Встречу мы назначаем в маленькой, почти пустой кофейне в спальном районе, недалеко от его дома. Когда я вхожу, Петров уже сидит за столиком у окна - немного уставший, седой мужчина с невероятно интеллигентным лицом и руками рабочего человека. Мое появление встречает настороженно, без тени подобострастия, но и без намека на агрессию.
— Виктор Семенович, - я сажусь напротив и ставлю на стол две чашки кофе. - Спасибо, что согласились встретиться.
— Мне самому интересно, зачем я понадобился директору, который меня даже не заметил, - говорит он беззлобно, но с горькой иронией.
Я его прекрасно понимаю.
Поэтому начинаю не с вопросов, а с главного.
— Виктор Семенович, я хочу чтобы вы понимали, что я пришла не как директор, - спокойно и уверенно смотрю ему в глаза. - Я пришла как человек. И я хочу лично перед вами извиниться. Не за увольнение - это решение принимала не я. А за то, что система, частью которой я являюсь, обошлась с вами несправедливо и без уважения. За то, что ваше имя сейчас треплют в прессе. Мне очень жаль.
Он смотрит на меня долго, изучающе. Вздыхает с улыбкой.
— Я не держу зла, дочка, - наывать меня так ему, конечно, позволят возраст. - Обидно, конечно. Четверть века отдал… Думал, хоть на пенсию проводят по-человечески. А тут… вышвырнули, как котенка.
— Я видела вашу фотографию в статье, - говорю я. — И, знаете, я правда не могла понять, почему я вас не помню. Я ведь действительно не получала от вас никаких обращений.
— А я и не обращался, - пожимает плечами. - К кому? К этому… ?
Мельком поднимает взгляд к потолку. Имеет ввиду Резника? Очевидно.
— Нас же уволили всех кучей, как мусор вымели. - Голос Петрова начинает горчить от обиды. - Мы поворчали, но что поделать? Не молодые же. Кому мы нужны?
— То есть, вы сами не обращались к журналистам? - спрашиваю очень-очень осторожно.
— Да кто бы еще знал, где эти журналисты водятся. Она сама прискакала - сначала звонила, все пыталась поговорить, я отнекивался - ну не по мне этот шум. Да и чего после драки кулаками махать? Но дочка… настояла. Сказала, что это же просто статья, врать-то я не буду все равно - расскажу как есть. А эта… хотела написать о судьбе старых рабочих. Ну и как-то так складно все вышло.
— У нее был ваш номер телефона? У этой журналистки? Она не сказала, откуда он у нее? — уточняю, нащупывая еще одну нужную нить.
— Да вот и меня это дернуло, - кривится Петров. - Позвонила, представилась. Сказала, что номер дал кто-то из профсоюза. А какой там профсоюз у нас? Вопросы начала задавать… правильные такие. Про то, как обидно, как несправедливо. Про то, что новое начальство стариков не ценит. Я ей и выложил все, что на душе было. А она потом все это так повернула с ног на голову… будто я на вас лично жаловался. Я когда прочитал, у меня аж давление подскочило. Некрасиво получилось.
Я улыбаюсь и мотаю головой - на него лично я точно никакого зла не держу. Но зато пазл в голове, наконец, складывается в целую картинку. Юля не просто удалила файл - она нашла обиженного человека и умело его использовала. Из той грязной статейки, шитой белыми нитками, слишком явно торчали уши заказухи, но я еще допускала мысль, что могли постараться наши конкуренты - после слияния и стремительного расширения на рынке, NEXOR Motors многим встал костью в горле.
Но теперь разночтений быть не может.
— Виктор Семенович, послушайте, - жду пока Петров снова на мне сосредоточится, - я не могу обещать, что вас восстановят на работе. Я не имею таких полномочий. Но я даю вам слово, что сделаю все от меня зависящее. И очень скоро журналисты заткнуться.
Он снова устало улыбается, но уже с теплом.
— Да мне лишь бы перестали фамилию трепать, - просто говорит он, - а то житья нет.
Я ухожу из кофейни с чувством, которое сильнее любой ярости - с чувством собственной правоты. И не важно, как в итоге сложится с этой дурацкой статьей - хотя я почти не сомневаюсь, что сложится наилучшим образом - но вопрос с бездумными тупыми «оптимизациями» Резника пора ставить ребром.
