— Твой отец как-то объяснил свое решение?

— Да. Он написал письмо, изложив свои мотивы, которое адвокат зачитал вслух. — Генри делает еще один глоток виски, снова морщась. — Скотт не его сын.

У меня во второй раз отвисает челюсть.

— У нее был роман, и она забеременела. Она сказала моему отцу, что ребенок от него, и он ни о чем не догадывался. Потом, пару лет спустя, появился я, и у него стало два сына Вульфа, насколько он мог судить.

Я быстро прокручиваю в голове вчерашний разговор.

— Она сказала, что Скотт был случайностью.

Генри фыркает.

— Я бы так и сказал.

— Когда твой отец узнал?

В глазах Генри вспыхивает гнев.

— Когда он поймал ее трахающейся с их бухгалтером и ворующей деньги с одного из благотворительных счетов. Благотворительного счета для больных детей.

Я чувствую, как мое лицо искажается от отвращения.

— Что?

— Ага. Все было в письме. Вот тогда и начали всплывать всевозможные факты, и он начал сомневаться насчет Скотта. Он совсем не похож на Вульфа. Так что он выгнал ее, а нас отправил в школу-интернат. Мой отец согласился не подавать в суд при условии, что она уедет. Он не хотел, чтобы это попало в прессу. И он согласился растить Скотта как своего, называть его Вульфом. Он решил, что Скотта не стоит наказывать за то, что сделала моя мать. — На лице Генри появляется осознание. — Теперь все начинает обретать смысл... Почему мои бабушка и дедушка завещали мне всю свою землю, почему мой отец настаивал, чтобы я управлял Wolf Hotels. Почему он не стал ждать, чтобы отдать мне отель, но сохранил за собой контрольный пакет акций прииска. Это не только потому, что я более способный или потому что по-настоящему ценю Аляску. А потому что я настоящий Вульф, а Скотт — нет.

— Так он никогда не собирался отдавать прииск Скотту?

— Думаю, у моего отца всегда были сомнения, но нет, Wolf Gold должен был достаться Скотту, пока Скотт не выкинул тот трюк с Кирой. Это стало доказательством того, что он такой же, как наша мать. Ему плевать на наследие Вульфов. Он заботится только о себе. — Он тяжело вздыхает. — Это, а также то, что лежит вон там, заставило его передумать. — Он кивает в сторону толстой папки на журнальном столике. — Мой отец приказал провести внутренний аудит деятельности прииска. Он сказал Скотту, что это было сделано для повышения эффективности, но на самом деле для того, чтобы убедиться, что Скотт хорошо им управляет. Должно быть, они копнули гораздо глубже, чем предполагал Скотт, потому что выявили сокращение бюджета и нарушение правил техники безопасности, которые он проталкивал. То, что могло привести к гибели людей. В конечном итоге привело бы к гибели людей.

— Боже мой! Зачем ему это?

— Не знаю. Но он выводит деньги и подставил под удар имя семьи и весь бизнес.

Внутри все сжимается от шока. Я знала, что Скотт отвратителен, но рисковать жизнями невинных людей?

— Когда пришли результаты аудита?

— За неделю до его смерти. В тот же день он встретился с адвокатами и изменил завещание. Прямо на месте написал письмо, просто на случай, если с ним что-то случится. — Генри качает головой. — Он действительно подстраховался.

— И он не терял времени. — Хотя это было не в первый раз. Когда Уильям Вульф узнал, как Скотт пытался повесить на Генри обвинение в изнасиловании, он немедленно организовал передачу своей доли. Это было не только посланием Скотту — что он никогда не получит отель Wolf, который тот так отчаянно хотел, — но и доказательством его уверенности в Генри — что намерения Генри в отношении семейного бизнеса всегда будут правильными.

Генри... его единственный настоящий сын.

Я успокаивающе провожу рукой по бедру Генри.

— И ты ничего об этом не знал?

— Нет. Мой отец звонил мне, когда мы были во Франции, чтобы сказать, что ему нужно поговорить со мной, что вскоре грядут большие перемены. Но он не сказал мне, какие именно. А на следующий день он умер.

— Скотт все еще думал, что получит прииск. — Он говорил об этом Кристал. — Он, должно быть, ничего не знал.

