Почему «отсекатель»? Через пару часов матюков и всеобщего аврала, когда наконец-то всё правильно подсоединили и система заработала, товарищ Понтрягин всё очень популярно объяснил генералу-лётчику, приехавшему на всё это посмотреть по заданию самого главного авиационного начальства. Тамара подозревала, что проверяющий даже понял.

Судите сами. Последовательность цепочки отражённых сигналов от самолёта и, например, от облака — разные. Что весьма логично, так как и параметры движения самолёта и облаков тоже разные. Соответственно, если брать очень грубо и упрощённо, изменение сигнала от рукотворных летательных аппаратов описывает одна конкретная группа уравнений, а от природных явлений — другие группы уравнений.

Дальше вступает в действие, можно сказать, базовый логический закон «если… то… иначе». Если изменение сигнала соответствует заданным параметрам, то отсекатель пропускает его дальше, иначе — сигнал блокируется. В итоге оператор видит только те сигналы, которые могут быть оставлены самолётом, а помехи не видит. Это позволило нам увеличить как дальность обнаружения, так и качество приёма. Но детали нужно спрашивать у товарища Ивлева, а товарищ Понтрягин всего лишь разработал математическую модель.

Здесь можно добавить слова товарища Неслуховского, что этот счётчик в некотором роде проще и даже примитивнее его счётно-сортировочной машины. Никаких перфокарт, нужных для общения с оператором, нет. Машина передаёт данные другой машине напрямую, только «да-нет». И тут идеально подошли свойства электричества.

Поэтому сам прибор получился электро-механический и сконструирован на основе электрических цепей с использованием в основном проводов и ламп, а не механический на основе шестерёнок.

Несмотря на примитивность базового принципа, машина вышла сложная и хрупкая. Имеет двадцать параллельных линий вывода сигнала, более ста ламп и другие электрические потроха. Зато, это даже генерал-лётчик сразу понял, прибор имеет большое народно-хозяйственное значение.

Неудивительно, что следить за работой отсекателя отрядили специально обученного человека. Лена поделилась, что сначала планировалось послать парня, но потом вдруг с чего-то переиграли и предложили ей. Она, конечно, согласилась. А кто ж откажется от практически гарантированной кандидатской?

Потом начались рабочие будни. Даже и вспомнить особо нечего. Снятие показаний, калибровка приборов, снятие показаний, калибровка… и так цикл за циклом. С Леной подружиться и то времени не было, да и особого интереса, признаться, тоже. Намного интересней было следить за воздушной обстановкой в небе Подмосковья.

А тот день, когда она впервые смогла отследить падающий самолёт! Кайф, как говорит Виктор. Тогда такая карусель в небе крутилась. Может, отсекатель не справился, а может, Ленка чего намудрила. Ей проще, успевает и за устройством своим смотреть, и флиртовать. Ещё бы, с такой-то фигурой. Все мужики на неё пялятся. Особенно на некоторые части. Товарищ Будённый и тот, глядя на неё, ус подкручивал. Все мужики кабели одинаковые.

Хотя, вру, не все. Майор Самойлов совершенно к Ленке равнодушен. Но не в её характере страдать, пока не уехали, всё выбирала, кто из майоров истребителей ей больше подходит.

Вот странно всё-таки, Ленкины майоры — командиры рот истребителей, а Виктор командир роты охраны, казалось бы, самолёты важнее, чем красногвардейцы (или нет?), а Самойлов главнее. Хотя он ведь не только здесь командует, у него ещё, наверно, где-то рота есть или даже полк. Вот зачем мужчины всё усложняют? Напридумывали эти звания, а всё равно ничего не понятно.

Потом они переехали, нет, правильно говорить «перебазировались» в пригород Орла. По словам Виктора, их должны были перекинуть куда-то в Молдавию, в спокойной обстановке отслеживать перемещения немецких и румынских самолётов по ту сторону границы.

В городе их переодели в некрасивую и неудобную военную форму и отвезли в штаб. Там Тамаре, Виктору Ивановичу и Лене пришлось выслушать длинную речь от важного генерала, какая им выпала честь, какую почётную ответственность возложила на них Партия, как товарищ Ремезов благодарен Партии и лично товарищу Сталину, который возглавил, направил и помог, и так несколько раз по кругу.

