— Ну что ж, — уже привставший доктор Ивлев, снова опустился на стул, — принимается. Тамара Лапина, подающий надежды учёный в области радиолокации. Специализируется на проблемах приёма отражённого сигнала. Несмотря на возраст, один из лучших специалистов в этой области. Ручаюсь.
— Хорошо. Думаю, выражу общее мнение, если скажу, что рад знакомству. О себе. Майор Самойлов. Виктор. Специалист в области тактики применения новых видов оружия. Также на мне будут вопросы взаимодействия и снабжения. Давайте по кругу. Александр Александрович.
— Хм. Я. Хорошо. Физик, я бы так сказал, широкого профиля. Если это важно, доктор наук. Интересы — электротехника, радиофизика, системная динамика. Возможно, кто-то читал мою работу «Предельные циклы Пуанкаре и теория колебаний». Фамилия моя Андронов[67], а зовут, как вы уже слышали, Александр Александрович. Для присутствующих просто Александр.
«Охренеть, сам Андронов!» — могла бы подумать Тома, если бы была менее воспитанной.
— Лев Понтрягин[68]. Математика. Интересы — алгебраическая и дифференциальная топология, теория колебаний, вариационное исчисление. Вместе с Александром Александровичем разрабатываем теорию динамических систем, близких к гамильтоновым. Может быть, кто-то из присутствующих знаком с нашей работой «Грубые системы». Доктор физико-математических наук. Член-корреспондент.
«Алгебраическая топология! Это вроде бы группы Пуанкаре? Или нет? Щас как ляпну что-нибудь, как поднимут меня на смех».
— Сергей Неслуховский[69]. Статистик и специалист по счетно-аналитическим машинам. Заведующий кафедрой механизации учета в Московском кредитно-экономическом институте. Из предыдущей беседы с Виктором я понял, что сюда меня пригласили как конструктора счетно-сортировальной машины.
«Всё страньше и страньше».
— Владимир Николаевич Рязанкин[70]. Принимал посильное участие в создании первого отечественного сальдирующего табулятора. Остальное, думаю, несущественно.
— Владимир Николаевич скромничает. Можно сказать, он его и создал. По меньшей мере аппарат был спроектирован под его непосредственным руководством, — внес поправку статистик Неслуховский.
«Табулятор и алгебраическая топология. И наша РЛС. Прелестно».
— Виктор Иванович Ивлев. Вместе с Тамарой работаем в области радиолокации, — несколько туманно закончил знакомство её научный руководитель.
— Хорошо, все познакомились, не будем терять время. Я собрал вас, товарищи, чтобы услышать ваше мнение по поводу возможности улучшения радиолокационной станции. Сегодня просто принципиальное, есть смысл этим заниматься или нет.
— Виктор, а вы уверены, что вам нужен именно математик? — задал напрашивающийся вопрос Понтрягин.
— Уверен. Даю вводные. Мне нужна фронтовая радиолокационная система. Для простоты — ФРС. Мобильная и способная обрабатывать большие объемы информации. Суть моего предложения в объединении с РЛС пункта радиосвязи и счётно-сортировочной машину Сергея Неслуховского. Если ваших знаний недостаточно, можем пригласить спеца по радиосвязи. По вопросам размещения на автомобилях, думаю, я смогу на первых порах помочь. Если идея выгорит, привлечем товарищей из ГАБТУ. По моим прикидкам, такое объединение даст положительный результат. Но я хотел бы услышать ваше мнение.
Первый вопрос неожиданно для самой себя задала Тома.
— А можно этой машиной отсортировать сигнал от облаков?
— Э… Наверное, да. Если там можно выделить категории отбора, то почему нет? — пожал плечами товарищ Неслуховский.
— И по каким критериям вы собираетесь это сделать? — поинтересовался математик.
— Не знаю. Вы мне скажите. А я введу данные в машину.
Наверное, этот момент можно назвать рождением фронтовой радиолокационной системы. Сначала было трудно. Многочасовая дискуссия семи увлечённых людей, как родовые схватки, проходила тяжело и на нерве. Уже часа через два Тома чуть ли не кричала на великого Андронова.
