— Я отказалась, потому что к тому моменту уже приняла решение, Павел Дмитриевич.

— Очень благородно. – Но в его исполнении звучит это скорее снисходительно. – И глупо, потому что ценные кадры не должны пропадать, а вы, Майя, несомненно, уникальный экземпляр.

Он делает паузу – еще один его коронный номер, потянуть резину, заставить собеседника нервничать.

— Майя, как вы смотрите на то, чтобы занять кресло министра… ну, допустим, социальной политики?

Я давлюсь чаем. Кашляю, стучу себя по груди. Слава молча протягивает мне салфетку. Краем глаза замечаю, что слова отца произвели на него гораздо меньший эффект чем на меня. Он как будто ожидал чего-то подобного.

— К-кого? – Переспрашиваю, как только ко мне возвращается способность говорить. - Министра? Это какой-то прикол?

— Я похож на человека, который шутит такими вещами? – интересуется Форвард. - Место вакантно. Точнее, станет вакантным в понедельник утром. Нынешний министр… устал и напишет заявление по состоянию здоровья.

— Но… - У меня слишком быстро начинает кружиться голова. - Павел Дмитриевич, это же ерунда какая-то. Я не политик. Я даже ни в какой партии не состою!

— Вам не нужна партия, Майя, - он машет рукой, как будто отгоняя назойливую муху. - Выборы – это цирк для плебса. Долго, грязно и неэффективно. Нам не нужен депутат. Нам нужен технократ.

Его «нам» звучит абсолютно как «мне нужен».

Форвард делает глоток чая – и откидывается на спинку стула. Сидеть более вальяжно уже, кажется, просто невозможно, но у него получается.

— Послушайте. Стране нужен кризис-менеджер. Человек, который придет и разгребет эти авгиевы конюшни. Человек с безупречной репутацией и шлейфом со вкусом «я за людей» – а он у вас именно такой после того, как вы сделали «искусственное дыхание» всем тем несчастным уволенным инженерам, запустили программу наставничества и курсы переквалификации практически по всех крупных технических ВУЗах. И самое главное – вы делаете это из порыва, а не чтобы выслужиться. Хотя лично я считаю, что такое рвение нужно контролировать, чтобы не перегореть.

Я моргаю, чувствуя себя куклой, у которой сломались все остальные функции кроме этой.

— Кроме того, Майя, у вас уже есть опыт управления крупными проектами, - намекает на «Синергию», - вы знаете, как эта система работает изнутри. И… для начала, я неплохо вас подучил.

Последнее произносит с нескрываемым самолюбованием.

Я бочком пододвигаюсь к Славе, и его обнимающая меня сзади за плечи рука помогает удержаться во всем этом потоке соблазнительно сладких перспектив.

— Но… как? - Все еще не могу осознать масштаб.

— Что «как»?

— Как я туда попаду? Подам заявку на сайте вакансий? – Так себе шутка, но она полностью отражает мое видение происходящего.

— По квоте, - просто отвечает Форвард. – Это политика, Майя. У нас коалиционное правительство. Это министерство - в моей сфере влияния. Премьер-министр примет любую кандидатуру, которую я ему дам. Вас внесут в зал, депутаты проголосуют. Все. Через несколько недель примите присягу.

Я смотрю на него, раскрыв рот. Это звучит так просто и цинично. Так реально.

Оглядываюсь на Славу. Жду, что он скажет – но Слава молчит. И все так же абсолютно не выглядит ни удивленным, ни ошарашенным. Только слегка задумчивым.

— Ты знал? – Наверное, все-таки стоит спросить.

— Догадывался, - пожимает плечами. - Форвард никогда ничего не делает просто так. Если разрешил тебе уйти от Орлова, значит, у него был план получше.

— И… ты не против?

— А почему я должен быть против, Би? - В его голосе ни иронии, ни лжи. Только искреннее удивление. - Это твой уровень. Ты же любишь масштаб и мечтаешь быть на вершине. Там, - кивает на отца, - ты получишь и то, и другое.

Он ставит стакан на стол. Берет меня за руки - осторожно, своей разбитой рукой, и нежно - здоровой.

— Послушай, - вижу в его серебряном взгляде свое отражение. - Это касается только тебя. Не меня. Не отца. Тебя. Ты хочешь этого?

