— Пошли, — тот мужик, что сидел сзади, больно ткнул меня в спину чем-то похожим на кусок трубы.

Я прошёлся по салону, спрыгнул вниз. Бетонные стены, довольно высокий потолок, который поддерживали столбы квадратного сечения. Здесь было сухо, гораздо теплее, чем на улице, в нос ударил запах отработанного машинного масла, бензина, металла. Подземный гараж. Свет круглых ламп, идущих цепочкой у самого потолка, разгоняя полутьму, высветил несколько машин — обтекаемый силуэт спорткара, синяя «Волга», пара каких-то легковушек, принадлежность которые к фирмам определить не смог. Но весь этот «гараж особого назначения» производил неизгладимое впечатление. Хозяин всего этого явно не бедствовал.

В бетонной стене я заметил дверь, куда меня и подвели. Главарь всей группы, подошёл первым, распахнул и мы прошли по коридору. Сразу объяло приятным теплом жилья. Уткнулись в чугунную винтовую лестницу, которая уходила серпантином куда-то вверх. По ней поднялись, оказавшись в широком коридоре, залитом мягким тёплым светом. Звук шагов гасил серый палас на полу. На стенах, обитых темно-синей тканью, несколько картин в резных позолоченных рамах, между ними бра — плафоны в виде цветка лотоса на бронзовом основании, что рождало какое-то странное ощущение, будто я оказался в усадьбе богатого помещика или английского лорда. Коридор закончился высокой двустворчатой резной дверью под красное дерево с изящными позолоченными ручками. Главарь, оказавшись рядом, чуть согнувшись, постучал костяшкой пальца.

Через пару минут дверь распахнулась. На пороге я увидел широкоплечего мужчину в форме защитного цвета, с рацией на поясе. Он обвёл всю нашу компанию мрачным оценивающим взглядом маленьких колючих глаз, посторонился, пропустив меня внутрь, закрыл дверь и повернул в замочной скважине ключ. Аккуратно положил в карман, важно, с достоинством произнёс:

— Здесь жди.

И ушёл, хлопнув дверью. А я словно очутился в антикварном салоне. Слева на стене — в широких резных рамах картины, справа — потемневшие лики святых. По углам в полный рост античные мраморные и гипсовые статуи. У дальней стены — письменный стол, больше подходящий для музея, чем для жилого дома. Запершило в горле от тяжёлого духа из масляной краски, старого полированного дерева, мастики для дубового паркета.

Наверняка, они следили за мной, поэтому я постарался не показать виду, как бьёт озноб, дрожат пальцы, и подгибаются ноги. Засунув правую руку в карман брюк, обошёл гостиную, подёргал ручку двери, за которой исчез охранник. Посмотрел картины, хозяин явно предпочитал пейзажи — домики на берегу моря, луга, леса. Противоположную стену украшали потемневшие от времени иконы в золотых окладах или просто выглядевшие как доски. Теперь уже не осталось никаких сомнений: хозяин дома и есть заказчик воровства икон из храмов Подмосковья.

На потолке я заметил очертания большого люка — видно хозяин предусмотрел пути отхода. И все это помещение освещала не потолочная люстра, которой как раз не было, а те же бра, только бо́льшего размера — из стены выходили руки из бронзового литья, держащие изящные плафоны из цветного розовато-бежевого стекла.

Высокие напольные часы в футляре из полированного тёмного дерева начали отбивать время. И я чертыхнулся, что опоздаю ко второй смене в школе. Но тут же поймал себя на мысли, что, возможно, из этого дома я вообще живым не выйду, так чего переживать? Дошёл до высокого кожаного кресла, что стояло перед столом, уселся, положив ногу на ногу. Меня то бил озноб, спазмом скручивало низ живота, то всю душу заполняло полнейшее равнодушие и усталость.

Хлопнула дверь, я бросил взгляд — из-за портьеры, за которой, видимо, скрывалась потайная дверь, вышел высокий широкоплечий мужчина, чем-то смахивающий на актёра Олега Шкловского, но не такого, каким он снимался в комедии «Здравствуйте, я ваша тётя», а уже пожилого. Голый череп, длинный крупный нос, опухшее лицо, опустившиеся уголки рта. Одет в пиджак светло-кофейного цвета и тёмные брюки. И я опустил голову, едва заметно улыбнувшись, заметив, что сопровождала его Злата-Машка, на этот раз на плечи был наброшен пиджак розовато-бежевого цвета, из-под которого виднелся гипс, который охватывал правую руку от плеча до запястья. На шее у неё я заметил золотую цепь и большой кулон с синим камнем.

