- Туман - это хреново, - сплюнул Штопор. - Может быть экранировка, а может, там тварь с ментальным фоном сидит.

- Разберемся, - отрезал Бурый. - Двинули.

Мы пересекли остаток лесополосы и вышли к бетонному забору. В одной из секций зияла дыра - кто-то, возможно, сами работники склада в момент начала катастрофы, проломили плиту грузовиком.

Мы нырнули в пролом.

Территория складов выглядела как декорация к фильму про зомби-апокалипсис, только без режиссера, который крикнет «Снято!». Огромные ангары из профнастила, выкрашенные в грязно-синий цвет, стояли рядами, образуя длинные, простреливаемые улицы. Между ними громоздились горы деревянных поддонов, ржавые контейнеры и брошенные погрузчики.

Асфальт был усеян мусором и сухими листьями.

Бурый поднял кулак. Стоп.

Он жестом указал на перекресток между первым и вторым рядом ангаров.

Там, метрах в пятидесяти от нас, бродили трое. Типичные бегуны - в грязных спецовках грузчиков, сутулые, с дергаными движениями. Они кружили вокруг перевернутой бочки, иногда толкая друг друга и глухо ворча.

Обходить их было долго - пришлось бы делать крюк через административное здание, где наверняка своих сюрпризов хватает.

Бурый повернулся ко мне. В его глазах читался немой вопрос: «Твой выход, кукловод. Покажи, за что мы тебе платим».

Я кивнул.

Пятьдесят метров. Дистанция комфортная. Особенно теперь, когда во мне бурлит энергия черного жемчуга и регулярные дозы гороха.

Я вышел чуть вперед, чтобы видеть их четче. Сосредоточился.

Раньше мне нужно было время. Нужно было настроиться, найти «волну», пробить блок. Сейчас это произошло почти мгновенно. Я просто «коснулся» сознания крайнего бегуна - примитивного, серого сгустка голода и агрессии.

Это было легко. Словно взять щенка за шкирку.

Я не стал ломать его волю грубо, как делал это с Пятницей. Я просто перехватил управление моторикой.

- Стоять, - мысленно приказал я.

Бегун замер, занеся ногу для шага. Его товарищи, не заметив перемены, продолжили свою бессмысленную возню.

Я потянулся ко второму. Щелк. Захват.

- Смотри на первого.

Второй бегун повернулся и уставился на застывшего соратника.

Третий, самый активный, что-то почуял. Он поднял голову, втягивая воздух ноздрями, и начал поворачиваться в нашу сторону.

- Нет, - я ударил его ментальным хлыстом. - Спи.

Это было сложнее. Подавить активный интерес - это работа против инстинкта. Голова слегка загудела, но боли не было. Бегун мотнул головой, словно отгоняя муху, и... сел на асфальт. Агрессия ушла, сменившись тупой апатией.

Я повернулся к Бурому и сделал приглашающий жест рукой: «Путь свободен. Но ненадолго».

В глазах командира промелькнуло уважение, смешанное с опаской.

- Работаем, - шепнул он. - Глория, Штопор - ножи. Быстро.

Они скользнули вперед тенями. Профессионалы. Ни одного лишнего звука.

Штопор подошел к сидящему бегуну сзади, зажал ему рот рукой в тактической перчатке и вогнал длинный нож под основание черепа. Тварь дернулась и обмякла.

Глория разобралась со вторым так же эффективно.

Первый, которого я держал в статуе, даже не шелохнулся, когда к нему подошел Бурый и с хрустом свернул шею.

- Чисто, - шепнул Бурый в гарнитуру. - Кукловод в форме. Двигаем к четвертому.

Мы прошли мимо трупов. Я на ходу, привычным движением мародера, хотел было наклониться и проверить споровые мешки - рефлекс, выработанный голодом, - но Бурый шикнул на меня.

- Потом! На обратном пути. Некогда ковыряться.

Мы углубились в лабиринт промзоны. Ангар номер четыре маячил впереди - огромная коробка с цифрой «4», нарисованной белой краской на ржавых воротах.

Ворота были приоткрыты - щель шириной в метр, черная и манящая.

Катя вдруг остановилась, схватив меня за руку. Её пальцы были ледяными.

- Там, - она указала на ангар. - Внутри.

- Что? - Бурый тут же вскинул автомат.

- Не бегуны, - голос Кати дрожал. - Кто-то один. Большой. Он не двигается. Он... пульсирует. То есть, то нет. Словно лампочка мигает.

