— Подожди, что-то я не поняла, — она убрала руку и развернулась ко мне всем телом, — а какое отношение ты имеешь к этому мероприятию? Как рассказывал Даниил, ты у них преподаватель по стрельбе и военному делу.

Я только пожал плечами.

— Я человек обширных талантов и интересов, если хочешь, постепенно всё узнаешь. Алексей Перфильев, изобретатель лекарства, мой друг, я тебя с ним позже познакомлю. Я ему некоторым образом помогаю всё это организовать.

— Так это ты организатор?! — Мари удивлённо посмотрела на меня.

— Ну не только я, ладно, пойдём, а то все уже заждались.

Я тут же представил Мари всем остальным, все по очереди приложились к её руке, а она была очень довольна таким вниманием.

И мы всей компанией отправились в другой зал, где колдовала семья Фроловых, мы заранее составили меню, в основном лёгкие закуски, нарезанные фрукты и шампанское. Ничего особенного, но для этого времени это было новшество, поэтому приходилось лично всё контролировать.

— Никодим Евграфович, добрый день, как у вас дела?

— О, Андрей Алексеевич, здравствуйте, да, всё в порядке, мы заранее всё приготовили, сейчас вот накрываем столы, расставим всё и нормально будет.

— Ну отлично, ладно, не буду мешать.

— Я смотрю, ты тут всех знаешь.

— Я общительный.

— Ага, я заметила. — она снова игриво закусила губу. Я даже подумал, что она не специально флиртует, что это у неё просто автоматически происходит.

— А что у тебя с Даниилом?

— В смысле? — она распахнула глаза и снова остановилась, требуя от меня ответа.

— Вскружила мальчику голову.

— Ничего я не вскруживала, не знаю, что он там себе напридумывал. Мы просто занимаемся языками.

— Ça se passe bien?

— Oui, ça va bien. О, я смотрю, вы умеете? Так может, сами будете обучать?

— Обучим, ты не переживай. Кстати, как у него успехи?

— А зачем ты его вообще языкам учишь?

— Это секрет.

— Ой-ой-ой, какие мы все секретные.

— О, а вот и начальство подъехало.

Я высвободил руку и пошёл навстречу делегации, в зал вошла большая шумная компания, в основном из чиновников, полицейских и даже жандармов. Впереди шли фон Плеве, фон Валь и лейб-медик Павлов, там же был Савельев. У Мари снова расширились глаза.

— Это не меня арестовывать идут?

— Я сам тебя арестую, только позже… — прошептал я ей прямо на ухо, прислонившись щекой, от чего она залилась румянцем и чаще задышала.

— Андрей Алексеевич, добрый день.

— Добрый день, Вячеслав Константинович, Виктор Вильгельмович.

— Позвольте представить вам лейб-акушера его императорского величества Отта Дмитрия Оскаровича.

Как мне объяснили позже, лейб-медика ещё не было, его назначат, но позже, а пока пересменок, действовала целая команда врачей.

— Здравствуйте, хотел бы поблагодарить за вашу деятельность. Император в курсе и внимательно следит за появлением новых лекарств.

— Рад слышать, в свою очередь хотел бы вам представить своих коллег, с Алексеем Васильевичем Перфильевым вы знакомы, а это мои помощники по медицинскому направлению. — и я представил им Наума, Аристарха и Трошева.

Перфильев покосился на меня, и я кивнул головой, что, конечно, не укрылось от внимательного взгляда Мари, да и Валя с Плеве, то есть они увидели реальную субординацию.

— Помимо аспирина, который уже зарекомендовал себя как великолепное средство от головной боли и который будет сегодня представлен общественности, мы уже работаем над новым препаратом, который пока держим в секрете, но который уже, я подчёркиваю, уже показывает просто невероятные результаты.

— Заинтриговали, очень интересно было бы ознакомиться.

Пока доктор разбалтывал все секреты, ко мне подошли мои начальники. Я тут же представил им Мари, та, надо сказать, не подвела, сделала книксен, всё, как полагается в приличном обществе. Чем, конечно, меня порадовала. Если бы она устроила какую-нибудь выходку, я бы разочаровался и прекратил общение. Надо понимать, когда можно, а когда нельзя делать подобное.

— Мария Аркадьевна, если позволите, мы украдём вашего спутника на пару слов. — я успел лишь подмигнуть ей.

