— Дома, — сказал он. — Можно расслабиться.

— У нас набралась такая пачка загадок, — Виктор усмехнулся, — что я как-то не особо уверен, что можно. А ты, значит, уверен, эксперт по киноподелкам?

— Ладно, не каркай, — сказал Алекс и выпрыгнул в пепел.

Каллен Дейнт стоял у экрана своего кабинета, наблюдая за медленным ходом грузовых судов в доковой зоне. На мгновение перед ним снова возник образ: раскиданные шлюпы, беспомощный грузоход, паника нападавших… «Воронка» — грозное, загадочное, непредсказуемое явление… С того неудавшегося нападения прошло три с половиной года, а эта картина по-прежнему нередко всплывала перед глазами.

Дейнт перевел взгляд на витрину справа от экрана. За бронированным стеклом, которое могло выдержать поток концентрированной плазмы, в мягком свете покоились экспонаты его коллекции — оружие давно минувших эпох.

Здесь был массивный импульсный карабин модели «В-12», выпущенный еще до Первой Секторальной войны, когда элементы были размером с конденсатор тяги и весили по пять килограмм. Рядом — изящный фазоимпульсный пистолет типа «Дуэлянт», инкрустированный плазменной филигранью; таким оружием сто пятьдесят лет назад офицеры Конфедеральной гвардии выясняли вопросы чести (праотец современных квантовых линзеров). Еще дальше, на отдельном постаменте — вообще невообразимая редкость: кинетическая винтовка образца «Колонист», с механическим затвором и оптическим прицелом. Музейная древность, оружие тех времен когда человечество еще барахталось в пределах родной системы.

Странно, подумал Дейнт, как эти мертвые железки успокаивают. Они представляли собой овеществленную историю насилия, но насилия упорядоченного, понятного, с четкими правилами. Не то что «воронки» — хаотичные разрывы в ткани пространства, не подчиняющиеся никаким законам, способные в мгновение ока превратить огромный грузоход в сингулярность или отшвырнуть его на сотни парсеков неизвестно куда.

Терминал на столе издал короткий сигнал. Дейнт бросил взгляд — вызов с «Терминала-7», станции утилизации в Секторе 1-500, у печально известной Кальдары-Эс. Официально эта локация — обычный могильник для списанных кораблей и прочего космического мусора. Неофициально — один из самых прибыльных центров теневого судостроения в этом квадранте Галактики. Из обломков и останков мертвых кораблей там собирали новые суда, для тех кто не мог осилить официальное приобретение нового, или предпочитал оставаться вне радаров властей.

Дейнт был одним из тех кто вложил немалые средства в этот бизнес. Вдобавок к операционной прибыли, «Терминал-7» обеспечивал его сеть кораблями не имеющими «официального происхождения» — идеальными для контрабандных рейсов. Хотя бы за счет экономии на взятках, которые в случае означенного официального происхождения пожирали бы существенную часть означенной прибыли.

Он активировал связь. На экране возник Марио Рейн, один из его агентов на станции. Рейн был необычно взволнован — Дейнт таким его видел редко.

— Каллен, — начал тот (сам факт, что он использовал первое имя Дейнта, говорил о необычной важности разговора). — Тут кое-что обнаружилось… Что может тебя очень заинтересовать.

— Слушаю, — бросил Дейнт, усаживаясь за стол.

Столешница из кассдейского обсидиана была еще одним анахронизмом в мире архитектонных композитов и когерентных полиматериалов, но Дейнт ценил весомость настоящего камня, его холодную непроницаемость. Из вещей на ней, помимо терминала, стояла лишь одна — старинная кофемолка ручной работы, выточенная из темного дерева и латуни. Коллекционный экземпляр, купленный на аукционе за сумму на которую можно было снарядить небольшую экспедицию, — который по-прежнему превосходно исполнял свою функцию.

— Утилизаторы нашли шлюп в Секторе 3-002. Идентификатор — СР-447.

— СР-447? — Дейнт застыл.

— Можешь представить. Один из тех что пропал во время той операции, да. Когда исчез СД-800.

— Ты уверен? — спросил Дейнт, скорее чтобы «удержать спокойствие» — Рейн, конечно, не стал бы поднимать такой-то вопрос не будучи абсолютно уверен.

