— Полиция? Армия?

— Да, полиция прежде всего. Армия худо-бедно справится. А вот с полицией у нас беда.

Фон Валь тяжело вздохнул.

— Знаю, только как это решить — непонятно. Огромное противодействие в обществе.

— Я понимаю. Мы будем действовать постепенно, поступательно. И продавим свои интересы.

Кстати… по поводу интересов.

Он полез в портфель и достал бумаги.

— В целом всё готово, можно начинать. Я имею в виду строительство. Сейчас нужно утвердить проект. Я вас познакомлю с нашим архитектором. Согласуете с ним всё, отправите проект. Желательно это сделать в январе и всё.

— Отличные новости, благодарю. Надеюсь, за зиму отстроимся.

— Да, вы мне говорили про деревянные избы, но мы выбили для вас хорошее финансирование, так что стройтесь сразу капитально.

— Вот это подарок, Виктор Вильгельмович, благодарю!

— Что по кадрам, уже отобрали?

— Нет, отбора пока не было, рано ещё. Но все люди тут на местах. С этим проблем не будет.

— Первый поток будете тренировать лично?

— Разумеется. Там же будет и Иван — Иван Кузьмич Сычев. Помните, был с нами, документы приносил? Он сейчас моим заместителем работает.

Фон Валь сначала нахмурился, припоминая, потом вспомнил.

— Да, конечно, помню.

— Вот он сильно в инструктора просился. Посмотрим, сдюжит ли?

— Так сурово гонять будете?

— Ещё как! Поэтому беру в основном молодых да здоровых. Программа будет очень жёсткая — тяжело им будет и физически, и психологически.

— Тяжело в учении — легко в бою!

— Ну, я бы сказал, везде тяжело: и в учении, и в бою…

— Виктор Вильгельмович, есть новости по Кулагину?

— Точно! Чуть не забыл.

Фон Валь помотал головой.

— Вы знаете, Андрей Алексеевич, дело то совсем не простое. Мы чуть-чуть капнули, там такое полезло…

Я напрягся.

— Нет, Кулагин ваш чист. За него не переживайте — он там мелкая сошка, влез просто куда не следует да ещё и деньги свои требовал. Вот его и поправили. Дело мы его закрыли и полностью восстановили в правах. Но вот сама эта компания и его начальник — этот золотопромышленник, как его, Лесневский — это уже фигура.

Мы эту тему еще с вами не поднимали. Я имею в виду золотопромышленность — это чёрная дыра, бездна. Вторая такая же гигантская тема — это нефтедобыча. Не думаю, что это нам сейчас по зубам. Там такие люди и силы замешаны…

— Я представляю. Вернее, знаю.

Британцы в начале девятисотых проведут диверсию и полностью разрушат наши нефтепромыслы. А вас, Виктор Вильгельмович, отправят в Баку разгребать всё это. Но будет уже поздно.

— Вы меня просто без ножа режете. У меня скоро нервное расстройство образуется от одной мысли беседы с вами. Вы каждый раз что-то выдаёте, после чего ноги подкашиваются и жить не хочется.

— Ну, извините, я стараюсь в щадящем режиме что-то давать.

— В щадящем режиме!?

Фон Валь подскочил.

— Что же тогда нормальный режим?

— Ну вот я иногда занавесочку приоткрываю, как сегодня про Крым. А такого, поверьте мне, очень много. Вот я и выдаю дозировано. От всего этого можно сойти с ума. Постепенно вы всё узнаете. Вот вы сказали про золотопромышленников. Решил сменить я опасную тему. У меня к вам — вернее, к полиции и жандармерии — есть предложение.

— Слушаю.

Фон Валь подобрался.

— Не так давно была принята на вооружение комиссионная винтовка Мосина-Нагана.

Полицейский кивнул головой.

— Вы знакомы с обстоятельствами этого дела?

— Признаться, не особенно. Знаю, что всё шло тяжело там.

Чиновник поджал губы.

— А история там любопытная. Можно многих пощупать за вымя. Заодно через это дело провести своих людей.

— Поясните.

— В общем, там получилась огромная коррупционная схема, сговор. У меня есть подробные записи, но если в двух словах: руководил безобразием господин Ванновский. В деле был так же сам Наган. Ему выделили 200 тысяч рублей только лишь за конструкцию обоймы и крепление на дверце, хотя Мосин утверждал, что мог это сделать и сам. Мосину же выделили всего 30 тысяч, хотя он всё разработал от начала до конца. В конце еще и имя забрали.

