— Семён, — теперь комкор обращался ко второму помощнику диспетчера чьё место занял Самойлов, — давай уж организуй поиск и доставку этого Миронова. Там детдомовские если видели наверняка в лес ломанут. Ты им прихвати чего-нибудь из столовой. Ну и вообще проследи чтоб всё штатно.

— Понял, товарищ полковник. Разрешите идти?

— Иди.

Полковник снова схватил микрофон:

— Щит, это Гнездо. Приём.

— Щит-1. Жду задачу. Приём.

Товарищ Андреев наклонился к маршалам:

— Он их что на самом деле так вышколил?

— Скорее Самойлов. У него очень убедительные методы воспитания. Что не так, сразу вещмешок за спину и побежал километров десять, — шепотом поделился своим виденьем ситуации Будённый.

— Приблизительно в 140 километрах на юго-запад к нам летит полк бомбардировщиков и полк истребителей. Вероятно СБ и И-16. Через пять минут Глаз даст уточнённую информацию. Один МиГ упал в районе посёлка Поречье. Ваша задача сбить с курса бомбардировщики и продержаться до подхода основных сил. Как понял? Приём.

— Задача ясна. Упадём на них сверху. Ни куда они, голубчики, не денутся, отвернут. Приём.

— Раз ясна, выполняйте. Конец связи.

— Цель увеличила скорость до четырёхсот, — выкрикнул помощник дежурного, находящийся на связи с РЛС.

— Глаз, скорость цели 400. Жди их минуты через три. Приём.

— Понял, — звеньевой счёл нужным продублировать команду остальным, но не успел переключить канал связи, — Глазики, опускаемся до четырёх и работаем.

Грицевец подумал о том, что через три минуты разведка долетит до «противника» и вот там начнётся по-настоящему жарко. Три лишних человека на КП его дико раздражали. Пусть противник и условный, но в одном месте окажутся больше сотни самолётов. Причём восемьдесят из них чужие, то есть совершенно непредсказуемые и неуправляемые. А тут с одной стороны их нужно показательно «разгромить», а с другой не допустить столкновений. Единственная надежда Самойлов возьмёт комиссию на себя. И боже упаси от ещё одного ЧП, как с упавшим МиГом. Даже время не будет узнать, как прошло приземление у этого Миронова.

Зато полковник вспомнил командира звена. Николай Волков худощавый брюнет с острыми чертами лица отличался не только острым зрением и отличным пилотажем, но и лидерскими качествами. Прошлым летом выпустился младшим лейтенантом из Батайской авиационной школы и успел послужить в 16-м ИАП 24-й истребительной авиадивизии ПВО Московского округа. Не удивительно, что такой кадр в итоге оказался в его Особом корпусе.

— Клим, а дай-ка мне бинокль, — попросил товарища маршал Будённый.

— Дежурный, бинокль, — немедленно отреагировал на реплику Самойлов.

— Спасибо, — поблагодарил старлея Семён Михайлович, наводя оптику на место стоянки ближайшего самолёта.

Ворошилов, наблюдающий в это время за взлетающими звеньями истребителями, с интересом покосился на соратника, заметив, что тот смотрит куда-то в одну точку на лётном поле.

— И что там?

— Да вот только сейчас понял, что тут все самолёты рассредоточены, да ещё и обвалованы.

— Да? Потом гляну. Лучше посмотри, кажется, что на поле столпотворение, все куда-то бегут, суетятся, а как они взлетают!

— Как?

— Как по линейке. И похоже уже второй полк взлетает, у которого кабины как пупыр торчат.

— До точки рандеву ориентировочно десять километров, — опять поделился со всеми информацией диспетчер, и резко замер, вслушиваясь в новое сообщение от РЛС, — да твою же мать, что ж вы…

Старлей щёлкнул тумблером и схватил микрофон, стоящий перед полковником.

— Глаз! Глаз! Влево! Влево смотри! Влево! Они сейчас тебя слева пройдут! Слышишь меня? Приём!

— А! Вижу их! Вижу! Они совсем рядом! Много! — наблюдателю потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с эмоциями.

— Глаз — Гнезду цель обнаружена. Приём, — уже совсем другим, спокойным и сосредоточенным голосом продолжил младший лейтенант Николай Волков.

— Что там? — поинтересовался Грицевец у диспетчера.

