Так и у меня не хватило. Вон, только перестал на людей бросаться после недели релаксации и успокаивающих настоев Октавии.

— У империи длинные руки, — задумчиво произнес Ларцов.

— Ноги у неё тоже ничего, — не подумав, отозвался я. — Длинные в смысле.

— Да? — удивился Ларцов. — Никогда не думал об империи с такой точки зрения.

— Гм, — смущенно откашлялся я. — Это не очень распространенное мнение.

Немного неудобно получилось. Такие приколы не понять не бывавшему в Пантеоне. И не вожделевшему Империю не столько в традиционном монархическом смысле, а прям вот буквально, физически.

— Так что вы намереваетесь делать у нас дальше, губернатор? — поинтересовался Ларцов. И стилет этот свой спрятал, от недопонимания подальше. Вот это было верное решение.

— Да мы, собственно, обо всем уже договорились, — улыбнулся я. — Топливному консорциуму быть. С фракцией, замышлявшей, нехорошее я уже разобрался. А дальше — как пожелаете. Труд, торговля, культурный обмен, если вдруг у вас тут дефицит народных танцев народов бассейна Великого Мёртвого Моря…

— А если не все пожелают? — заметил Ларцов. — Люди у нас не слишком толерантные подобрались, сами знаете. Заставите?

— Люди как люди, бывало и хуже. И лучше бы, чтобы искренне и сами желали, — по-хорошему улыбнулся я. — Это я в первый раз к вам нежно зашел, с чёрного хода, можно сказать, вежливо, с наркозом, по хирургически. А мог бы с ноги с парадного входа с десятком кораблей по зубам заехать. Вы лучше постарайтесь, не играйте с огнем. Проекция силы на Гуль в моем исполнении никому тут не понравится, я вас уверяю. Мне в первую очередь, но я уж как-нибудь это перетерплю.

Ларцов помрачнел. А ты думал, что в сказку попал, что ли? У нас тут всё по-взрослому, дипломатия канонерок. Согласным места в консорциуме, несогласным петля, и все дела.

— Следующее мое предложение будет хуже этого, берите, пока даю, И если меня снова потревожат, я всё это, — я обвел руками окружающее пространство. — Запросто отправлю в вечное падение в пасть Упыря. Так что вы лучше позаботьтесь заранее о защите наших общих торговых интересов здесь от всяких… не вписавшихся в схему легализации.

— Мы обсудим это на ближайшем собрании консорциума, — задумчиво отозвался Ларцов.

Попрощался с нами и поспешил прочь, видимо, порадовать остальных открывающимися перспективами.

Ничего, покряхтят — да привыкнут. Я отобрал у вас пиратскую острогу, но дал сбытовую сеть. Не так азартно, зато сытнее и надежнее. Надеюсь, мы сработаемся, потому что мне недосуг сюда походы возмездия водить, если вдруг меня недостаточно ясно тут поняли.

— Ладно, — вздохнул я. — С этим вроде разобрались. Пора готовиться к отбытию.

— Так значит, ты улетаешь? — грустно произнесла Великорнова. — И не задержишься даже?

Я посмотрел на неё. Вот же повезло мне с нею. Девка хоть куда, и человек хороший. Пропадает она тут.

— Я вот не знаю, как ты к этому отнесешься… — задумчиво произнес я. — Но, что если я предложу начать заново? У нас на Гербере? Новая карьера в Империи? Будешь капитаном корабля моего флота. Что думаешь? Полетишь с нами?

Я не стал бы удивляться, если бы она отказалась. Опыт с империей у неё ранее сложился не самый удачный.

— Да я хоть прям сейчас с тобой! — воскликнула Великорновна. — И весь мой экипаж, я тебе гарантирую! В гробу я видела эту пиратскую утопию! Империя рулит!

Ого! Кажется, я тут себе еще один кораблик отжал…

Буквально через несколько часов мы этой небольшой, но внушительной флотилией и отчалили от гостеприимных причалов Гуля. Я с Октавией на «Кархародоне» с «Навуходоносором», на причальной палубе, Ублюдок в качестве стажер-капитана на «Принце Александре», и Великорнова, мой новый капитан флота на ее рейдере «Герцог Игнатьин». Сплошные высокопоставленные особы.

И Женя Хоккин в качестве тихого унылого уборщика на дне «Кархародона», наш доктор решил, что хватит переводить на него ценные целебные средства и отправил на дешевый лечебный курс легкого возвышающего труда. Палубу мести. Он и мёл, не возникал. Пусть скажет спасибо, что «Дно» теперь не служит поставщиком корма для Тёмного двигателя…

Ладно, Снегирина только рада будет. Теперь-то он у нас как шёлковый.