— Как это?

— Мосин делал двухступенчатый спуск и флажковый предохранитель. Вижу ваше непонимание — я вам потом объясню наглядно. В общем, это очень современная вещь. То, что он сделал, используется в оружии и сейчас, в 21 веке. Мосин его сделал, но ему запретили. Так же ему в начале поручили спроектировать свой магазин, а не по типу нагана. В последнюю минуту комиссия отстранила Мосина и заменила его обойму на нагановскую. И в довесок отняли имя Мосина, добавили Нагана и убрали слово «русская». Подписал документ Ванновский. Есть контракт — зам начальника ГАУ правит контракт. Поверх готового контракта красными чернилами делает Нагану всевозможные льготные условия. Это готовая коррупционная схема. Не буду утверждать, что они поделили эти деньги с господином Наганом, но что эти господа из ГАУ оплевали Мосина — великого изобретателя — это факт. Всё это наносит удар по престижу России, оказывая преференции непонятным бельгийцам.

Фон Валь слушал очень внимательно каждое слово. Глаза его сузились, губы сжались.

— Винтовку сделал от и до Мосин. Но видимо кому-то показалось слишком жирно, что винтовка будет называться именем конструктора, поэтому они так же в последний момент подправили документ и назвали её комиссионной, хотя эта комиссия, кроме как вредительства, ничего не делала. Я знаю, что Александр Третий не разбирался в оружии и видимо покровительствовал Ванновскому. Вот и подписал всё, не глядя.

По моему мнению, винтовка пока сырая. И если у вас есть возможность, нужно как-то влезть в это дело. Устроить проверку и не дать этой версии пойти в миллионное производство. Оружие необходимо доделать, довести до ума. А заодно, если получится, выкинуть с должности самого Ванновского и провести в начальники Главного артилерийского управления своего человека. В будущем нам это очень сильно поможет. ГАУ — это важнейшее стратегическое направление. Если там будет сидеть человек, которого корежит от слова «русский», который убирает это из названия, то будут большие проблемы. По сути, это саботаж.

Фон Валь поднялся и принялся расхаживать по комнате, сложив руки за спиной, о чём-то напряженно размышляя.

— Кстати!

Я хлопнул себя рукой по ноге и полез в сейф, доставая пистолет.

— Вот смотрите, это и есть флажковый предохранитель. Посмотрите, как удобно! Вот так мы сбрасываем — и пистолет готов к стрельбе. А вот мы ставим на предохранитель, и можно безопасно убрать в кобуру. Попробуйте.

— Действительно, какое же лёгкое и компактное оружие! Можно носить скрытно. Да, теперь вижу — вещь стоящая. И что же получается, Мосин додумался до этого сейчас, тут?

— Выходит, что так. Он гений, но только в ГАУ не оказалось человека, кто смог это оценить. Все зарубили. Хотя отчасти их тоже можно понять, старались максимально удешевить винтовку.

— Вот эта информация по Мосину, Андрей Алексеевич, может нам сильно помочь. Вы очень вовремя её предоставили. Вы знаете, сейчас Николай постепенно будет избавляться от старых кадров отца, поэтому можно и нужно всем этим воспользоваться.

— Дело молодое, горячее. Я поговорю с ним. Мне очень важно найти с ним общий язык. Это буквально ключевое, во всём нашем деле. Мы с ним примерно одного возраста, думаю что всё сладится. От него кстати нет вестей?

— Нет пока нет, праздники сами понимаете. Да, оно и к лучшему. Сейчас столько дел, что только успевай.

— Андрей Алексеевич, по вашему личному делу идут подвижки, не переживайте. Все двигается, Вячеслав Константинович лично контролирует, так что скоро мы вас вызовем официально, а пока попрошу вас предоставить данные на ваших людей, кто непосредственно был занят в руководстве Лавры, кто помогал навести порядок и прекратить все эти преступные безобразия. Я хочу всех, подчеркиваю всех, как-то отметить, пока я в силе. Сделайте мне список и достижения каждого, а я уж постараюсь, это самое меньшее что я могу для вас сделать.