— Боюсь, что это невозможно — у нас и так людей нет, — строго и холодно посмотрел на меня Савельев.

По всему виду которого было видно, что он жалел, что вообще связался со мной.

— Людей я вам привёл — если надо, и до полного штата укомплектую. Это не проблема.

— Людей? Что за люди?

— Люди хорошие, надёжные, готовые работать. А мы, — я сделал паузу, — тоже будем работать, только, так сказать, в поле. Можете нас считать своими агентами.

— Что-то вы мудрите — не могу взять в толк, что вам от меня нужно? Я помог вам, устроил на работу, выправил документы, а теперь вы уходите.

— Я искренне вам благодарен за помощь и никогда этого не забуду. С моей же стороны тоже будет вам большая помощь — вы просто пока не видите всей картины.

— Что произошло в лавре? Вы действительно там поселились?

— Что там произошло, я вам сказать не могу. Скажу лишь, что навёл порядок и дальше буду способствовать этому. Уверяю вас — в ближайшее время вы увидите изменения.

— Кто вы на самом деле? Или у вас такой чин, что и говорить не хотите? Вы на тайном задании?

— Иван Григорьевич, не задавайте неудобных вопросов, чтобы не услышать уклончивых ответов. Уверяю вас — всё это для нашего общего блага. А теперь позвольте представить вам будущих полицейских.

После представления я оставил братьев ждать в кабинете, а сам попросил Савельева выйти к нам. Оглядев Ивана, шеф произнёс:

— А ты изменился, Иван.

— Побрился?

— Не только. И осанка, и взгляд поменялся, да и вообще — вроде бы человек тот же, а уже другой. Сложно объяснить.

Иван только мотнул головой, пожал плечами.

— Мы отойдём на минутку.

Савельев взял Ивана за локоть и отвёл в сторону. А я стал разглядывать подходящих на службу городовых, писарей и прочих работников околотка.

— Иван, ну ты-то мне скажи, что у вас происходит?

— Никак не могу, Иван Григорьевич. Но могу заверить, что ничего плохого мы не делаем. Могу точно сказать, что сейчас я на своём месте, так что за меня не переживайте.

— Ну ладно, вы хоть заходите периодически.

— Это непременно — может, и вас вскоре к себе пригласим.

— Ох, ребята, чую, влезли вы куда-то по самые… ягоды. Ладно, вы люди взрослые — не мне вас жизни учить. Будьте только осторожны — там, куда вы влезли… это же самое дно.

— На дне иногда и сокровища найти можно. На дно, Иван Григорьевич, не только мусор оседает.

На том и расстались. После того как переоделись в лавре, пошли первым делом в банк и открыли два счёта — пока на меня и на Ивана. После этого сняли номер в гостинице с раздельными комнатами и сейфом — пока решили жить вместе, дальше уже видно будет. Затем пошли уже без спроса в дом к Лене, забрали все вещи, взамен оставили разные гостинцы — конфеты и цветы. Взяли извозчика и сначала завезли вещи в дом. Я запер свою снарягу в сейф и часть денег, остальные положили на счёт. Эх, хорошие времена — никто не требует справок, не задаёт лишних вопросов.

Появилось немного свободного времени. Решили сначала сходить в ателье и заказали себе униформу городовых, но из качественных материалов. Затем пошли в другое ателье — хоть Иван и пытался отнекиваться, но заказали себе весь комплект по последней лондонской моде. Тёмные костюмы-тройки из твида, галстук и котелок. Ещё заодно заказали и пальто — скоро осень. И ботинки вместо сапог. Ещё подумал, что можно взять сапоги на шнуровке — были у них тоже такие модели. Пока только сняли мерки, обещали через несколько дней сделать. Надо будет сюда Малыша отправить.

Вроде не так много дел, но весь день провозились. Пошли пообедать — еда тут просто чудесная. Я как большой любитель рыбы налегал на неё, Иван же был больше по мясу. Наевшись, неспеша пошли обратно в лавру.

Сегодня большой день.

— Привет, Фома, готов?

— Что делать-то надо? — немного недовольно спросил он.

Видимо, предполагал, что я его буду просить убивать налево и направо.

— Ничего особенного. Просто ты как старший должен быть в курсе. Когда зайдём к нему, сразу осмотрись, чтобы больше никого не было. Ты же первый и войдёшь. Говорить буду я. Иван будет смотреть, чтобы никто не вошёл. Ну а Малыш поможет мне склонить Муху к правильным решениям.

Контора Мухина располагалась в одном из самых чистых корпусов, хотя тут всему комплексу нужен был капитальный ремонт. Да и просто генеральная уборка. Власть, конечно, периодически чистила территорию, но это мёртвому припарка.

