— Кирилл Семенович, - начинает юрист своим ровным, протокольным тоном, - по результатам работы внутренней комиссии, созданной по инициативе…

— Кирилл, - мягко, но непререкаемо прерывает Орлов, даже не взглянув в его сторону. Он откидывается на спинку кресла, сцепляет пальцы в замок и переводит весь свой фокус на меня. Смотрит не так, как в тот наш разговор тет-а-тет на презентации. Сейчас он как будто задался целью прощупать и мои личные границы. Возможно, провести проверку боем? - Я хочу послушать Майю Валентиновну. Без протокола. У вас в запасе еще целые сутки, но раз вы здесь, значит, меня ждет какая-то увлекательная история? Рассказывайте.

Кирилл замолкает на полуслове, слегка опешив. Он смотрит на меня, и я едва заметно киваю, принимая пас. Я готовилась к чему-то подобному. Более того - рассчитывала, что наш разговор пойдет именно по такому сценарию.

Сегодня мне нужно солировать, потому что на завтрашнем общем собрании роль ведущего будет в руках Кирилла - такой протокол. Я не могу выступать в защиту самой себя.

— Кирилл Семенович, - начинаю я, и мой голос звучит ровно, без намека на дрожь или панику, - как вы знаете, отправной точкой скандала стало увольнение слесаря-инструментальщика Виктора Семеновича Петрова и статья, в которой меня обвинили в игнорировании его обращения.

Я делаю паузу, достаю из своей папки первый документ и кладу его на стол.

— Это моя служебная записка, направленная генеральному директору Резнику за две недели до сокращения. В ней я категорически не рекомендую увольнять тринадцать сотрудников, включая Петрова. Я предлагала альтернативу: перевести их в ранг наставников для сохранения уникального опыта на производстве.

Орлов скользит взглядом по документу. Я вижу, как его зрачки на мгновение сужаются, когда он доходит до размашистой резолюции Резника.

— А это, - я кладу рядом второй лист, - приказ об увольнении, подписанный Владимиром Эдуардовичем. Как видите, моя рекомендация была проигнорирована.

Я не говорю «Резник виноват». Я не говорю «я была права». Я просто кладу на стол два факта, которые говорят об этом без слов.

Орлов молчит, но я чувствую, как меняется атмосфера. Лед тронулся.

— Таким образом, - продолжаю я так же бесстрастно, - обвинение в том, что я приняла решение об увольнении, не соответствует действительности. Теперь что касается «проигнорированного обращения». Я лично встретилась с Виктором Семеновичем.

Бровь Орлова едва заметно изгибается. Он не ожидал этого.

— Он подтвердил, что никогда не обращался ко мне или в мой департамент. Журналиста вышла на него сама, по наводке, и исказила его слова, создав необходимый для статьи конфликт.

— По наводке? - В голосе Орлова появляются металлические нотки, на секунду пробивающие даже мою броню.

Прежде, чем продолжить, делаю глубокий мысленный вдох.

— Да. И это подводит нас к самому интересному. Комиссия направила запрос в IT-департамент. Нам нужны были логи доступа к серверу, где хранилась моя служебная записка.

— Вы были инициатором этого? - интересуется Орлов.

— Да.

— Интуиция, Майя Валентиновна?

Молча киваю. Не хочу упоминать о том, что в офисе поселилась целая маленькая компания, желающая усложнить мне жизнь максимально возможным количеством способов.

Орлов едва заметно дергает уголком губ.

Считываю это, как улыбку, и кладу на стол третий документ - распечатку отчета от Кости.

— За несколько дней до выхода статьи моя служебная записка была удалена. С IP-адреса, закрепленного за компьютером руководителя специальной проектной группы по обеспечению взаимодействия с государственными структурами.

Я делаю паузу, давая ему самому произнести имя.

— Григорьева, - констатирует он.

— Да, Юлия Николаевна Григорьева, - подтверждаю я. - Сотрудница, которая была возвращена в компанию три месяца назад. По личной инициативе Владимира Эдуардовича Резника.

Внутри мягко вибрирует и фонтанирует мой маленький триумф.

