодежь технике. Каждый казахский парень должен уметь держать руль машины так же твердо и свободно, как он держал когда-то кетмень. Без техники социализма не построишь, Надо готовить казахских парней на металлургов, надо делать из них сталеваров, горняков, вальцовщиков. ЦК комсомола обещал нам помочь в этом. Вот буду сейчас разговаривать с начальником «Казметалл- треста». Для школы потребуются программы, пособия, тетради, классное оборудование и еще многое другое. Все это надо достать. Как, где? А противников у меня хоть отбавляй.

Каир улыбнулся.

— Светик ты мой,— воскликнул старик,— да что их слушать? Что мы тебя не знаем разве? Не среди нас ты вырос? Отец твой работал на производстве и тебе завещал то же самое. Правильно ты говоришь, очень правильно! До каких же пор ходить нам в неучах!

Домна перед ними возникла сразу, как только они проехали поворот. .

Черная, величественная, она была так велика, что даже иссиня-черные облака, проходящие над ней, казались лишь ее тенью, упавшей на небо. Только электростанция, стоящая рядом, еще могла с ней сравниться по высоте. Чтобы увидеть вершину домны, нужно было так задрать голову, что шапка валилась. Рядом с этими двумя гигантами все казалось ненастоящим, даже автомобили, огибающие домну, с ее высоты похожи были на цыплят, большие красивые здания по берегам озера были величиной с конфетные коробки, а широкая прямая улица, уходящая в степь, казалась узкой, как садовая дорожка.

Работа здесь кипела вовсю: огромные черные руки подъемных кранов осторожно, деталь за деталью, составляли целое здание. Люди, как муравьи, ползали по стенам. Иногда в тех местах, где они проползали, ослепительно вспыхивал белый огонь и сыпались разноцветные искры. Шум, жужжание, скрежет стоял над стройкой.

Каир попросил старика подождать его полчаса в машине, а сам быстро пошел в здание треста.

Курышпай взял внука за руку и решил побродить с ним по улицам нового города. Он ходил, смотрел, думал;

Да, осенью, когда закончится строительство домны, новый город вольется в Темиртау. Вот тогда наш Темиртау станет сердцем казахской черной металлургии. Кто же мог когда-то подумать, что такое возникнет в Сары- Арке? Ведь раньше, кроме нескольких юрт, отары овец, пастуха на холмике да собаки возле него, тут ничего не было. А сейчас взгляни-ка! Да, исполнилась старая дедовская пословица: через полвека вся страна обновляется.

...Машина мчалась обратно. Каир был хмур и сосредоточен, видно было, что настроение его упало. И все потому, что с управляющим «Казметаллтреста» вышел очень неприятный разговор.

Каир сказал ему: .

— Вы знаете, что весной в Темиртау прибудет первая партия казахской молодежи, и вот...

— Знаю, знаю,— нетерпеливо прервал его управляющий.— Вы говорите сразу, что вам от меня надо?

Это был маленький, худой старикашка, совершенно седой и преехидный. Он во всем всегда сомневался и никогда никому не верил.

— И вот всю эту молодежь,— продолжал спокойно Каир,— надо будет распределить по объектам. Часть направится за пределы Казахстана — в Череповец и Кузнецк, а другая часть останется здесь, на заводе, чтобы овладеть техникой. Значит, надо будет для них построить школу и обеспечить их общежитием.

Вот тут управляющий и прервал его второй раз.

— Слушайте,— воскликнул он.— Да зачем они мне? Кто их учить-то будет? Кто деньги мне на это даст? У меня ведь строительство, а не ликбез.

Тут уж Каира прорвало:

— А о завтрашнем дне вы думаете? — крикнул он.— Кто у вас будет работать, когда вы достроите комбинат? Где вы рабочих найдете?

— Найду, не беспокойтесь,— сказал управляющий.— И еще каких найду. Вот вы говорите: надо построить школу. Построить-то, конечно, недолго, да откуда я учителей возьму?

— Учителей я дам,— сказал Каир.— А жильем должны обеспечить их вы.

—. Нет, нет, нет,— замахал руками управляющий.— У меня нет для них жилья. Перестаньте меня, пожалуйста, агитировать. Еще даже и строительство домны не закончено, а тут школу строй, общежитие... Нет, не будем делить шкуру неубитого медведя! Пусть каждый занимается своим делом. Вы сталь варите, а я буду домну строить,— вот тогда и будет хорошо.

Каир вышел из кабинета красный от возмущения. Когда он сел за руль, то руки у него дрожали. А старик этого не заметил и стал рассказывать ему о том, что происходит у них в доме. Рассказал и сам испугался. Каир закусил губу и так побледнел, что на него стало страшно смотреть. Он молча остановил машину, вылез из кабины и вышел в степь. Старик понял, он хочет остыть и собраться с мыслями,

А Каира прямо-таки трясло от негодования.

Эдакая дурища Ажар,— думал он,— как она могла подумать, что Дамеш может завести какую-то интрижку с ее мужем? -Если она и заметит что-нибудь со стороны Ораза, то и близко не подпустит его к себе. Ведь он, Каир, насквозь видит Дамеш. Она еще никого не любит, но час придет, и весь мир исчезнет из ее глаз, никого она не будет видеть, кроме того одного человека, которого полюбит, И пойдет она за ним хоть на край света, положит за него голову, бросит ему под ноги все, что имеет: красоту, молодость и любовь. Вся беда только в том, что этим человеком не будет ни он, Каир, ни его соперник Ораз. Пять лет ходит он за Дамеш по пятам, и она по- прежнему его не замечает... А ему уже двадцать восемь лет, пора ваяться за ум, остепениться, завести семью...

В ушах звучал голос матери:

«Да, светик ты мой, неужели я так и не буду нянчить твоих внучат? Светик мой, в твои годы мой отец имел уже нас четверых.., Заколдовал тебя кто-то, вот что я скажу...»

Кто-то... Она отлично знает кто! А Дамеш, та все превращает в шутку. «Наши аулы разбросаны далеко друг от друга»,— сказала она ему однажды.

Каир вернулся к машине, сел за руль и молчал всю дорогу.

Когда он вошел в комнату, мать готовила чай. Увидев его нахмуренное лицо, она бросилась к нему, стала спрашивать, что с ним.

Но он не ответил, молча подошел к телефону и стал набирать какой-то номер.

— Это ты, Ажар? — спросил он хмуро.— Зайди ко мне, когда освободишься.