— У вас там на бумаге, конечно, идеально, только кто ж нам золото даст⁈
— Золото? Наверное, нет, надо узнать, — пожимал плечами майор-депутат, делая пометку в своём блокноте.
— Где ты возьмёшь шеститонники? — горячился Виктор Иванович, споря с Владимиром Николаевичем. — Ах, в Америке! На ЗИС-3 надо сразу считать, тебе скорее золото дадут, чем американский грузовик.
Хорошо хоть Виктор не выносит табачного дыма. Чтобы не прерывать дискуссию, мужчины всей толпой выходили курить в коридор. А они с Виктором разговаривали, и у Томы всё больше крепло первое впечатление, что общается она с кем-то из друзей отца. Что ж, не самый плохой вариант, было бы куда сложнее и комичнее, если бы он проявил к ней интерес как к женщине.
А вот причёску мог бы и похвалить!
Потом всё закрутилось. Конечно, девяносто процентов — это заслуга Виктора Ивановича, но и она не собиралась подводить, доверивший ей такое важное направление, коллектив. Тема увлекла, а осознание того, что она участвует в создании противовоздушного щита Родины, заставляло работать, порою буквально забывая про еду и сон. Дело дошло до того, что Ивлев приказал гнать её из института в восемь вечера и не пускать раньше девяти утра.
В самом начале марта уже 41-го года, после нескольких дней плохого настроения, её научный руководитель вдруг оторвал её от расчетов и буквально силой затащил в свой кабинет, где их уже поджидал Александр Александрович Андронов. Ничего не объясняя, мужчина открыли бутылку коньяка, а перед Томой положили коробку конфет. И только после того, как мужчины выпили, Виктор Иванович выдохнул и как будто сбросил с плеч мешок песка.
— Где чайник знаешь, лопай давай конфеты.
— Да что случилось-то, Виктор Иванович?
— У майора Самойлова были проблемы. Но, слава богу, всё завершилось благополучно.
— И это повод пить?
— Да, Тома! Это повод пить. Ещё какой. Ты не знаешь, но без Виктора наш проект, скорее всего, развалится. Никому не нужна дорогущая ФРС, когда уже есть РЛС «Редут».
— Я тут пообщался немного с коллегами. Оказывается, у Самойлова есть определённая репутация в научных кругах. Очень интересный молодой человек. Ему предлагали заняться и теоретической физикой, и астрономией, и даже геологией, — поддержал разговор Андронов, — очень целеустремлённый и очень чётко понимает, что хочет получить в итоге. Он ведь с вами беседовал, Виктор Иванович?
— Да. И, насколько я в курсе, не со мной одним. Неслуховский и Рязанкин тоже имели честь, так сказать. Говорят, наша счётно-сортировочная машина, вроде бы, тоже, вырисовывается.
— Так его что, могли уволить из армии? — Тома всмотрелась в лица старших товарищей, и запоздало испугалась, — посадить⁈
— Не исключено. Ты то за новостями не следишь, иначе бы знала, что у нас теперь новый начальник военно-воздушных сил — генерал Смушкевич. Самойлов его поддержал и выступил против бывшего командования авиации. Дело дошло до ЦК, — Ивлев налил по второй, — за товарища Сталина, его мудрость и дальновидность.
Мужчины выпили, и Александр Александрович неожиданно подмигнул Тамаре, — зато теперь нам обещают американские грузовики. Так что пересчитывайте габариты своей станции.
— Пересчитаем. Но завтра, раз Тамара не пьёт, пусть идёт домой, нечего ей пьяных мужиков разговоры слушать. И вот ещё, Тамара, что — сегодня думать о работе запрещаю.
Вот так вот закончился для неё тот мартовский рабочий день.
Следующий раз товарища Андронова, да и всех остальных, она увидела уже на полигоне в начале мая. Там она и познакомилась с Леной Рузмановой, такой же аспиранткой, как она, но учащейся на математическом факультете Московского университета. Елена отвечала за работу счётно-сортировочной машины, которую, любящие всё сокращать, мужчины сразу же обозвали «отсекатель».
