— А щас как код выбьем? Приводи его в чувство, гнида! — сказала, как отрезала, и в голосе зазвенела сталь.

Коротышка послушно присел над телом жертвы. Раздались звонкие пощёчины — бандит пытался вернуть к жизни несчастного мужика. Тот застонал, приоткрыл глаза.

— Помогите! — заорал он что есть мочи. — Убивают!

Мгновенно мощный удар в лицо швырнул его обратно на спину.

— Завались! А то ща реально ушатаем! — навис над ним верзила. — Ложи шифр, петушило! Давай, шевелись!

По тому, как вела себя рыжая, было ясно — она здесь авторитет, главарь криминального трио. А я один против троих. И тут услышал её приказ, от которого кровь бросилась в голову:

— Кончай с ним, Авер. Наш шнифер срежет замок. Убираться надо отсюда. Чует моё сердце, засекут нас здесь. Давай, без базара!

Я решил не цацкаться с бандюками. Сбросил полушубок, чтобы не мешал — на мгновение сковало холодом, поползли мурашки по телу. Но без раздумий я выскочил из своего укрытия, и вложил все силы в удар по ногам верзилы. Сразу объяло жаром. Мужик хрюкнул, ойкнул как-то совсем по-детски и свалился боком. Я наскочил сверху и обрушил град ударов, не разбирая, куда бью — в грудь, по голове, в живот. Длинный бандит дёрнулся и затих.

Вжих, мимо пролетела здоровенный нож, врезался в толстый ствол дуба в паре сантиметров от меня, вырвав куски коры. Коротышка встал в боевую стойку, в руке сверкнуло опасное жало другого ножа. Замах, но я успел отскочить и со всей мочи рубанул по руке бандита. Он выронил нож, схватился за руку, и я тут же приложил его дубинкой. Но удар не рассчитал, хотел шмякнуть по предплечью, но отморозок присел от боли и удар пришёлся в висок. Мужик выпрямился, застыл, глаза широко открылись, челюсть отвисла. Он развёл руки, словно взлететь пытался и свалился кулём на спину.

— Что, красавица? — я обратился к рыжей атаманше, которая, зло щурясь, изучала меня, не вмешиваясь. — Беги, пока я тебя не пришиб.

Она выкрикнула что-то, похожее на боевой клич, взвилась вверх, как пантера, и набросилась на меня, сбив с ног. Я выронил дубинку, она отлетела в сторону. А дамочка вцепилась мне в лицо, начала полосовать, зло рвать ногтями. От дикой боли у меня брызнули слезы из глаз. Я сжался в комок, подтянул колено, отшвырнул тело девушки от себя. Вскочил на ноги, перекувырнувшись, оказался рядом со своей дубинкой. Схватил и успел отпрыгнуть в сторону, как рыжая стерва вновь попыталась броситься на меня. Но промахнулась, проехалась по скользкому снегу. Я не стал её преследовать, стараясь действовать на расстоянии.

В прыжке она развернулась всем корпусом, с лихим криком выбросила правую ногу вперёд, прямо, как заядлая каратистка. Я успел отступить чуть вбок, и дамочка промахнулась. Не удержала равновесие, но перекувырнувшись несколько раз, пружинисто вскочила на ноги. Дубинка в моих руках закрутилась, как пропеллер. Замах, выпад, удар. Но девица умудрялась уклоняться, уходить в сторону, как будто её тело было из гуттаперчи. Это взбесило, я не мог никак решиться нанести такие же мощные удары, как бандитам. Мешала мысль, что передо слабая женщина, а не враг. В голове вспыхнул совет комбата: «Если ты не убил противника сразу, то он убьёт тебя». Меня учили убивать, мгновенно, без сожаления и жалости. Но если бы передо мной был мужик, я бы пришиб его, не задумываясь, а здесь не мог пересилить себя.

А рыжая, вдруг оттолкнувшись от земли, сделала сальто-мортале, оказавшись прямо на моих плечах, свалив с ног. Я приложился затылком, из глаза посыпались искры, и я обмяк. И тут же рукой она придавила мне кадык, дыхание перехватило. В руке девушки сверкнуло тонкое длинное жало. Замахнулась. Удар! Но чудом я сумел увернуться. Ярость и досада придали мне силы, схватив за запястье рыжей, с силой вывернул. Что-то хрустнуло, девушка болезненно обмякла, выронила нож. И я со всей мочи отбросил её назад.