Я замираю, прислушиваясь к себе.

Хочу ли я?

Министр.

Это уже не про продажу машин, это про строительство самой важной кровеносной системы страны. Масштаб, от которого захватывает дух. Сложность задач, от которой у меня, профессионального решателя проблем, начинают чесаться руки.

«Синергия» в масштабах страны. Новые проекты и сложные вызовы.

Я чувствую, как внутри меня начинает разгораться огонь амбиций и азарта.

Мой великолепный, натренированный мозг, уже начинает работать: строить схемы, планирует команды, прикидывает первые шаги.

Я смотрю на Форварда и он, конечно, все это отлично считывает, улыбается уголками губ, уже зная, что я так или иначе соглашусь. Возможно, знал это ее до того, как нажал на кнопку звонка.

— Слав, но, если я соглашусь… - Начинаю немного неуверенно. – У нас снова будет меньше времени….

— У нас будет время, - твердо говорит мой Дубровский. - Мы его найдем. Ты будешь строить государство днем, я – конструировать двигатели. А вечер и ночь… - Он не продолжает, только подмигивает, так чтобы видела только я.

— Правда так думаешь?

— Я знаю, - переплетает наши пальцы, несмотря на боль. - Я приму любое твое решение, Би. Но… давай честно – ты же мысленно уже строишь всех этих старых пердунов в костюмах.

Я смеюсь. Нервно и счастливо.

Форвард откашливается, привлекая наше внимание, и удовлетворенно кивает. Отставляет почти нетронутый виски.

— Я так понимаю, это «да», - озвучивает выводы, которые мне нужно просто подтвердить согласным кивком. – Отлично. Я подготовлю документы. В понедельник утром за вами заедет машина. Поедете в Кабмин, на собеседование. Чистая формальность, но пройти нужно.

Он встает. Надевает пиджак. Но, прежде чем уйти кивает на бумажный пакет, с которым приехал и который так и остался нераспакованным.

— Там кое-что для твоей мастерской, Вячеслав. Возможно… слегка раритетно. Можешь выбросить, если не понравится.

— Спасибо, - хмыкает Слава.

— И… - Форвард бросает взгляд на наши сцепленные пальцы. – Ты наконец-то выбрал правильную женщину. Обидишь ее – я тебе яйца оторву.

Я провожаю его до двери, а когда возвращаюсь обратно на кухню, то Слава уже стоит у окна, разглядывая этот шикарный вид на ночное море с яхтами и далекими огнями.

Оглядывается, когда слышит мои шаги.

В его глазах нет ревности к моему успеху, ни страха, что я стану «слишком крутой» для него. В них – спокойная, уверенная гордость. И любовь, которая чаще всего меня топит, но сейчас – укутывает как теплый плед.

Подхожу ближе, обнимаю его за талию, удобно и уже привычно устраивая щеку на широкой груди.

Я отказалась от работы мечты. Чуть не потеряла рассудок от страха. Наверное, прошла через все круги своего личного ада.

Но сейчас я здесь: в квартире мечты, с перспективами, от которых кружится голова и… с мужчиной, который готов быть моим мечом, щитом и теплым пледиком.

Я все сделала правильно.

— Ну что, - шепчет мне в макушку Дубровский, пока его рука начинает медленно, собственнически скользить вниз по моей спине. - Как насчет того, чтобы отметить твои новые карьерные перспективы? И мой День рождения? По-настоящему?

Я запрокидываю голову и без головы ныряю в его потемневшие от желания серебряные глаза.

— Я думала, ты устал, - дразню, запуская пальцы под его футболку и царапая ровно так, чтобы он напряг пресс и со свистом выдохнул сквозь зубы.

— Для тебя, - Слава подхватывает меня на руки, забрасывает на плечо как обычно без малейших усилий, а я визжу скорее для вида, чем от неожиданности, - у меня всегда откроется второе дыхание. И третье. Бля, мне скоро обломится поебаться с министром, Би!

— Дубровский! – смеюсь и в шутку бью его кулаком в стальное плечо.

Он несет меня в нашу спальню.

И я вдруг понимаю, что моя настоящая жизнь только начинается.

Два года спустя