Но как только обнажился проём, откуда шагнул робот, самый настоящий, словно сошедший с футуристических картинок. На большой кубической голове зловеще вспыхнули алым круглые глаза.

— Вы нарушили чужое пространство, — низким искусственным голосом произнёс металлический урод. — Вы будете уничтожены!

Вскинул два роботизированных манипулятора, на концах вспыхнули два кружка, из которых вырвались ослепительно яркие лучи.

Рефлекторно я отпрянул в сторону, пригнулся, упал ничком на пол.

Глеб сидел боком на стуле возле письменного стола и откровенно ржал, забрасывая голову назад. Из-за чего обида захлестнула мою душу с такой силой, что хотелось дать парню по шее. Я встал, отряхнулся и молча направился к двери. Глеб заткнулся, вскочил с места и, отшвырнув стул, кинулся ко мне, пытаясь перегородить дверь.

— Извините, Олег Николаевич, — он побледнел, изменился в лице. — Я не думал, что на вас так повлияет. Это была шутка.

— Знаешь, что, Глеб, — холодно отчеканил я. — Я понял, что ты уже прекрасно подготовлен для поступления в университет. И в моих уроках не нуждаешься.

Я взялся за ручку двери, но Глеб тут же положил свою руку, стараясь помешать мне.

— Я не хотел вас пугать, простите. Ну, пожалуйста.

Он явно на этот раз не шутил. Выглядел напуганным, бледным, нижняя челюсть дрожала, губы посинели и тряслись. Неужели он так боится отца? Костецкий не выглядел прямо-таки жестоким диктатором, который мог бить сына. Хотя, скорее это не физическое воздействие, строгий отец мог лишить пацана разного рода развлечений.

Я становился, изучая лицо парня. Ощущал стыд, что испугался какой-то кучи металлолома. Когда робот остановился, погасли огни, я увидел, что он походил на увеличенную детскую игрушку, которую заводили ключом и она могла какое-то время двигаться, пока завод не заканчивался.

— Ладно. Покажи свой компьютер.

— Да, да, конечно. Идёмте, — пацан обрадовался, схватив меня за рукав, потащил в комнатку, откуда только что вышла эта груда металла.

Я ожидал, что увижу внушительный вычислительный комплекс: несколько громоздящихся до потолка шкафов, мигающих разноцветными лампочками, печатающее устройство, шкаф с прозрачными дверцами, за которыми бы вращались бобины с лентами.

Но оказалось, что в комнатушке без окон на столе с простой деревянной столешницей стоит небольшой персональный компьютер, один из первых. Он напоминал персоналки из 90-х. Выполненный в сером пластике пузатый ЭЛТ-монитор с надписью на передней панели справа: «Radio Shack TRS-80», стоящий на десктопе, перед ним — большой толщины клавиатура.

Но когда подошёл ближе и рассмотрел, понял, что ошибся. Дисплей стоял на магнитофоне, от которого шла плоская лента-интерфейс для связи с плоским ящиком, где располагалась вся системная начинка. Сбоку лежал большой куб, из которого тянулся провод со штепселем американского образца с надетым на него переходником. И рядом — папка со светло-коричневой обложкой, на которой золотом была выдавлена надпись: «TRS-80 microcomputer technical reference handbook».

— Трансформатор сам делал? — поинтересовался я, ткнув в черный ящичек.

— Ага! — радостно воскликнул парень. — У него 110 вольт всего, а я сделал понижающий трансформатор. Отец боялся, что сгорит, но я знал, что делаю.

— Ну, давай, запускай свою шайтан-машинку.

Глеб схватил провод со штепселем, воткнул в розетку и вжал красную кнопку на мониторе. Ждать пришлось долго, пока монитор нагреется и выведет на сером экране светло-голубые буквы:

Memory Size?

Radio Snack Level I Basic

Ready

— И какие программы у тебя есть?

Парень кинулся к стеллажу, который стоял вдоль стены. И притащил большую стойку с кассетами. Гордо выставил передо мной:

— Вот. Смотрите. Эти, — провёл пальцем по первому вертикальному ряду, — Отец привёз. А вот эти, — указал на несколько рядов. — Я сам написал. Только подождать придётся. Долго загружается. Минут пять. Если повезёт.