Вернувшись в офис, я нахожу на своей электронной почте письмо с пометкой «От комиссии». Внутри — официальный отчет от IT-департамента. Сухие строчки, таблицы, IP-адреса. И одно имя, выделенное жирным шрифтом.
Григорьева Юлия Николаевна.
Не новость для меня, но теперь все официально.
Теперь у меня есть не только щит, но и меч.
На телефон прилетает сообщение от Славы: «Принцесса Лея, ты там уже расхуярила Звезду Смерти?»
Я тихонько посмеиваюсь и тут же отвечаю: «Как раз заправляю Х-крыло!»
Шершень: Насчет выходных - я не шутил, отказ не принимается.
Я: Можно хотя бы спросить, куда именно «загород»?
Я: Оставлю координаты подружке, чтобы знала, на какой земляной горбик приносить мне цветочки…😄
Шершень: На озеро, трусиха, в Бугаево.
Я: Это, конечно, кардинально меняет дело…
Еще бы я знала, что это такое.
Шершень: С ночевкой.
Я прикусываю нижнюю губу.
Прикладываю к щеке тыльную сторону ладони, чтобы отсудить жар смущения.
Шершень: Ок, Би?
У нас, конечно, скорее всего, дойдет до секса.
Если я соглашаюсь - я автоматически даю ему добро.
Я: Умеете вы, Вячеслав Павлович, расставлять силки.
Шершень: Да тебя же по-человечески хрен поймаешь, подружка!
Я: Ок, дружбан.
Я еще пару минут листаю нашу переписку, втягиваю губы в рот, пряча глупую улыбку.
Глупую, но счастливую. Как будто вот так - впервые в жизни.
Остаток дня трачу на подготовку. Собираю документы, выстраиваю историю - короткую, убийственно-логичную, без единой эмоциональной оценки, хот я мне это максимально сложно. В голове все время крутятся картинки то ухмыляющегося Резника, то Юли, которая буквально даже в самые мимолетные наши встречи, умудрялась смешать меня с дерьмом. Сейчас у меня в руках есть все инструменты, чтобы вернуть ей каждое унижение с бонусами.
Но… я должна думать в первую очередь о кампании, а не о личных обидах.
Ситуация вышла из-под контроля - я должна вернуть порядок в хаос.
А еще я никак не могу назвать Резника виновным.
Потому что прямых доказательств против него у меня нет.
Но, как говорит старая народная мудрость, даже слона можно съесть по кусочку за раз.
Я отсылаю Амину домой, а сама остаюсь в пустом, гулком офисе. Несмотря на то, что встала в пять, сейчас, к шести вечера, я почти не чувствую усталости, хотя провела на ногах весь день. Во мне даже эмоций почти не осталось, только кристальная ясность, что я все делаю правильно.
Еще раз прокручиваю в голове весь свой план, мысленно считаю до трех и набираю приемную Орлова. Я видела, что сегодня он в офисе, потому что когда на корабле пробоина - капитан не может кататься на яхте в безопасной бухте. У меня в запасе еще целые сутки, но я не привыкла тянуть кота за хвост, тем более, если все необходимые факты у меня уже на руках. Чем быстрее Орлов узнает мою версию, тем скорее NEXOR Motors сможет потушить скандал.
Секретарша вежливо сообщает, что Кирилл Семенович на месте и готов меня принять.
Я, подумав секунду, говорю, что приду в сопровождении юриста - это не обязательно, но пусть знает, что я не собираюсь нести отсебятину, пользуясь тем, что мои слова некому опровергнуть.
Кабинет Орлова находится на последнем этаже небоскреба и, кажется, парит над городом. Мы с Кириллом сидим в креслах напротив его массивного стола. Сам Орлов - в безупречно сшитом костюме, но без галстука - выглядит скорее хищником в своей естественной среде обитания, чем офисным затворником. Он молча отпивает кофе, его движения точны и экономны, он как будто немного тянет время, чтобы дать нам «подергаться».
На меня это не действует - за последнее время произошло столько всего, что моя нервная система закалялась и загрубевала в режиме нон-стоп
А вот напряжение сидящего рядом со мной Кирилла чувствуется очень хорошо. Он держит в руках папку с документами, как щит, и несколько раз прокашливается, готовясь начать официальную часть.