— Он не имел ни малейшего понятия. Конечно, теперь Скотт заявляет, что он законный Вульф и что это все ложь. Но мой отец провел тесты ДНК без ведома Скотта.

Я качаю головой.

— А я-то думала, что иметь дело с моей семьей — это тяжело.

— Я же говорил тебе. — Он протягивает мне свой бокал с виски.

Я отмахиваюсь, мой взгляд падает на небольшую деревянную шкатулку с витиеватой резьбой, стоящую на журнальном столике рядом с папкой аудита.

— Какая красивая.

— Она принадлежала моей бабушке.

Я колеблюсь.

— Можно открыть?

Пауза.

— Конечно.

Внутри множество драгоценностей.

— Она могла позволить себе самые большие бриллианты в мире, но они ее не интересовали. Как и драгоценности в принципе. Но она обожала жемчуг.

— Я вижу. — Я поднимаю сложную серебряную брошь с жемчугом, чтобы рассмотреть ее поближе.

Генри пристально наблюдает за мной.

— Тебе нравится?

— Да. Она прекрасна.

— Это мой подарок на Рождество. В итоге это был мой последний праздник с ней. — В его голосе слышна грусть.

— У тебя хороший вкус. — Я кладу ее обратно в шкатулку и достаю кольцо.

— Это ее обручальное кольцо.

Я поднимаю его к свету. Дизайн простой. Ободок тонкий и гладкий, с несколькими умело расположенными лапками, которые удерживают небольшую белую жемчужину в центре. Ее окружает россыпь крошечных бриллиантов. Ровно столько, чтобы придать немного блеска.

— Оно такое... сдержанное и в то же время стильное.

— Она была такой. — Я чувствую, как Генри смотрит на меня, пока я любуюсь кольцом и представляю, какой женщиной она, должно быть, была. Похоже, они были близки и она стала его единственной матерью.

— Думаю, она бы мне понравилась.

— Я тоже так думаю, — тихо говорит он. — Мой дед достал эту жемчужину прямо из устрицы. А потом спустился в шахту и добыл золото для оправы.

— Не может быть.

— Может.

— Это... очень романтично. — Но мне не стоит слишком удивляться. Я видела бревенчатую хижину, которую дед Генри построил своими руками в Волчьей бухте, недалеко от отеля. В которой Генри и его бабушка с дедом проводили лето.

Генри делает большой глоток виски.

— И теперь у меня есть этот гребаный золотой прииск, полный ловушек и Бог знает, чего еще, с чем нужно разобраться. Как, черт возьми, я должен это делать, пока управляю отелем? Я не могу быть везде одновременно. — Он пощипывает переносицу, от него исходит напряжение. Я никогда раньше не видела Генри подавленным. Даже когда открывался Wolf Cove и на него все давили, он оставался невозмутимым.

Или, может быть, он просто перестал претворяться и показывает мне, что все это время скрывалось под суровой внешностью.

— Как справлялся твой дед? И твой отец?

— Всегда было два поколения Вульфов, которые управляли делами. И сеть отелей была вдвое меньше, чем сейчас. И у них был человек, которому они доверяли на прииске. Он проработал там почти пятьдесят лет, прежде чем умер.

— Похоже, тебе тоже нужно найти людей, которым ты доверяешь.

— Я никому не доверяю.

Я сдерживаю желание закатить глаза, поджимая ноги и устраиваясь поудобнее на диване.

— Ты доверяешь Белинде. Ты отправляешь ее в Барселону.

— Да, она знает, что делает, — неохотно признает он.

— Готова поспорить, в Wolf работает еще как минимум несколько таких же, как она. Людей, которым ты платишь кучу денег, чтобы они могли делать такие вещи, как... о, не знаю... управлять отелями.

Он притворно хмурится.

— Ты учишь меня, как управлять многомиллиардной компанией, Эбигейл Митчелл?

— Я? — Я прижимаю руки к груди. — Я бы не стала даже пытаться. Я здесь только для того, чтобы красиво выглядеть.

Его пристальный взгляд скользит по мне.

— Ты и правда красиво выглядишь сегодня вечером. На самом деле, ослепительно.