— Чужие здесь не ходят, — усмехнулся я. — Все до тоски свои.

— Мы-то движок быстро перекалибровали, — отозвалась Сигерина. — Уже собирались прыгать отсюда, но заметили вас и решили взглянуть поближе, что тут да как. Вот и взглянули, н-да.

— Двигателя, значит… — задумчиво повторил я.

«Я дам тебе шанс», — вспомнил я. Ну, спасибо тебе за него, Тёмная богиня.

А Снегирине действительно везет. Я теперь её озолочу.

— Ладно, — я улыбнулся. — Давай посмотрим, что ты можешь мне предложить.

— Ты мне за каждую позицию заплатишь, — ткнула в меня обвиняющим пальцем Снегирина. — Дважды!

— Замётано! — заржал я. — Я тебе такую личную премию выдам, собственный корабль купишь.

— Вот ты трепло, — с явным недоверием отозвалась Снегирина.

— А вот зря ты мне не веришь, — усмехнулся я. — Когда я тебе врал?

— Да вот теперь по настоящему боюсь, что только чистую правду и заливал, — скептически отозвалась Снегирина. — Сначала стопом на периферию добираешься, сейчас пират, а на самом деле богатей. Ты принц крови инкогнито, что ли? Слышала о таком.

Фига у неё интуиция.

— Не заставляй меня тебе врать, — хитро подмигнул я ей.

— Ладно, не заставлю, — снизошла Снегирина и повела меня показывать, что у них есть для нас вкусного на их складе, оставив наши вооруженные команды стоять на палубе и сохранять вооруженный нейтралитет.

Вкусного обнаружилось немало. Но и не так чтобы много, и в основном приятно бытового характера, кое-какая свежая жратва, лекарства и вожделенные детали для Пацюка Игнатьевича. Тягач-то небольшой, с маленькой командой, но тащил огромные прицепы с практически готовыми обширными биомами для имплантации и приживления в ландшафте на очередной новой перспективной планете, что разрабатывала компания-работодатель Снегирины. Итого — тысяча-другая квадратных километров.

Короче, там честному пирату поживиться было нечем, разве что цветы с ягодами собирать на огромных полях и лесах, вывезенных с планет-доноров целиком. В общем, нам туда не надо.

— Значит, ты добрался куда хотел? — спросила меня Снегирина, пока мы там лазили по отсекам со складскими контейнерами.

— Да, я добрался. — улыбнулся я.

— А эта твоя искусственная подружка? Как у неё дела? — поинтересовалась Снегирина.

— Ну, — поморщился я. — В данный момент её ничего не беспокоит.

— Повезло ей, — кивнула Снегирина.

— А ты, я смотрю, сделала головокружительную карьеру? — заметил я. — Большую такую команду теперь возглавляешь, а раньше одна с кучкой сервов ходила. Как тебе на биовозе?

— Нормально. Лучше платят, — пожала плечами Снегирина. — Компания старая и и заслуженная. Сейчас нашим делом считанные единицы занимаются же. А одинокой девушке нужно как-то обеспечивать себе личное светлое будущее.

О да. Это точно. Терраформинг нынче был не в моде. Низкомаржинальный, долгий по окупаемости бизнес, которым никто особо не хочет заниматься. Да и пресловутое «зачем развиваться, если кругом — Орда?»

Вспомнилась древняя история Пантеона, там нечто подобное происходило с космической отраслью в разные тяжёлые времена. Но ведь выжили же! И захватили галактику.

И Снегирина, судя по всему, надежд не потеряла и уверенно двигалась к намеченной цели. Настоящий романтик, капитан и предприниматель. Ценю и уважаю.

Там, на складе её тягача я и наткнулся на огромный бронированный сейф, открываемый только по биометрике капитана, Снегирины то есть.

— А что в сейфе? — поинтересовался я

В сейфе хранился корпоративный груз. Терраформные бомбы. Двадцать штук, в уродоливых оболочках из стойкого к агрессивным средам полимера, отчего казались невыносимы похожими на какие-то уродливые яйца.

