Через десять минут бригада не прибыла, конечно. И мне пришлось мерить шагами коридор мучительно долго, наверно, я исходил пару километров, обдумывая дальнейший план. Если Марину не найдут в здании, значит, придётся идти на сговор с похитителями. Но кому всё это было нужно? Нет, у Мельникова, наверняка, имелись враги и пострашнее моих. Но зачем им деньги? Кому вообще могли понадобится деньги? И кто все это мог организовать?

Мой взгляд наткнулся на фигуру Игоря, который стоял у стены, размышляя о чем-то своём. С его лица исчезло выражение беспокойства, скорее оно отражало работу его хилого разума. И я представил, а ведь Игорю выгодно обокрасть своего тестя. Наверняка, он много проигрывает в карты, бабло нужно позарез. Игроманы всегда в долгах, как в шелках. Сколько может заработать инструктор в обкоме? Не больше учителя в школе. Это если брать официальную зарплату. Но ведь инструктор должен что-то контролировать, проверять, находить нарушения закона, и может вполне закрывать на это глаза. Но наступает момент в жизни игромана, когда не хватает никаких денег. Когда азарт сжигает душу дотла и человек уже идёт на сделку с дьяволом.

Визг тормозов, громкий рокот моторов привлёк моё внимание. Я выскочил на веранду и увидел сверху, как рядом с входом остановился две милицейских машины: «УАЗ-469» и «РАФ-22033», откуда вылезло несколько ментов, и парень с собакой. Через пару минут в зал вошёл подтянутый милиционер в шинели, перетянутой портупеей. Он бросил на меня быстрый взгляд и едва заметно ухмыльнулся, мол, ну ты опять здесь. Я узнал его — майор Сибирцев.

— Товарищ генерал, — отрапортовал он. — Спецгруппа прибыла.

— Хорошо, — Илья Петрович тяжело поднялся с кресла, подошёл ближе. — Задание вам понятно?

— Так точно, товарищ генерал!

— Хорошо, приступайте. Обыщите все здание. И все вокруг. Если найдёте какой-то след, докладывайте.

Когда Сибирцев вышел, я обратился к Мельникову-старшему:

— Товарищ генерал, разрешите мне присоединится к группе? Я служил в ВДВ, может быть помогу чем.

— Конечно, Олег, идите.

Я спустился вниз, взял из гардероба полушубок, накинув, вышел во дворе. Наткнулся на майора. Он наблюдал, как в «бобик» грузят отморозков, которые пытались меня избить. Увидев меня, Сибирцев расплылся в ухмылке:

— Твоя работа? — махнул рукой в сторону одного из парней, который издавая дикие охи и стоны, сильно прихрамывая, пытался влезть внутрь.

— Оба живы? — не ответив на вопрос, задал я свой.

— К сожалению, да. Чего они от тебя хотели?

— Поговорить. Но мне дискуссия с ними не понравилась. И я им это объяснил.

— Ага. Молодец. У одного плечо сломано, у другого — нога.

— Со вторым я ни при чем. Он сам решил полетать со второго этажа. Подбежал к перилам. И прямо на моих глазах сальто-мортале сделал. Я офигел, просто.

— Да, — протянул Сибирцев, вытащил пачку «Явы», вытряхнул сигарету, постучал о пачку, чиркнув спичкой, прикурил, но затушив спичку, сунул в карман. — Везёт тебе на подонков. Зайдёшь к нам в отделение, напишешь вкратце, как дело было.

— Все просто. Они подсели ко мне в зале ресторана, сказали, мол, выйдем поговорим. Мы вышли на веранду. Один случайно ударился о стул, который я в руках держал. Другой сам через перила перекувырнулся.

Сибирцев хохотнул, похлопал меня дружески по плечу.

А я подумал, не рассказать ли Сибирцеву об угрозах главаря бандитов и его приказу ограбить Тетерина? Но тут же осёкся. Тогда придётся признаться, что Тетерин вёз чемоданчик, набитый деньгами.

— Ладно, пошли к опергруппе, посмотрим, как у них дела с поиском.

Я последовал за майором, и одна мысль вгрызалась в мозги — как собака по запаху сможет найти Марину, если все в ресторане пропитано ароматом её духов?

Кинолог с собакой уже спустились на первый этаж. Собака, немецкая овчарка, рыжая с черными подпалинами, уверенно тянула своего хозяина, высокого, худого парня, куда-то вниз. Я пошёл следом.