Я не обвиняю их в сговоре. Я просто выстраиваю цепочку. Цепочку катастрофических управленческих решений. Резник привел в компанию человека. Этот человек совершил саботаж. Этот саботаж может обойтись NEXOR в миллионы. Все просто.

Я смотрю на Орлова и вижу, как в его глазах гаснет последний намек на сомнение.

Он все понимает. Он видит всю картину - не ту, которую нарисовала я, а ту, которую он достроил сам. Картину некомпетентности, кумовства и халатности, которая едва не взорвала его бизнес изнутри.

— Это все, что касается расследования, - заключаю я.

Мы с Орловым обмениваемся взглядами.

— Майя Валентиновна, я же вас не первый год знаю, - он впервые за время нашего короткого напряженного разговора, улыбается лично мне, и делает это именно так, как и в тот раз, когда намекал на «свои кадры». - По глазам вижу, что у вас есть еще что-то.

— Да, но это не касается расследования.

Он удивленно приподнимает бровь.

— Если можно, я бы хотела предложить вариант выхода из сложившегося кризиса.

— У вас всегда в рукаве какая-то стратегия, - кивает Орлов. - Выкладывайте, интересно послушать.

Краем глаза замечаю слегка офигевшее лицо сидящего рядом Кирилла, и даже чувствую легкий укор совести за то, что ему в этом разговоре отведена незавидная роль моего оруженосца.

— Скандал нанес удар по нашему имиджу, выставив NEXOR Motors компанией, которая не ценит людей. Мы можем превратить это в нашу силу. - Выкладываю на стол несколько быстрых набросков структуры, которою собираюсь предложить. Орлов с любопытством их разглядывает. - Я предлагаю не просто восстановить Петрова и остальных несправедливо уволенных специалистов. Я предлагаю создать на базе их опыта внутренний центр наставничества и переподготовки кадров. Мы можем обучать не только нашу молодежь, но и привлекать людей из других отраслей, давая им новую профессию. Мы можем запустить социальную программу, которая не просто закроет этот скандал, а создаст нам репутацию компании с настоящей социальной ответственностью. Мы превратим их хэштег «NEXOR_Против_Людей» в наш собственный - «NEXOR_Для_Людей».

Я замолкаю. Я выложила все. Теперь его ход.

Орлов перестает изучать документы и переключается на меня. И это самый пристальный, самый пронзительный взгляд, который я когда-либо на себе ловила. Понимаю, что в данный момент оценивают не мои слова - оценивают меня.

— Вы не разочаровали меня, Майя Валентиновна, - наконец произносит Орлов, и в его голосе нет ни тепла, ни холода. Только констатация. - Совсем не разочаровали.

Поворачивается к Кириллу, который все это время сидел почти не дыша:

— Кирилл, подготовьте все необходимые документы по вашим выводам. - Затем снова смотрит на меня. - Всегда бьетесь за людей, Майя Валентиновна?

— Это моя работа, - пожимаю плечами. - Не люблю вышвыривать их как котят. Оптимизация должна работать на людей, а не против них.

Он усмехается. Я тоже слегка отпускаю контроль и позволяю себе каплю сарказма в голосе, все-таки уколов все «замечательные и инновационные стратегии Резника».

— Ваше предложение по центру переподготовки… - Орлов выдерживает маленькую паузу, и выносит вердикт: - … интересное. Проработайте детали, подготовьте бюджет. Хочу видеть его у себя на столе через неделю.

Это не просто похвала. Это приказ и доверие.

— В среду будет у вас, Кирилл Степанович.

— Справитесь так быстро?

— Это же люди, я готова пару дней поработать сверхурочно, чтобы восстановить справедливость.

Звучит слегка пафосно, но именно так я и думаю.

Я от души улыбаюсь, потому что во всем сегодняшнем разговоре меня особенно беспокоил этот вопрос. Потому что я и правда терпеть не могу выбрасывать людей словно шелуху, как только они отработали свой основной ресурс.

— Умение отодвинуть личные обиды на второй план ради дела - редкое и ценное качество, — добавляет Орлов с чуть более изменившейся, потеплевшей интонацией. - Я это ценю.