Постучавшись, первым вошёл Фома и, не давая ничего сказать, начал:

— Добрый вечерочек, Фёдор Егорович! Вот, познакомьтесь — это мои друзья.

А сам пошёл по комнатам.

— Эй, ты куда пошёл!

— Здравствуйте, уважаемый Фёдор Егорович! Как вы поживаете? Смотрю, неплохо квартирку обставили.

— Что вам надо?! Вы кто такие!

— А вот грубить не надо — нехорошо это. Мы к вам со всем уважением, а вы хамите. Некрасиво. Мы к вам собственно по делу. Вот, — я достал бумагу, — третьего дня на моё имя от Марии Владимировны Вяземской пришла бумага, в которой говорится, что она передаёт права на владение и управление лаврой мне. Вот бумага и для вас, где вас уведомляют о том, что вам следует сдать дела и отправить оставшиеся деньги с аренды вот на этот счёт.

— Вас, видимо, ввели в заблуждение — я никаких бумаг не получал.

— Я только что передал вам все необходимые бумаги.

— А, вы тот самый Граф, про которого все говорят? — ухмыльнулся Мухин.

Вообще с виду он был очень неприятный: худой, со впалыми щеками, бегающими глазками и бородкой клинышком, и с изрядной лысиной, которую он маскировал, зализывая волосы с одного бока. Ещё от него воняло потом и алкоголем. Видимо, по вечерам, после трудового дня, любил посидеть и подвыпить. В этот момент вышел Фома и вывел из одной комнаты девчонку лет десяти-двенадцати.

— Ой-ё-ёй! Это что же вы, батенька, содомией занимаетесь, детей совращаете?

— А это не твоё дело, пёс! Ты знаешь, какие люди за мной стоят? Завтра же червей кормить будешь!

Я ударил его в солнечное сплетение, отчего хилый мужик согнулся и упал.

— Фома, выведи девчонку, передай её кому-нибудь. Скажи, чтобы отвели к Катерине, матери Хромого — пусть позаботится о ней.

— Ну-ка, Малыш, посади его на стол.

Тот подхватил его под руки и посадил за стол, но Муха сидеть не хотел, норовя упасть. Малыш похлопал его по спине, чтобы тот начал дышать. А я тоже немного прошёлся по комнате. В одной из которых шёл ремонт — прибивали плинтуса и меняли петли в дверном проёме. Я подхватил саквояж, вернее деревянный ящик с инструментами с ручкой, и подошёл к столу. В этот же момент зашёл Фома.

— Ну что, милый человек, пытались мы с тобой по-хорошему, да видно не понимаешь ты по-человечески.

— Я вас, гнид, не боюсь! Передавим всех, как крыс! — закашлялся Муха.

А я подумал: хорош, душок-то есть у мужика. С виду дрищавый, а духовитый. Взял из саквояжа здоровый гвоздь и молоток — такую мини-кувалду. Тот попытался отпрянуть, но Малыш крепко держал его сзади. Приставил гвоздь к его бедру и несколькими сильными ударами прибил его к столу. Старался так, чтобы кость не задеть. Мухин завыл и попытался вырваться.

— Заткнись, падла! Гвоздей у меня целый ящик — буду до утра тебя прибивать.

— Что вам надо?

— Ты чё, сука, вообще берега попутал?! — заорал я на него и вбил гвоздь во вторую ногу.

Малыш закрыл ему рот, чтобы не орал.

— Вопросы тут я задаю. Сейчас дам тебе бумагу и ручку — напишешь два листа. Первый — номера счетов личных, на которые ты деньги перечислял, и доверенность на меня, чтобы я имел к ним доступ. Второй — места всех твоих ухоронок, куда добро за эти годы заныкал. И про крышу твою напишешь — всех, кому деньги перечисляешь. Прежде чем ответишь, подумай. За любой неправильный ответ получишь ещё один гвоздь.

— Хорошо, я всё напишу! Отпустите меня!

— Я тебя предупредил, дядя.

Без конфуза не обошлось. Оказалось, что гвоздодёра в инструментах не было, и как вытаскивать гвозди, было непонятно. Нашлись щипцы, и Малыш зацепил шляпки и, раскачивая их в ране, сумел таки выдрать их. Муха потерял сознание. Пока он был в отключке, мы сняли с него портки, порезали простынь на ленты и перемотали ему ноги, чтобы от потери крови не загнулся. Гвозди-то здоровые, и рана не закрывалась — это не ножевое ранение. По такой же схеме делали и штык-ножи — те, которые треугольной формы. Страшное оружие, потому что рана не закрывается от таких. Раньше заточки из напильников делали — такая же тема. Смертельная вещь. А пошло всё от итальянских стилетов. Люди знали в этом толк.