– Александр, Левко тоже стрелок?- спросил Гунько.
– Да, но в данный момент мы его не форсируем. Физическое развитие сложно подгонять. Организм растёт в установленном природой режиме, а по знаниям и опыту – стрелок. Тело окрепнет, и станет на одного первоклассного бандита у нас больше.
– Александр, скажите, как Давыдов. Мы знаем, что он погиб,- Евстефеев посмотрел на Сашку и добавил:- Что вы думаете вообще по старому делу?
– Дело, действительно, прошлое. А вы по какому поводу этим опять заинтересовались?
– Мои люди в архиве нашли странный документ. Один из сотрудников охраны составил отчёт о четырёх днях, проведенных с Мартином Борманом на загородной агентурной даче,- не стал скрывать Евстефеев.- Ронд, которого вы уволокли, копал у нас именно этот вопрос.
– Давыдова убили люди из подразделения ликвидаций ГРУ, а Ронда тяжело ранили. Ронд найти на Бормана в Союзе ничего не смог, это с его слов. Он у нас и уже не сможет продолжить работу разведчика, у него повреждения позвоночника. Очень много повреждений. Ликвидаторы ГРУ – плохие стрелки. Жить остался, но почти прикован к инвалидной коляске. Его один из стрелков наших взял на свой пенсионный фонд. Ему жить улыбнулось. Счастливая звезда. Давыдов его к янки тащил. Сам он был в резервной агентуре отдела FGS, отпочковавшаяся контора от промышленного управления Абвера, как и теперешний "Бош". Ронд же – тоже немецкий разведчик, но по линии другой конторы, и самое интересное, даже он не знал – какой. Так хитро готовили, что опытнейший человек представить не мог, кто его хозяева. Если есть желание, организуем с ним встречу,- предложил Сашка.
– Я на него ничего не раскопал,- сказал Евстефеев.- Кто он и откуда? По нему неясностей море, а вот по Давыдову остались странные сомнения. Он из внешней разведки СС, точнее, его туда внедрили, там купили, кто-то устроил ему возврат в Советский Союз; наши скинули в Иран, но тот, кто его прикрывал по линии внешней разведки СС, был человеком Бормана. Борман после войны исчез. Вас это не наводит ни на что?
– По вашим данным – нет,- ответил Сашка.
– В них что-то не так?
– Нет, вы всё правильно выяснили. Только что вы понимаете под словами: "во внешней разведке СС его купили"?
– Раскололи, перевербовали, вернули,- вместо Евстефеева ответил Гунько.
– Как быть с событиями в Тегеране?- спросил Сашка.
– Имеете в виду арест всей немецкой агентуры?- Евстефеев развёл руки в сторону.
– Это интересный вопрос. Давыдов из Германии вернулся в 1939. Тегеранская встреча была четыре года спустя, за это время сменились все немецкие агенты, по всем отделам внешних разведок: и по МИДу, и по СС, и по СД, и по Абверовским каналам, а он их переловил. Значит, знал от кого-то, так? Это вас и наводит на мысль о его причастности к высшим информационным каналам в Германии, то бишь к Борману.
– Да,- сказал Евстефеев.
– Ответ мой вас пусть не удивляет. Давыдов был двойной. Об этом знало руководство советское и германское,- Сашка воткнул палочку в песок.
– Значит, попытки покушения на Сталина, Рузвельта и Черчилля не было?- Евстефеев был в напряжении.
– Нет. Слухи муссировались и немцами, и русскими, потому что обе стороны были заинтересованы в них. Американцы и англичане тоже играли в эту игру. Но попыток никто не предпринимал.
– Так ведь в архиве документов море. И наших, и немецких, кстати,- засомневался Евстефеев.
– Потому и в архиве. Вот если поднять те, что в архивы не поступили, тогда можно посмеяться. Да никто там никого убивать не собирался. Сами посудите, зачем убивать? Аллен Даллас уже торчал в Европе, готовил почву под сепаратный мир. Убей немцы Рузвельта или Черчилля – это автоматическое открытие второго фронта. Кокни они Сталина, имели бы на его посту Жукова, но согласитесь – лучше иметь в соперниках уже обманутого, чем того, кого сложно обвести.
– Это вы перехлестнули,-не согласился Евстефеев.