Мужчина удобно устроился в кресле, девушка присел на краешек стола, бросив на меня такой ядовитый взгляд, что хватило бы на десяток кобр.

— Олег Туманов, — глухо проговорил Хозяин, взяв со стола листок бумаги. — Учитель физики средней школы номер десять города Глушковска…

— Что вам от меня нужно? — поинтересовался я, стараясь сделать всё, чтобы голос звучал уверенно и спокойно.

— Здесь вопросы задаю я, — оборвал меня Хозяин, он взял со стола большие канцелярские счёты с обычными костяшками, хотя бы по обстоятельствам больше подходило, если бы вместо обычных колечек были черепа. — Ты умудрился несколько раз разрушить мои планы. По твоей вине погибли мои люди.

— Не понимаю, о чем речь, — я покачал головой, не спуская прямого взгляда на голый череп мужчины. — Не понимаю. Вы вообще кто, уважаемый? Почему меня сюда привезли какие-то странные люди, переодетые милиционерами.

— Ты смотри, как он хорохорится, — бросила Злата-Машка со злым сарказмом. — А у самого губы синие, трясутся. Боится.

— Я не боюсь, мадам. С чего вы взяли?

— Ладно, шутки в сторону, — произнёс властно хозяин. — Первое, — он поднял счёты и отделил одну костяшку. — По твоей вине погибли мои люди. Они утонули в реке.

— Погибли люди. Подожди, дай-ка вспомнить? Это когда два бандита пытались меня подстрелить, отнять мои лыжи? Один из них начал стрелять из винтовки, стоя на льду реки. Трещины разошлись и эти два ублюдка утонули. И в чем же моя вина? Я не стрелял, я не толкал их в воду.

— Предположим, — почему-то согласился мужчина. — Второе, — он щёлкнул второй костяшкой. — Ты помешал операции по изъятию артефактов из церкви. Мой человек оказался в руках ментов и мне пришлось его ликвидировать.

— Прелестно. И я тут при чем? Я поймал вора, который украл святые вещи. Вернул батюшке. Смелый, я бы даже сказал, мужественный поступок. Разве нет, уважаемый?

— Третье, и самое главное, — он с громким щелчком откинул костяшку. — Ты помешал операции по изъятию денег у Тетерина. Убил одного моего человека, ранил другого. И нанёс тяжелейшие ранения Марии.

— Да? А кто эта Мария?

— Хватит валять дурака! — прошипела девушка, соскочив со стола, приблизилась ко мне, глаза сузились, превратившись в щёлки. — Вон на твоей морде мои царапины. Ты сломал мне руку, мерзавец, и ответишь за это!

— Маша, успокойся. Я как раз подхожу к этому вопросу, — с какой-то ленцой обронил Хозяин.

Злата-Машка фыркнула, как дикая кошка, но послушно вернулась ко столу.

— Так, Туманов. Мария получила серьёзные повреждения и восстанавливаться будет не меньше, чем полгода. Она не сможет работать. И ты должен возместить ей этой простой.

— Больничный ей оплатить? — я усмехнулся. — И сколько стоит больничный у вашей рыжей атаманши?

— Сто кусков.

— Ого! И откуда я их возьму? Я — учитель средней школы. Даже если продам всё своё имущество, не наберу и десятой доли этой суммы.

— Ты помог Тетерину, стал его другом. Когда он повезёт новую сумму, ты возьмешь у него деньги и принесёшь нам.

— А если я не стану это делать, то вы меня убьёте? Я правильно понимаю?

— Правильно.

— Ну, так убивайте сейчас. Я не собираюсь этого делать.

Хозяин степенно встал из-за стола, медленно подошёл ко мне. Сложив руки на груди, отчеканил:

— Умирать можно по-разному, Туманов. Можно легко и быстро, а можно очень долго и мучительно. Мои люди умеют продлевать жизнь. И мучения.

Я мерил шагами автобусную остановку, куда меня довезли бандюки и бросили здесь. Поглядывал на криво висящую табличку с номерами маршрутов и не мог вспомнить, куда вообще ходят эти автобусы. Конечная: «Силикатный завод», где он может быть? Я начал замерзать, прыгал на месте, бил себя по плечам. И пару раз пытался остановить редко проносящиеся легковушки. Но ни одна не затормозила. Кажется, они даже ускоряли ход, будто боялись одиноко стоящего на остановке мужика, запорошённого снегом.