Компания их использовала для подготовки агрессивных планет к терраформированию. Их сбрасывают с орбиты на планету, и сначала из них выходит абсолютный хищник с конечным сроком жизни, уничтожающий и переваривающий всю агрессивную биоту на шарике. Затем несчастный хищник переваривается в собственном желудочном соке, оставляя на планете только богатый органикой перегной, а потом на этой подготовленной биомассе активно прорастают дружественные человеку организмы, споры которых содержатся в организме хищника. Например, хлорелла. И уже потом на планеты подсаживают готовые биомы. Такая вот технология.

Понятия не имею как не неё набрели, но это очень старая компания, буквально времён Первой Империи, и они этим невероятно давно занимаются.

— Значит, они живые, — задумчиво произнес я. — Эти ваши бомбы?

— Можно и так сказать, — ответила Снегирина.

Ага. Это мне подходит.

— Я их забираю, — решительно заявил я.

— Охренел⁈ — возмутилась Снегирина. — Я лично за них отвечаю перед компанией!

— Не психуй, — посоветовал я ей. — Все не заберу. Заскочишь на обратном пути на Герберу, там обратишься в администрацию имперского города Королёв, к начальнику космопорта Семенычу. Его все там знают, легко найдешь. Передашь ему весточку от меня, и он твоей компании всё возместит, даже упущенную прибыль. Наверное. Короче, все будут довольны.

Ну да.

Я мог бы воспользоваться случаем и отправиться вместе с ней домой.

Но как же мозги Октавии? А Питер Блейз? Череп, наконец, чтоб его разорвало? У меня куча дел! Да и интересно тоже, что это за штука такая — Вольный Флот, обитающий в опасной близости от наших владений. Мне хотелось взглянуть на все это поближе, раз уж удалось так удачно влиться в коллектив искателей неприятностей. А теперь такой удобный случай, восстановить связь с тылами, получить поддержку с Герберы. Нет, я не стану его упускать. И потому мне нужно чтобы «Нострономикон» улетел отсюда относительно целый и невредимый.

А я останусь. У меня тут планы, и запас времени ещё позволяет их реализовать.

Моя абордажная партия затащила внутрь штурмового тарпа два десятка контейнеров того, что мы договорились со Снегириной считать моей законной добычей, взятой с ее корабля. И за каждый грамм веса которых я заплачу, как за полновесный редкоземельный металл редчайшей чистоты. Снегирина торговаться умеет. Но эта сделка меня устраивает. После этого дела она свой захиревший дворянский дом из руин подымет запросто. И удачи ей в этом благом начинании.

— Ну, что, — улыбнулся я ей когда все контейнеры переместились на трап. — Давай прощаться. Ты очень мне помогла. Снова. И я этого не забуду. Помнится, я обещал тебе поцелуй на прощание?

Снегирина смущенно улыбнулась, посмотрев на толпу собравшихся, слегка нерешительно шагнула мне навстречу, а я её обнял и поцеловал, как мог, тепло и нежно. В губы.

Наш поцелуй всё длился. длился и длился. Пацюк Игнатьевич, дожидавшийся меня на штурмовом трапе, даже закашлял со намеком, мол, хорош народ баламутить — пора и честь знать.

— Ладно, — Снегирина толкнула меня в грудь. — Вали уже, принц под прикрытием. А то уже на отпущу.

И я свалил. А то и впрямь не отпустит, в плен возьмет, чисто для личного использования, а как я тогда от неё отбиваться буду?

Но интуиция у неё, всё-таки, невероятная…

Наверное благодаря этой интуиции она не стала тянуть с отлетом, — когда мы сложили лепестки ударного клюва и вытащили наш штурмовой трап из борта её тягача, её маленькая команда в скафандрах быстренько залила монтажным гермогелем оставшуюся после нас пробоину, и тягач отвалил от нас, утаскивая за собой огромные километровой длины прицепы с биомами.

А потом, неспеша разгоняясь, «Ностронмикон» вышел на предпрыжковый трек и исчез в длинной синей вспышке двигателей Гейзенберга, утащившей тягач с его грузом подальше от нас, поближе к новым приключениям.

А мы возвращались на «Кархародон» с добычей в клюве. Я был абсолютно доволен. Абордаж прошел образцово! Образцово-показательно прям!

Мы въехали на трапе обратно на абордажную палубу. И пока мы с Пацюком Игнатьевичем консервировали инструмент, остальны усердно таскали на палубу нашу добычу.

Но сюрпризы на этом не закончились.