Деревянная ложка мерно постукивает о край сковороды. Аромат обжаренных белых грибов смешивается с запахом свежего тимьяна, и я невольно улыбаюсь. Кто бы мог подумать три года назад, что я буду находить такое удовольствие в простых домашних делах?

— Мам, а можно мне ещё сока? — Марта заглядывает на кухню, и моё сердце, как всегда, делает кувырок.

Она стоит в дверном проёме босиком, в розовом платье с блёстками, которое мы купили специально для сегодняшнего выступления. Одна косичка уже расплелась, светлые кудряшки выбились и обрамляют лицо непослушным ореолом.

Удочерили мы её два года назад. Пятилетняя девчушка с огромными карими глазами покорила нас с первой встречи в детском доме. Длинные коридоры с облупившейся краской. И она маленький светлячок в этой серости, прижимающая к груди потрёпанного плюшевого зайца.

Сейчас ей уже семь, и она так органично вписалась в нашу жизнь, словно всегда была с нами. Словно мы ждали именно её все эти годы.

— Конечно, солнышко. Яблочный или апельсиновый?

— Яблочный! — она забирается на высокий стул у барной стойки, подтягиваясь на руках. — А когда папа придёт?

Папа. Сердце сжимается от нежности каждый раз, когда она так называет Андрея. Первый раз это случилось полгода назад, случайно, и она сама испугалась. А он... он просто обнял её и сказал: «Я всегда буду твоим папой, малышка». И заплакал. Впервые за всё время, пока мы вместе, я видела его слёзы.

— Скоро, котёнок. Он же обещал не опаздывать на твоё выступление.

— А вдруг пробки? — она хмурится, и между бровями появляется маленькая морщинка. Точно такая же, как у Андрея.

— Папа никогда не нарушает обещаний, ты же знаешь.

Наливаю сок в её любимый стакан с единорогами — подарок от Ивана на прошлый Новый год. Да, от Ивана. Жизнь преподносит странные сюрпризы, и этот — один из самых неожиданных.

— А Маша и дядя Ваня придут? — спрашивает Марта, болтая ногами.

— Маша точно приедет прямо в садик. А дядя Ваня... он постарается, но у него важная встреча.

Странно произносить его имя так буднично. Дядя Ваня. Для моей дочери он просто добрый дядя, который иногда приходит в гости и привозит подарки. Который катает на своей большой машине и рассказывает смешные истории. Она не знает, что когда-то этот человек был центром моей вселенной. И слава богу.

Руки больше не дрожат при мысли о нём. Я спокойна. Счастлива? Да пожалуй, это то самое слово, которое описывает моё состояние последний год. Не та острая, обжигающая радость, что была с Иваном. Нет. Это тихое, глубокое счастье.

— А моя первая мама? — Марта смотрит серьёзно, по-взрослому. — Где она?

— Твоя первая мама... она очень любила тебя, но не могла о тебе заботиться. И попросила нас с папой стать твоими родителями.

— Она была больная?

— В каком-то смысле, да.

— А теперь она выздоровела?

Как объяснить семилетнему ребёнку, что наркомания — это болезнь, от которой чаще всего не все выздоравливают? Что её биологическая мать умерла от передозировки, когда Марте не было и года?

— Я не знаю, малышка. Но я знаю точно — она хотела бы, чтобы ты была счастлива.

— Я счастлива, — Марта обнимает меня крепко-крепко. — У меня есть ты и папа. И дядя Ваня, и Маша, и бабуленька, и...

Слышу, как открывается входная дверь. Знакомые шаги в прихожей.

— Мои девочки! Что так пахнет умопомрачительно?

Марта соскакивает со стула и бежит навстречу.

— Папа! Папа пришёл!

Слышу, как он подхватывает её на руки, кружит. Её смех звенит по квартире, словно весенние колокольчики. Этот звук — лучшая музыка в мире.

Выключаю плиту, снимаю фартук. В зеркале над раковиной ловлю своё отражение. Морщинки в уголках глаз стали заметнее, но это те самые «лучики счастья». И это прекрасно. Это настоящее.

— Привет, — Андрей появляется в дверях кухни, всё ещё держа Марту на руках. На нём светло-серый костюм, галстук ослаблен. Устал после рабочего дня, но глаза светятся радостью.

— Привет, — улыбаюсь в ответ.

— Как прошёл день?

— Отлично. Ризотто почти готово. Успеем поесть перед концертом.