— Больше того, босс, — Рейн наклонился ближе к камере и понизил голос, словно кто-то мог подсмотреть или подслушать. — Обычно после «воронок» все железо с мозгами идет в утиль, потому что кристаллы разлезаются как тухлая утка в диссоциаторе… А этому повезло. Не только железо, а жив даже центральный вычислитель. Данные могут быть восстановлены. По крайней мере, частично.

Дейнт откинулся в кресле, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица. Данные… В памяти шлюпа могли сохраниться показания телеметрии в момент появления аномалии. Вектор воздействия, энергетическая сигнатура, траектория искажения, что там еще… С такой информацией можно попытаться вычислить куда именно закинуло СД-800 — Дейнт тогда видел сам, что грузовик не «попал под радиус», и не «схлопнулся» (что случилось бы сто процентов будь он загружен по стандарту).

И, самое главное, у Дейнта был биометрический ключ для доступа к грузу. Кристалл с копией паттерна мозгового излучения этого идиота, Илая Неттора, который (чего и следовало ожидать) своим разгильдяйством гения в итоге довел себя до могилы. В свое время Дейнт потратил почти все свои деньги, чтобы тайно создать дубликат этого кристалла перед операцией. («На всякий случай», «пусть будет» — тем более с таким на кону.) И оказался прав — оригинальный кристалл приказал долго жить вместе с одним из четырех канувших в «воронку» шлюпов.

— Кто еще знает о находке? — спросил Дейнт.

— Команда, которая нашла — четверо, по стандарту. Но о том, что память не элиминирована, знаю пока только я.

— Пока, — повторил Дейнт, сделав акцент на слове. — Надеюсь ты все понимаешь как надо.

— Разумеется, босс. Не каждый день находят железо пропавшее из-за «воронки». Поэтому знаю пока только я.

— Где сейчас шлюп?

— В буферном, блок «D-7», уровень третий. Я распорядился пока, чтобы его не отправляли на стандартную подготовку.

— Хорошо. Очень хорошо, Марио. Шлюп законсервировать. Никаких дальнейших операций без распоряжения. Понял?

— Понял, босс. А что с утилизаторами?

— Ну, я тебя что, учить должен? Обычный липовый протокол.

— А вдруг они знают, или узнают, что железка с историей? Да еще из этого Сектора?

— У нас тут каждая третья железка с историей. Сколько кораблей пропадает в год в этом Секторе? Десятки. Не нервничай. Главное чтобы никто не узнал про память. Это ты, надеюсь, понимаешь отдельно. В общем, блокируй бокс и жду коды.

— Сделаю в течение часа.

— Отлично, — Дейнт сделал паузу, затем добавил почти небрежно: — Ценю твою работу. Думаю можешь рассчитывать на дополнительный бонус.

— Благодарю, босс, — Рейн улыбнулся. — Всегда знал, что работать с вами — правильный выбор.

— Конец связи.

Дейнт деактивировал соединение и несколько минут сидел неподвижно, глядя в пустой монитор. Дейнт не дожил бы до своих лет не научившись предвидеть проблемы. А Марио Рейн мог превратиться в проблему, причем не обязательно по собственной воле.

Дейнт активировал терминал снова. Еще один агент на «Терминале-7». Ки́на Волте́й, «куратор» на станции, в числе прочих функций наблюдающий за добросовестностью основного штата.

Вызов наконец пробился. Кина — худощавая женщина с короткими темными волосами, с небольшой деформацией носовой кости — следы «особого» прошлого. В свое время была уволена за превышение полномочий во время допроса заключенного. Подходящая кандидатура для определенного типа работы.

— Босс, — поздоровалась она коротко.

— Кина, очередное задание. Не просто деликатное, но еще и срочное.

— Слушаю.

— Марио Рейн, административный сектор «D», логистика утилизации.

— Что делаем?

— Несчастный случай.

Кина кивнула.

— В течение двенадцати часов.

— Отлично. Конец связи.

Дейнт откинулся в кресле, ощущая некоторое отвращение — к жизни вообще. Раньше, еще те же три с половиной года назад, ничего подобного за собой он не замечал. Раньше он испытывал хотя бы мимолетное сожаление, что-то вроде угрызений совести (условных). «Такие рефлексии часто означают старость», — подумал он мрачно. Вообще — откуда они, такие рефлексии, такие мысли, такие чувства? Мораль — понятие относительное, там где выживание часто зависит от того насколько быстро ты сможешь принять решение. Жесткое решение… Он повторял себе это годами, превратил в мантру. И все же…