Глеб сел за стол, вытащив одну из кассет, очень осторожно задвинул в зев приёмника. Нажал клавишу. В левом верхнем углу замигал светло-голубой квадратик.

Я прошёлся вдоль стеллажа, разглядывая книги. В основном по вычислительной технике, кибернетике на английском. Но что-то увидел и на русском. Особняком стояли труды известного кибернетика, основателя компьютерной сети ОГАС академика Виктора Глушкова: «Введение в кибернетику», «Макроэкономические модели и принципы построения ОГАС», «Основы безбумажной информатики», «Синтез цифровых автоматов», «Алгебра. Языки. Программирование», «Введение в АСУ», «Макроэкономические модели и принципы построения ОГАС».

— Глеб, и ты эти книги Глушкова прочёл? — поинтересовался я, вернувшись к столу.

— Да, чего-то прочёл, — пробормотал парень довольно равнодушно.

— Ну и как?

— Пока скучно. Управление, вычислительные комплексы. Мне интереснее паяльником орудовать.

— Это ты зря. За вычислительной техникой — будущее. Тебе ведь нравится программы писать?

— Собирать чего-нибудь интереснее.

— Так ты ведь можешь и компьютеры собирать. Какая разница? Они же тоже состоят из микросхем, проводников, конденсаторов. Тут знаешь, просто море возможностей. Сейчас у тебя на экране просто символы. А потом, представь, ты будешь видеть изображения, как в реальности. Сможешь управлять самолётом, кораблём, даже звездолётом. И они будут выглядеть в трёхмерной изображении, как настоящие.

Он поднял на меня взгляд, заморгал, видно, переваривая мною сказанное.

— Ну, это когда будет, — хотя в голосе зазвучала большая заинтересованность.

— Так ты парень талантливый. От тебя тоже зависит, как пойдёт в нашей стране развитие всех этих систем.

— Вы так говорите, как будто уверены, что это все будет.

— Уверен. Покажи, какие программы ты ещё написал.

— А, да, сейчас покажу!

Он начал вводить в командной строке названия программ, и на экране возникали картинки: то хоккеист с клюшкой, то смешной поросёнок, смахивающий на Пятачка из мультфильма. То изображение воздушного шара, паровоза. Мне, привыкшему к ярким цветным картинкам, эти рисунки вызывали болезненную ностальгию, словно я вновь и вновь нырял в свою юность и наблюдал начальную точку развития компьютерной индустрии.

Такие же чувства я испытывал, когда видел отрисованные ASCII-кодами рисунки в финальной сцене игры «Портал», когда звучит песенка «StillAlive», где побеждённый главным героем компьютер GLaDOS объясняет, что на самом деле, она жива.

Глеб показал несколько интерактивных игр, не только классический самолётик, который сбивает ракетами противников, но и морской бой, теннис, крестики-нолики. Разработчики пока не додумались до тетриса. Но я узрел даже прародителя РПГ-игр в стиле «Орегонской тропы», только на русском языке. В верхней части экрана телегу сквозь густой лес, трогательно отрисованный огромными голубоватыми пикселями, тащила пара лошадей. Человечки высаживались у реки, ловили рыбу, зажигали костёр и варили уху. Воевали с медведями и волками. А внизу, под чертой отрисовалась таблица:

Дата: 7 марта 1848 года

Погода: Холодная

Здоровье: Хорошее

Жратва: Много

Сколько ехать: 0 км

Проехали, км: 102

— Ты эту игру сам придумал? — я ткнул пальцем в очередную сцену.

— Нет. Я её нашёл в сборнике. Вот, — Глеб ринулся к стеллажу и притащил книжку, на которой красовалась надпись «101 BasicComputerGames». Отец привёз. Но там на английском было. А я всё перевёл и кое-что изменил. Клёвая игра. Я прямо залипаю на ней.

— А что-то, кроме игр, есть у тебя? Какие-то программы для учёбы?