А вот за ними шли… Тома ущипнула себя за ладонь.

— Йоптвоюмать, негры! — натурально соляным столбом, забыв закрыть рот, застыл проходивший мимо пожилой механик.

Ночью сержант Жуков уснуть так и не смог, то переживая за оставленную во Львове роту, то вспоминая последнюю встречу с девушкой своей мечты, то пытаясь угадать, куда служба забросит его в этот раз. Поэтому не удивительно, что практически весь полёт Иван проспал.

Перечитал письмо от Мэй, потом от парней, понял, что они многое недоговаривают, и как-то незаметно задремал. Даже на внутреннее убранство лайнера внимание обратил вскользь, хотя перемещаться с таким комфортом, наверное, мало кто может себе позволить.

Но ведь и Командир не бездельничал, с кем-то интенсивно обменивался радиосообщениями, а в перерывах писал, по крайней мере, пока старший сержант Жуков не уснул на мягком кожаном диванчике.

— Где мы? — выбравшись из самолёта на твёрдую землю, полюбопытствовал Иван.

— Западная Белоруссия. В районе Белостока.

— Понятно. Думал, мы где-то в районе Мурманска приземлимся.

— Жук, ты негра вживую когда-нибудь видел?

— Негра? Настоящего?

— Ну нет искусственного, блин.

— Нет, не видел. Как-то не пришлось.

— Значит, скоро увидишь. Где-то тут нас мои негры ждать должны.

Не дождавшись от Ивана нужной реакции, Самойлов хмыкнул и перешёл на более серьёзный тон.

— Ладно, потом объясню. Пошли искать чумазеньких.

В общем с неграми пришлось повозиться. По всему было видно, что чёрным товарищам пришлось натерпеться, пока добирались сюда. Нашли их в каком-то полуразвалившемся сарае в непонятном статусе, то ли заключённых, то ли бездомных, чуть ли не под конвоем. Хорошо хоть лето, и какая-то сердобольная душа снабдила чёрненьких ватниками. Так что пришлось их сначала напоить и накормить. Благо не завшивели, кто-то догадался обрить негров налысо.

Здоровые парни с ушлыми рожами после обеда повеселели и быстренько перекидали мешки и ящики из самолёта в полуторку. На второй грузовик так же сноровисто погрузились сами и даже запели что-то своё африканское, отбивая ладонями ритм.

— Иван, давай ты за баранку, а наш шофёр в первой поедет. Им ещё машины назад перегонять, — распорядился Командир, скептически рассматривая заляпанный грязью грузовик.

— Понял.

— Ты как, навыков вождения не утратил?

— Обижаешь, Командир.

— Ну тогда рассказывай. Как оно инструктором быть?

— Знаешь, Командир, трудно, но чертовски интересно. И ещё переживаю за своих. Несколько часов прошло, а уже мысли: «Как там Урбо с ними?» Уж больно неспокойно на границе.

— Так и должно быть. Значит, как командир ты не безнадёжен.

— Вообще мы здорово прогрессировали. Вначале они мне такими увальнями деревенскими показались, что мама не горюй, половина ещё и русский через пень колода знает.

— Ну и как ты с ними?

— Да просто. Как нас гоняли, так и я их. Только мягше. Наши-то парни — ого-го! Кремень! А тут мальчишки, вчерашние хуторяне. Дали мне, значит, одного такого типа, горе луковое, вот я с ним намучился. Представляешь, Командир, он в первый же день умудрился…

Майор Самойлов слушал своего курсанта, задавал уточняющие вопросы, в нужных местах смеялся и думал, что в Иване Жукове он всё же не ошибся. Старший сержант с гордостью рассказывал о своих подопечных постоянно говоря «мы» вместо «я».

У Жукова был интеллект, необходимый для планирования операций, как сейчас выясняется, была и воля, необходимая для командования людьми и претворения своих планов в жизнь. Личная храбрость Ивана тоже сомнений не вызывала. Что ж, уже этих качеств вполне хватало, чтобы стать хорошим командиром в грядущей Войне.

Было ещё одно качество, отличающее просто очень хороших командиров от тех, кто способен переломить ход сражения и даже войны, — это способность в нужный момент посылать подчинённых на смерть. Решать кто умрёт сейчас, а кто ещё поживёт.