А ещё на прощание я ввел Рыжего в совет топливного консорциума Гуля, представлять в нем мои суверенные интересы.

— Не дай им себя сожрать, — напутствовал я его перед прощанием. — Зови если что. Вразумим.

— Мы тут лучше сами, — успокаивающе поднял руки Рыжий. — Мне не впервой, я разберусь!

Ну, что ж, в дипломатических талантах Рыжего я был уверен, сам всё видел, мои интересы он представит в самом лучшем виде. Себя не забудет, как без этого? Но и дело будет сделано, а мне это и надо. Мне нужно обеспечить в этом пиратском краю непрерывное разлагающее влияние трех факторов на букву Г — гуманизма, гедонизма и гламура.

Я на вас, подлецов, еще Иоланту напущу с её неотразимым горничным спецназом. Как только она узнает об этом лакомом куске рынка, так сразу тут всё и появится, склады и магазины, а в них посконные порты со стразами и разнузданные труселя с кружевами, я это вам гарантирую…

И вот я сидел в огромном кресле капитана, глядя в проекционные экраны с удаляющейся массой из мёртвых кораблей и размышлял, прикидывая наш будущий маршрут.

Рабовоз «Калигула», значит. Подозревал я, вот подозревал, что Череп не брезгует и имеет общие дела с торговцами «двуногим деревом». Не всех участников той мутной межпланетной аферы Церберовых удалось разогнать. Понятно теперь, как он поправлял свои дела и где собирал средства на свои проекты для того же рейда на Герберу, на подкуп капитанов в совете, на угощение командам. Захватывал людей — и сдавал оптом.

А Питера Блейза он, получается, не только предал, а ещё и продал. Может, и не зря у меня рука дрогнула, и я пристрелил паршивца. Таких только стрелять, действительно.

Сейчас Череп лежит в своем транспортном гробу в трюме и безропотно приготовляется исполнять роль безвременно усопшего героя в будущем впечатляющем мемориале Отряда Безумие на Гербере, который я специально для этого построю. Будет мой собственный маленький филиал Пантеона, так сказать…

Но сначала я освобожу Питера. Осталось этот рабовоз, на который его сдал Череп, найти. Шансы на это нас были, и неплохие.

Октавия по типу, названию судна и цели маршрута, перелопатив имеющиеся у нее данные с «Принца Александра», оставшиеся в памяти корабля после встречи Черепа с рабовозом, экстраполировала вероятный маршрут. Причальные точки рабовоза в разных перевалочных системах на окраине, в которых он нуждался для поддержания жизнеспособности своего груза, и прикинула, где он сейчас может находится, и, может так быть, что и угадала с довольно большой долей вероятности.

Спатифиллум — это совсем рядом с пределами Войда, но слегка в сторону от маршрута в Помпейское Великое Княжество. Текущих топливных элементов на дорогу до него нам хватит в обрез, а потом закинем ещё одну партию терраформных яиц на второй переход до Герберы. А вот там уже придется ждать новых корпоративных поставок. Ну, ничего, бывшие пиратские рейдеры отлично повисят пока в орбитальном прикрытии Королёва.

С тем мы и стартовали к сияющим звездам за пределами Войда.

Полет занял не слишком много времени.

Мы нагнали «Калигулу», длинный плоский неладный транспорт, как раз когда он отходил от очередного пункта своего маршрута, группы астероидов на долгопериодической орбите звезды Лепрария-Упырьская.

Казалось бы, звезда. Я искренне надеялся, что Система здесь проснётся, и проклюнется квантовая связь до Герберы. Но нет. Потому что это был труп звезды — чёрный карлик.

Я не слышал об этой звёздной системе раньше, ну, и не удивительно. Лепрария… Что-то из лишайников, и обычно такие мрачные древние названия носят не сильно популярные края. Это была самая окраина Войда, остывший не то белый, не то коричневый карлик, сжавшийся до диаметра нескольких тысяч километров и медленно и тускло догорающий во мгле Войда. Десятка два таких же несчастных стариков, почти ровесников галактики болтались по всем окраинам Войда. А на их астероидах-планетоидах кто-то успел поставить автоматические базы снабжения, пополняемые с соседних живых звёзд, а где-то — и шахты, и даже небольшие купольники.