– Я историю переписывать не берусь. Гитлер действительно хотел разнести Сталина на атомы, чем донимал своё окружение порядком, особенно Гиммлера. Подогревалось это тем, что время от времени на фюрера проводились покушения, а на Сталина таковых не было. Вот амбициозность Адольфа и взыграла: как, мол, так? Меня мои же хотят убить, а его нет. Последнее покушение на Гитлера было сработано Абвером и прошло мимо каналов информации СС потому, что о нём знало только шесть человек.
– У вас это из немецких архивов или наших?-поинтересовался Гунько.
– Там достать многое тоже невозможно, как и у нас. Прячут,- ответил Сашка.- У вас с отделом внешней разведки ГРУ отношения какие?
– Как у кошки с собакой,- недовольно буркнул Гунько.
– С КГБ?
– Тоже неважнецкие.
– Вот видите. В Рейхе тоже так было: и до начала военных действий, и после. Только основных – одиннадцать подразделений, где у каждого своё начальство и друг друга подсидеть все стремились.
– Выходит, Давыдов человеком Бормана быть не мог?
– Нет, Юрий Ефимович, не мог. Давыдов ловил в Германии коммунистов по линии отдела политической полиции СС, а это очень далеко от каналов серьёзной информации. Отчёт сотрудника разведки, вами названный,- о том, что якобы Борман на подмосковной даче,- мне знаком. Его составлял Микишин Константин Тимофеевич. Липовый документ. Таких материалов было много сработано. У Лаврентия Павловича Берии на это имелась канцелярия. Дело по Мартину Борману готовили в силу причин неясных, но скорее всего от бессильной злобы, что он сгинул где-то бесследно.
– А вы часом не в курсе, куда он делся?- Гунько спросил машинально, не надеясь получить ответ.
– Знаю,- сказал Сашка, при этом ни капельки не бравируя.- Вам сказать могу только одно. Мартин Борман пошёл кормить акул в Атлантическом океане.
– Шутник вы, Александр,- усмехнулся Гунько.
– А я вас не обманываю,- произнёс Сашка.- Этому расследованию я посвятил много времени. Нашёл даже человека, который его по голове бахнул молотком. Долгая это история, рассказывать если, то года не хватит. Всё просто. Борман при штурме Берлина прошёл подземным лабиринтом, просочился сквозь наши штурмующие части и через Вену добрался до моря, где и сел на пароход, идущий в Южную Америку. Убили его те, кому он был абсолютно не нужен. Он ведь делиться партийным капиталом ни с кем не хотел, капитал этот так и лежит в банках. А кому это выгодно? Банкирам. По тем временам средства немалые. Они его стукнули, средства пустили в оборот и спокойно живут, точно зная, что никто за этими средствами не явится. Снимаю тему.
– Факт можете дать?- попросил Гунько.
– Могу. В том рейсе умерло семь человек. Два старика, женщина, ребёнок до года и три матроса. Последние при поломке парового клапана получили сильные ожоги. Сумеете пароход отыскать по таким данным?
– Вполне,- уверенно кивнул Гунько.
Вдали затарахтела танкетка.
– Что ж. Будем собираться,- Евстефеев встал.- Хоть, мне честно говоря, не очень хочется. Места у вас превосходные. Значит, Александр, вы считаете, что главное – это мозги?
– Не мозги. Главное – изменение условий. Создавать надо такие, при которых трудно скрыть гниль, прошлые свои предательства. Вот Ельцин из партии прилюдно вышел, топал к трибуне, как к паперти – герой, да и только. Что он при Андропове или в самом начале перестройки этого не сделал? Потому, что трус. И ему не народ российский с его заботами, не боль его и страдания возвеличить надо, а себя, свою обиженную и трухлявую сущность. Срать ему на стариков, старушек, инвалидов, детей. Что с ними будет – его не волнует. И правду говорят в народе нашем, что дерьмо не тонет.
– Конечно, кто же признается народу, что он какашка? Никто. Будет сидеть в кресле депутата, министра и вонять тихонечко да приворовывать. Сам ведь себе на шею петлю не набросишь,- сказал Гунько, понимая, что это вечная проблема: интеллигенция и власть.
– Наверное, время нам такое выпало,- согласился Евстефеев.
– Может и время, но скорее всего люди, совершающие плохие деяния во времени, в котором мы вынужденно с вами оказались. Нас ведь не спрашивали, когда зачинали: хотим мы этого или нет, а вылез и вперёд по жизни,- при этих словах Сашки появилась танкетка. Она аккуратно подрулила и остановилась рядом с ними. Выскочил Пешков, Мика и До не было.