Послать другого человека на смерть много ума не надо. А отсутствие у посылающего совести делает такое решение ещё проще. Только в совокупности с остальными качествами, присущими талантливому полководцу, безжалостность оборачивается милосердием, позволяя сохранить максимально возможное число жизней как бойцов, так и мирного населения. Но узнать, обладает ли таким качеством Иван Жуков, можно было только на войне, да и то далеко не сразу. Старшему сержанту ещё предстоит немало повоевать, чтоб стало понятно, чего он стоит.

Впрочем, Виктор не торопился, после Победы начнётся новая война, подлая и не объявленная, но от этого не менее жестокая и принципиальная. На Жука у майора Самойлова были свои далеко идущие планы.

— Значит, слушай меня сюда. И запоминай. Сейчас послать тебя на курсы младших лейтенантов или пробить звание в виде исключения у меня времени нет. Но обязанности у тебя будут командирские, — Самойлов хмыкнул. — Моим произволом, так сказать. А младлея, думаю, получишь через пару недель после начала войны, если не облажаешься.

«Младший лейтенант — это правильно, — отметил про себя Иван, немного сам себе удивившись тому, что новость воспринял без особых эмоций». Ещё полгода назад скажи Жукову, что быть ему в скорости средним командиром, наверное, в пляс бы пустился.

А что? Какое-никакое, а уже начальство. Тут тебе и уважение, и денежное довольствие совсем другое. И тяготы службы другие, только уже в обратную сторону. Уже не пешочком на плацу или, скажем, в походе, а на лошадке или даже на автомобиле. Да и после службы хоть в родной деревне, а хоть и в городе уважаемый человек. Такого и на должность пригласить не зазорно в колхоз, а можно и на фабрику в той же Рязани, да хоть и в самой Москве. А можно учиться пойти на агронома или скажем учителя. Все дороги открыты. И это если не рассматривать карьеру военного.

Но это полгода назад, а сейчас Ивану все эти резоны до лампочки, просто лычки старшего сержанта он уже перерос. Насмотревшись в дивизии за это время на самых разных командиров, Жук вполне обоснованно считал, что если роту он не потянет, то со взводом, скорее всего, справится не хуже вчерашних курсантов, получивших звание лейтенанта. Ладно ещё те, кто уже год отслужил, пообтёрся, стал немного кумекать, что и как в армии работает. А те, кто выпустился буквально пару недель назад!

Взять хотя бы их 32-й мотопехотный. Три выпускника Смоленского пехотного училища в звании лейтенантов прибыли к ним 14 июня, то есть за день до отъезда Жукова. И майор Павлычев поставил их взводными, а что делать, больше-то некого. С другой стороны, может и напрасно он так думает, чему-то же их два года учили.

— Жук, не спи! Уже петлицы с кубарями примеряешь?

— Было бы неплохо. А то некоторые без году неделя в армии, а гонору как у маршала. Не дело делаешь, а только и знаешь, что козыряешь.

— Ну, кубари дело наживное, а вот что я тебе гарантирую, так это геморрой на оба полушария головного мозга. Задание у тебя и само по себе не из лёгких будет, а уж учитывая сопутствующие обстоятельства. Но я в тебя верю, Жук. Так что смотри, не подведи.

— А что за задание, Командир, так ты ничего и не рассказал ещё.

— Ха-ха. Зачем тебя заранее пугать. А так хоть выспался без кошмаров.

— Меня теперь кошмарами не испугаешь, у меня в роте боец Иван Моцола был.

— Да ты шо⁈ Сам Моцола Львовский?

— Всё бы тебе, Командир, шутить. Не львовский он. Родом откуда-то с Карпат. Внешне вылитый крымский татарин. А если по характеру судить, то какая-то дикая помесь еврея с цыганом.

— И чего же натворил Моцола Карпатский?

— Да он и не вылезал практически из историй. Неуёмная у человека фантазия и тяга приключений на свою пятую точку находить. Но славу ему принесла овца, которую он к штабу корпуса приволок.

— Так. Я весь внимания, давай жги.

— Есть у нас, то есть теперь уже у них, взводный, лейтенант Индаридзе. Кажется, Шалва его зовут, ну да это неважно. В общем, как-то слово за слово зашёл разговор за шашлык. Товарищ лейтенант, значит, говорит, нет тут баранов, а значит, и шашлык нельзя нормальный приготовить. А Моцола возьми и возрази. Как нет⁈ Да я могу его вам хоть сюда к штабу привезти, если не барана, то овечку точно.