— Очень милая барышня, Андрей Алексеевич.

— Весьма. Кстати, если всё получится, она может нам сильно пригодиться.

— Вы имеете в виду… — Валь наклонился и понизил голос, — что она там, — он неопределённо кивнул, — что-то хорошее сделала?

— Совсем нет, просто местный самородок, декадентка, если можно так сказать.

— Ох уж эти молодёжные глупости.

— Совсем нет, это очень важный элемент культуры, но об этом позже поговорим. Кстати, она сильно гневалась на вас.

— На меня? — фон Валь был искренне удивлён.

— Ага, вы запретили какую-то картину к показу.

— Ах это, — фон Валь махнул рукой, — да уж, на меня просвещённая интеллигенция прямо ополчилась после этого.

— У вас есть новости по нашим делам?

Только Плеве начал говорить, раздался какой-то шум, и стали запускать журналистов. Похоже, началось. Все зашумели. Я поближе наклонился к полицейским и, повышая голос, произнёс:

— Давайте поскорее закончим с этим мероприятием и займёмся делами. — те согласно закивали.

Встречу открыл министр Плеве, чья речь изобиловала пафосными фразами о величии российской науки и милости Его Императорского Величества. После долгого перечисления заслуг империи слово взял Перфильев. Он подробно рассказал о новом лекарстве, остановился на клинических испытаниях, а затем, к удивлению всех, добавил с улыбкой, что у него разболелась голова во время подготовки, но после приёма таблетки боль как рукой сняло. Зал сдержанно засмеялся — отличный рекламный ход, сразу завоевал внимание. Интересно, сам до этого додумался или Лена подсказала?

Всё это время Мари сидела рядом со мной, иногда прямо прижимаясь, я тоже постоянно трогал её, указывая на разных людей и рассказывая, шепча на ухо. Ей было всё интересно. Я же смотрел и думал, что в следующий раз нужно готовиться лучше. Подготовить стенды с рисунками — этапами открытия и вообще схемами, как работает препарат. В общем, должна быть наглядная агитация.

Затем настал черёд вопросов. Журналисты, в основном из моего проверенного пула, жадно записывали каждое слово, хотя среди них затесалось несколько представителей официальной прессы — их заметно выдавала вышколенная сдержанность. Один из них, с блокнотом в руках, осторожно поинтересовался у Перфильева о производственных планах, явно проверяя, не вызовет ли ответ гнев цензуры.

— Ну что ты ёрзаешь, интересно же!

— Да, да.

— А почему журналисты так на нас… на тебя посматривают?

— Боятся, наверное.

— Ты мне должен всё рассказать! Все свои секреты! — безапелляционно заявила она.

— Непременно.

— Откуда ты знаешь министра и градоначальника?

— Я же говорил, я общительный, ладно, вроде заканчивается. Слушай, сейчас будет фуршет, а потом мне надо будет отъехать. Не знаю, насколько там всё затянется, может, получится вечером увидеться, если нет, то давай завтра уже.

— Да, кстати, ты мне обещал кое-что предложить.

— А ты хорошо себя вела?

— Как видишь! — прошипела Маша.

— Ну хорошо, вот встретимся в следующий раз и всё обсудим.

— А заранее нельзя сказать?

— Нет, конечно, ты за кого меня принимаешь?

— Я и сама не знаю, кто ты такой, кормишь обещаниями.

— Не только обещаниями, пойдём подкрепимся, вот все на фуршет пошли.

— Ещё слово это «фуршет»! Что за идея такая? Это ты придумал?

— Ага, бери на вооружение, тоже так можешь делать. Например, устрой показ каких-нибудь скандальных картин, ты же любишь такое, а потом там же столики с закуской и шампанским. Полное самообслуживание, очень удобно. И впечатление произведёшь, и не потратишься сильно.

Маша посмотрела на меня с уважением, её глаза блеснули, словно она уже прикидывала, как провернуть такой план. Мы взяли бокалы шампанского, и вокруг закружился хаос: гости сновали, образовывались группки по интересам. Врачи, конечно, сбились в отдельную кучу, оживлённо поздравляя Перфильева, который сиял от внимания. Ко мне подошли Аристарх и Наум, их лица выражали смесь любопытства и лёгкого беспокойства — явно хотели что-то обсудить.