По существу, Тамара была совершенно согласна с тем, что личное участие товарища Сталина сильно продвинуло создание ФРС, Александр Александрович Андронов на это недвусмысленно намекал. Но, по словам генерала Ремезова[71] выходило как-то обидно. Как будто это Иосиф Виссарионович с членами ЦК всё придумал и сконструировал, а участие в проекте Виктора Ивановича и даже немножко её, сводилось к роли косоруких лаборантов. Благо ума у Тамары хватило молчать и выражать соответствующие случаю торжественность и серьёзность.

По итогам получасовой речи можно сказать следующее. Их призвали в Красную Армию. Виктора Ивановича назначили капитаном, а её с Леной — лейтенантами. Фактически это означало существенную прибавку к жалованью, так что ужасную военную форму, которую Тома таскать постоянно и не собиралась, можно было и потерпеть.

Ещё, наверное, стоит упомянуть, что в Орле их поджидали рота пехотинских танков для охраны РЛС и начальник, капитан Аркадий Фомин. Аркадий им с Леной понравился. Только немного по-разному. Её влюбчивая подружка сразу же начала строить Аркадию глазки, а вот Томе он показался человеком достаточно сообразительным, хотя и совершенно незнакомым с возможностями радиолокации.

Его рассказ о том, как в армии работают посты ВНОС, стал для неё настоящим откровением. Наблюдение, оповещение, связь — три раза ха-ха. Наблюдают при помощи слуха и зрения, оповещают расстеленной на земле тканью в виде стрелок, связь даже телефонная однолинейная далеко не у всех.

Если эти румыны не совсем дураки, они будут лететь над этим постом в одну сторону, а потом повернут в другую, куда им на самом деле надо. Как они вообще собираются находить врага в воздухе, если ничего вокруг себя не видят? Ах, да, орлиным взором. На пять-десять километров. А Тома видит на двести!

В общем, Аркадий этот хоть и умный, но дурак, разозлил Тамару так, что она с ним даже немножечко поругалась.

Но это, как говорится, цветочки. Ягодками оказалось их направление не в Молдавию, а почему-то в Белоруссию, в штаб 9-й самолётной дивизии в городке Белосток. А вот там их уже направили на этот приграничный аэродром, где она сейчас и находилась. На все разумные доводы Томы, что до границы слишком близко и они подвергают станцию неоправданному риску, капитан Фомин отвечал, что пост ВНОС и должен быть на границе. А Виктор Иванович от решения проблемы самоустранился, заявив, что начальству виднее.

Как ни странно, Тому поддержала Лена, признавшись, что у неё тоже мурашки по спине бегают от нехорошего предчувствия. Виктор Иванович для вида поколебался, но под нажимом девушек разрешил радисту передать личное послание Тамары для майора Самойлова.

Через некоторое время выяснилось, что к словам девушки Виктор отнёсся более чем серьёзно и сам связался с капитаном Фоминым по телефону. Что конкретно майор сказал Аркадию, Тома не знает, но, выйдя из радиорубки, капитан вид имел, мягко говоря, бледный и ошарашенный. Приказал немедленно прекратить работу станции, переставить машины за стоящие на краю взлётного поля ангары и накрыть всё маскировочными сетками. На вопрос, а чего, собственно, ждём, новый начальник ответил: майора Самойлова собственной персоной. Обещал завтра лично прилететь.

Вот и сидела Тома, бездельничала, болтала ногами и вспоминала, каким же ветром её сюда занесло. Отдыхать за последние полгода девушка категорически отвыкла и сейчас выбирала, найти ли ей Лену и посплетничать, то есть обменяться последней оперативной информацией, или разыскать местного парикмахера и рискнуть доверить ему самое дорогое, свою порядком порастрепавшуюся причёску.

Сделать окончательный выбор Тамара не успела. Виктор появился, как всегда, внезапно, будто бы из ниоткуда. Рядом с майором пружинистой походкой уверенного в себе человека шёл симпатичный военный в необычном головном уборе. Но не он приковывал взгляд Томы, лишь мельком отметившей, что ярко-бордовый берет удачно подчёркивает грацию движений идущего плечом к плечу с Виктором парня.