Мы спустились в подвал, прямо под входом в зал на первый этаж. Квадратное помещение, бетонный пол, стены отделаны оранжевой керамической плиткой. И здесь ощущался аромат духов Марины. Очень слабый. Отсюда вело два коридора, один выложенный такой же плиткой, что и основные стены, а другой — белой. Оттуда тянуло сыростью и холодом. И я понял, что там находится холодильник и меня пробрал озноб — вдруг похитители оставили Марину в морозильнике и она там замёрзла? Нет, черт возьми, я этого не позволю. Если это случится, просто застрелюсь из пистолета Бориса, который я в спешке забыл ему отдать. А потом перемещусь на день раньше и спасу Марину!

Кинолог с собакой ушли в первый коридор, и моё сердце уже билось так сильно, словно пыталось сломать ребра и выбраться наружу. Секунды, минуты тянулись невыносимо медленно, словно года.

Я увидел серо-чёрную с рыжими подпалинами морду собаки, потом парня, который держал поводок:

— Товарищ майор, объект не обнаружен.

Майор кивнул, и я вновь стал ждать, когда кинолог вернётся из второго коридора.

Что-то блеснуло в углу. Рядом с глухой стеной лежал разбитый кулон, который я подарил Марине: опал с вырезанной мадонной и ребёнком выпал из рамки, а сама рамка с дырочками на месте алмазов, лежала в другом углу. Словно кто-то в порыве дикой ярости сорвал амулет с шеи девушки и расколотил о стену.

Вернулся кинолог. И опять покачал отрицательно головой. Майор тяжело вздохнул и махнул всем, что мы уходим.

И что-то щёлкнуло у меня в голое. Чёрт возьми, я ведь бывал в этом здании, когда посещал Архангельское. Один из моих приятелей, увлечённый исследованием заброшенных мест, затащил меня сюда. И перед мысленным взором словно голограмма вспыхнула трёхмерная картина этого места. Коридор, выложенный белой плиткой, коридор, выложенный оранжевой плиткой.

Я обернулся к майору, уверенно сказал ему в спину:

— Здесь должен быть третий коридор.

— Третий коридор? Где? — Сибирцев мгновенно развернулся ко мне на каблуках. — Покажи!

Я подошёл к глухой стене и поцарапал ногтем:

— Кладка свежая.

Рядом оказался майор, наклонился над стеной, осмотрел.

— Сержант, быстро кирку!

— Товарищ майор! — подал голос парень с собакой, которая лежала тут же у его ног. — В среднем коридоре все есть.

Майор кивнул, и сержант, детина под два места ростом, бросился в коридор и вынес большую кирку. Один удар по стене, часть кирпичей с грохотом вывалилось сразу, обнажив довольно большое отверстие. Майор посветил туда фонариком и кивнул. Я бросился к нему, взглянул, пытаясь усмирить заколотившиеся у самого горла сердце — в полутьме у стены белел матрас, темнела скорчившиеся фигурка. Я выхватил у растерявшегося сержанта кирку и начал орудовать ею с такой силой, что мгновенно обрушил все кирпичи. Вбежал внутрь, присел рядом. Марина лежала боком с завязанным ртом. Я быстро стащил платок, вытащил кляп. Поднял на руках и вынес наружу. Она уже пришла в себя, охватила меня за шею, и горячие слезы обожгли, закапали мне за шиворот.

— Туманов, неси её наверх, — не приказал, а скорее предложил Сибирцев. — Папашу и дядюшку обрадуй, а мы тут все осмотрим.

Осторожно, словно стеклянную статуэтку, я вынес девушку на лестницу, поднялся наверх. И когда появился в дверях нижнего зала, Мельников-младший вскочил, как ошпаренный, кинулся ко мне, схватил кресло, подставил. И я опустил Марину, распутал ей ноги, снял верёвки с рук.

Кирилл Петрович упал на колени перед дочерью с причитаниями: «Девочка моя, дорогая. Все с тобой в порядке?»

— Папа, все в порядке. Они меня нашли, — ещё не очень твёрдо ответила Марина.

— Быстро скорую! — скомандовал он появившемуся в дверях администратору — Из 4-го! Срочно! — тот кивнул и исчез.

— Надо согреть её, — сказал я.

— Да-да! Верно! Принесите одеяла, плед, коньяк!