— Цель снесло на восток на пять километров, и они ещё увеличили скорость до 410. С РЛС передают, что очень сложно давать информацию в режиме реального времени, у них аппаратура на пределе, не успевают обрабатывать данные.

— Принял. Переключаю на себя, — полковник надел наушники. И порадовался, увидев краем глаза, что кто-то наконец то догадался принести стулья для комиссии.

— Глаз, это Гнездо. Жду данные. Приём.

— Истребители И-16. Сорок или сорок одна машина. Летят на пару километров впереди бомберов кучей. Бомберы СБ. Растянуты на три-четыре километра. Всего 35–37 машин. Кажется в хвосте ещё примерно пять истребителей. Высота примерно 2500. Нас, судя по всему, пока не видят. До вас примерно, — Волков замялся, пытаясь подсчитать расстояние, — чуть больше ста километров. Приём.

— Сотня, они в районе Токарево — подсказал диспетчер, не забывающий прокладывать курс цели на карте.

Тихо радуясь, что члены комиссии молча наблюдают, а не лезут с вопросами Грицевец решил привлечь Самойлова.

— Виктор свяжись с РЛС пусть выводят «Щит» на цель. Татар, — по позывному назвал диспетчера полковник, — сориентируй «драконы» и пусть «фениксы» начинают взлетать.

— Принял, — практически синхронно ответив, майор и старший лейтенант так за синхронно заговорили в микрофоны.

«Голова уже кругом. А ведь ещё даже третий полк не подняли, — полковник Грицевец мысленно схватился за голову, — и нужно как-то решать вопрос со звукоизоляцией. Когда все три диспетчера одновременно что-то бубнят, разговаривать становиться решительно невозможно. И Профессор, кстати, говорил, что им одного радиста категорически мало».

— Сколько времени Щиту до перехвата?

— Ориентировочно, — помощник диспетчера начал быстро отмерять линейкой по карте, — меньше 4 минут.

— Глаз, приём.

— Глаз на связи. Приём.

— Ваша позиция? Приём.

— Летим над истребителями. Превышение две тысячи. Скорость 410. Они нас или не видят, или не обращают внимания. Приём.

— Не обращают значит. Через четыре минуты подойдёт Щит. Пугните головные истребители. Пусть отвлекутся. Только не вздумайте открыть огонь. У вас боевые патроны. Приём.

— Понял вас, Гнездо. Огонь не открывать. Задача ясна. Сейчас они и так обделаются. Приём.

— Действуй. Конец связи.

Полковник Грицевец подумал, что хорошо бы сейчас поесть или хотя бы выпить кофе, к которому его пристрастил Самойлов. Утром нервничал из-за приезда этой комиссии и не позавтракал, а сейчас вот разгорелся аппетит. Но даже кофе сейчас не выпьешь. Из всего корпуса только дежурное звено на боевом дежурстве, а значит и боеприпасы боевые. Вот ведь совпало младший лейтенант за старшего. Случись чего маршалы у виска покрутят ты кого назначил. И правы будут. Хотя, с другой стороны, парень башковитый, дисциплинированный, с перепугу палить не начнёт.

— Гнездо, я Глаз-1… — казалось голос командира звена дрожал как натянутая струна, и в то же время был каким-то механическим, как будто кто-то выкрутил регулятор эмоций до минимума.

«Ну вот и пиздец, — пронзившее его предчувствие было кристально ясным и ещё каким-то обыденным. Грицевец даже успел испытать некоторое облегчение от того, что с утра ожидаемая неприятность наконец-то произошла».

— … нас обстреляли и преследуют. Уходим пикированием. Приём.

— Что сделали⁈ Повтори! Приём.

— Повторяю. Истребители прикрытия нас обстреляли. Эрэсами! Что нам делать⁈ Приём! — звеньевой почти выкрикнул последние предложения.

Наступила тишина, находящиеся в комнате мужчины даже не матерились, занятые процессом переваривания информации. Товарищи Андреев и Ворошилов при этом ещё и пытались просверлить взглядом физиономию товарища Будённого.

Первым отреагировал Самойлов.

— Бомбы! — майор дёрнулся, как будто хотел вырвать микрофон у полковника, но в последний момент передумал, — твою дивизию, бомбы! Пусть проверит подвешены ли у СБ бомбы!

— Волков, слышишь меня, Волков! — Грицевец не в силах усидеть на месте вскочил, опрокидывая стул, — пролети под бомберами, посмотри есть ли там бомбы!