Вскочил и уже не задумываясь, кто передо мной, нанёс несколько ударов, вложив все оставшиеся силы. Один пришёлся по плечу рыжей. Раздался хруст ломаемых костей. Рыжая вскрикнула уже от боли. Отскочила в сторону, правая рука повисла плетью. Но в глазах по-прежнему горело желание убить меня.

И тут я услышал приближающийся вой милицейской сирены. Глаза девицы превратились в щёлочки, сжала губы в тонкую линию, в прыжке оказалась рядом с мужчиной, который успел отползти в сторону от зоны битвы. Схватив «дипломат», решила дать дёру. Но не тут-то было. Чемоданчик оказался слишком тяжёлым, быстро бежать с ним она не смогла. Догнав, со всей силы рубанул её по спине. Рыжая споткнулась, проехалась на животе, выпустив из рук добычу. Но мгновенно вскочила, обернулась, прошипев что-то злобное и умчалась прочь, скрывшись за деревьями.

Пару минут я стоял, согнувшись, уперев руки в колени, с хрипом дышал, пытаясь усмирить разбушевавшееся сердце. Перед глазами то и дело вспыхивали картины битвы. На подкашивавшихся ногах, таща тяжёлый чемоданчик, я вернулся на место побоища. Доплёлся до мужика, ради которого ввязался в эту бодягу. Поставил рядом с ним его сокровище. Он открыл глаза и слабо оборонил:

— Спасибо.

Сзади послышался шум, шаги, хруст снега. И злой окрик:

— Встать, руки за голову!

Я привстал, развернулся. В глаза ударил яркий свет фонарика. Сквозь радужную дымку я лишь узрел тёмные очертания людей.

Но тут же луч фонарика перестал слепить глаза, и я обнаружил несколько милиционеров. Они разбрелись по пятачку, где лежали поверженные бандиты. А один мент, высокий, статный в двубортной шинели, шагнул ко мне, широко улыбнулся, и я узнал Сибирцева:

— Какая встреча, Туманов! Ты что решил у милиции хлеб отбивать? Ну, ты, блин, даёшь. Слушай, может тебе к нам в угро податься? Так мы с тобой всех бандитов переловим.

Мы обнялись. Он похлопал меня по спине. Оторвался и увидев моё лицо, поморщился.

— Хреново тебе пришлось? Но смотрю отморозков уделал. Маладца.

— Дамочка только сбежала. Вы её своей сиреной спугнули.

— Странно. Что ж ты не догнал эту толстую тётку?

— Тётку? Это не тётка вовсе, а рыжая девица. Молодая, сильная.

— Вот как? — он стал серьёзным, нахмурился. — Так-так. Расскажи. Описать сможешь?

— Смогу. Девушка, невысокая, но спортивная. Восточная внешность, прямой нос с горбинкой, глаза вытянуты к вискам. Рыжие кудри. Одета была в спортивный облегающий костюм.

— Рыжая? — у Сибирцева взлетела вверх бровь. — Так это же Злата-Машка. Вот оно как…

— Товарищ майор, смотрите, что мы нашли, — рядом с нами нарисовался один из милиционеров.

В руках он держал парик, завитый седыми буклями, и юбку.

Сибирцев ухватил юбку, развернул и показал мне:

— Смотри, стерва эдакая, что удумала. Вшитые утолщающие накладки.

— Может эта Машка в театре играет? Или в кино?

— Может быть. Может быть, — он на мгновение задумался, отключился

Краем глаза я заметил, как к толпе присоединились ещё трое. Немолодая грузная женщина с накинутым на плечи белым халатом, и двое дюжих мужиков в белых куртках. Врач присела перед жертвой бандитов, что-то ему сказала. Помогла подняться и мужчину уложили на носилки. Рядом поставили дипломат, осторожно унесли.

— Сибирцев, а как вы узнали, что здесь происходит? — я решил отвлечь майора от его мыслей.

— А? Что? Ах да. Так наш агент в том троллейбусе ехал, что и ты. Он нас вызвал и скорую. Мы, понимаешь, давно засаду устроили. Но эти скоты, будто узнавали, что их ведут и прекращали нападать. Но тут повезло.

Я огляделся и действительно приметил вихрастого парня, которого видел в троллейбусе. Тот стоял у дерева, курил. Выражение лица в темноте я разглядеть не мог, но судя по тому, как тот нервно сбрасывал пепел, был расстроен.

— А чего вы так долго возились-то?

— Да, Егор заснул и проворонил, когда эти отморозки жертву очередную уволокли. Он на остановке-то выскочил, начал искать. Услышал крик и позвонил нам. Эти ублюдки давно тут промышляли.