- Спит? - предположил Штопор.

- Не знаю. Но от него фонит страхом. Не его страхом. А тем страхом, который он вызывает у других.

- Рубер? - спросил я жестами, изобразив бронированные пластины на руках.

- Возможно, - кивнул Бурый. - Или кусач-переросток, готовящийся к мутации. В любом случае, нам туда надо. Это наша цель.

Он посмотрел на меня.

- Сможешь его взять? Если это рубер, ментальный блок у него крепче бетона.

Я пожал плечами. «Попробую».

Я не был уверен. Рубер - это серьезно. Это бронированная машина смерти. Но у меня был туз в рукаве. Мой дар вырос. И я хотел проверить, насколько.

Мы подошли к воротам. Изнутри тянуло сыростью и запахом плесени.

Бурый включил тактический фонарь на стволе и первым скользнул в щель. Мы за ним.

Внутри ангар был огромен. Высокие потолки терялись в темноте. Лучи фонарей выхватывали ряды стеллажей, уходящие вдаль. Некоторые были опрокинуты, товары валялись на полу вперемешку с мусором.

Здесь было тихо. Слишком тихо для места, где живет монстр.

Мы прошли метров двадцать, когда я услышал это.

Цок... цок... цок...

Звук костяных пяток по бетону. Ритмичный, неторопливый.

Это был не рубер.

Штопор побелел.

- Топтун, - одними губами произнес он. - Мать твою, это топтун.

Топтун. Быстрее бегуна, сильнее лотерейщика, бронированный, как носорог, и злой, как тысяча чертей. И он прыгает. О, как он прыгает.

Звук доносился откуда-то сверху.

Я поднял голову и посветил своим фонарем.

На балке перекрытия, метрах в десяти над полом, сидела тварь. Она висела вниз головой, зацепившись когтями задних лап за металл, как гигантская летучая мышь-мутант.

Костяные пластины на спине тускло блеснули в луче света.

Тварь открыла глаза - два красных уголька - и оскалилась, обнажая двойной ряд игл.

- Контакт! - заорал Бурый.

Топтун оттолкнулся от балки и полетел вниз. Прямо на нас.

Время для меня сжалось в тугую пружину. Я видел, как тело Топтуна, покрытое костяными наростами, летит вниз, видел оскаленную пасть и мутные от безумия глаза. Он метил в Бурого. Тот успел среагировать - начал уходить перекатом вправо, но тварь была быстрее.

Я ударил.

Это было не похоже на контроль бегуна. Сознание Топтуна было не серым туманом, а раскаленным шаром колючей проволоки. Оно вращалось, вибрировало, излучая дикую жажду убийства. Попытаться остановить его - всё равно что тормозить поезд ладонями.

Поэтому я не стал тормозить. Я толкнул.

«Мимо!»

Я вложил в этот импульс всю злость, весь страх и ту темную энергию, что давали мне черные жемчужины. Я ударил его по мозжечку, сбивая координацию.

В воздухе тварь судорожно дернулась. Её левая лапа подвернулась, тело накренилось.

Вместо того чтобы приземлиться на Бурого и разорвать его, Топтун с грохотом рухнул на соседний стеллаж. Металл заскрипел, посыпались коробки, поднялась туча пыли.

- Огонь! - заорал Бурый, уже стоя на колене.

Ангар наполнился грохотом. «АЕК» Бурого и автомат Штопора ударили одновременно. Глория, отступившая к стене, ловила момент в прицел.

Топтун взревел, выбираясь из завала. Пули высекали искры из его горбатой спины, рикошетили от костяного воротника. Ему было больно, но не смертельно. Броня держала калибр 5.45.

Тварь развернулась с неестественной скоростью. Один прыжок - и она оказалась рядом со Штопором. Когтистая лапа мелькнула в воздухе.

Парень успел подставить автомат. Удар был страшным. Ствол согнуло, Штопора отбросило на бетон, как тряпичную куклу. Он покатился, сбивая дыхание.

Топтун занес лапу для добивающего удара.

«Нет!»

Я почувствовал, как в носу лопнул сосуд. Теплая струйка потекла по губе. Я вцепился в сознание монстра мертвой хваткой.

«Замри, сука!»

Я давил его волю своей. Это была борьба на выживание. Я чувствовал его ярость, его желание жрать, его боль. Он сопротивлялся, пытаясь сбросить невидимые путы. В моей голове словно молотом били по наковальне.