— Я буду рассказывать стих про весну! — Марта вертится у него на руках. — Хочешь, расскажу?

— После обеда, принцесса. Иди помой руки.

Он ставит её на пол, и она упархивает, напевая что-то под нос.

Мы остаёмся вдвоём. Андрей подходит, обнимает сзади, утыкается носом в волосы.

— М-м-м… Пахнешь вкусно.

— Это ризотто, — смеюсь.

— Нет. Это ты. Домом, уютом, счастьем.

Поворачиваюсь в его объятиях, обвиваю руками шею.

— Счастлива? — спрашивает тихо.Этот вопрос он задаёт редко, но метко. Словно проверяет температуру нашего семейного благополучия.

— Да, — отвечаю честно. — А ты?

— Безмерно.

И я верю ему. Вижу это в его глазах каждое утро, когда мы просыпаемся рядом. В том, как он смотрит на Марту — с обожанием и гордостью. В тысяче мелочей, из которых соткана наша жизнь.

Актовый зал детского сада украшен воздушными шарами и гирляндами из бумажных цветов. Родители сидят на маленьких стульчиках, достают телефоны, готовясь снимать выступление своих чад.

Марта выходит на сцену в числе первых. Платье сияет в свете софитов, корона, усыпанная стразами — чуть съехала набок. Она находит нас глазами в зале, машет рукой. Андрей машет в ответ, я прикладываю палец к губам — тс-с-с.

— Здравствуйте, — начинает она громко, чётко. — Я расскажу стихотворение о весне.

Голос не дрожит, стоит прямо, как учили. Моя храбрая девочка. Рассказывает без запинки, с выражением, разводя руками в нужных местах. Когда заканчивает, зал взрывается аплодисментами.

После концерта все высыпают во двор. Майское солнце уже клонится к закату, окрашивая всё в тёплые тона. Родители фотографируются с детьми, обсуждают предстоящее лето.

— Марточка! — знакомый голос заставляет обернуться.

Маша идёт к нам, держа в руках огромную охапку воздушных шаров. Розовые, фиолетовые, золотые — целое облако, которое тянет её вверх.

— Маша! — Марта бросается навстречу.

За Машей, чуть поодаль, идёт Иван. Тёмный костюм, белая рубашка, никакого галстука. Выглядит хорошо — подтянутый, загорелый.

Наши взгляды встречаются. Уже нет того электрического разряда, что прошибал раньше. Нет боли. Есть... тепло? Да, пожалуй, это правильное слово.

— Привет, — говорит он, подойдя ближе. Пожимает руку Андрею. — Поздравляю с выпускным.

— Спасибо, что пришёл, — Андрей искренен. Они с Иваном никогда не станут друзьями, но научились уважать друг друга. Ради девочек. Ради всех нас.

— Дядя Ваня! — Марта виснет у него на шее. — Ты видел, как я рассказывала стих?

— К сожалению, опоздал, солнышко. Но Маша всё записала, я обязательно посмотрю.

— Это тебе, — Маша протягивает шары Марте. — За то, что ты самая лучшая младшая сестрёнка на свете.

Сестрёнка. Спелись. Старшая и младшая сестры по жизни, если не по крови.

Вечером, когда Марта уже спит, обнявшись с новым плюшевым единорогом — подарок от Ивана, — мы с Андреем сидим на балконе. Город внизу мерцает огнями, где-то вдалеке слышна музыка — в соседнем дворе, кажется, свадьба.

— Странный день, — говорю я, прижимаясь к его плечу.

— Почему странный?

— Мы все были за одним столом. И никто никого не убил.

— Это называется зрелость, дорогая. Или терапия. Кому что помогло. Знаешь, о чём я думаю? — Андрей ставит бокал на столик.

— М?

— Может, ещё одного?

Поворачиваюсь к нему, приподнимаю бровь.

— Ребёнка?

— А что? Марте нужна компания. И мы ещё не старые.

Думаю об этом. Ещё один ребёнок.

— Бессонные ночи, стопки документов, бесконечные проверки опеки? Весь этот прекрасный хаос заново? Давай начнём прямо сейчас? — шепчу ему на ухо.

Его глаза темнеют. Поднимает меня на руки и несёт в спальню.

Закрываю глаза.

Я дома.

**Послесловие**

Эта история основана на реальных событиях, хотя имена героев и некоторые обстоятельства изменены из уважения к личной жизни прототипов.