Водитель — я слишком распереживалась из-за багажа, чтобы запомнить его имя — высаживает меня и, кивнув Марго, уезжает.

Оставляет нас наедине.

Генри говорил, что у Марго будут другие гости, но никого не видно.

— Bonjour, Abigail, — мурлычет она со своим мелодичным акцентом, и кажется, что чувствует себя совершенно непринужденно, хотя в последний раз, когда я ее видела, она была обнажена и занималась сексом со своим парнем перед нами, при этом не сводя глаз на Генри. Ее хоть немного смущает то, что произошло в клубе той ночью?

— Самолет Генри задержали, — выпаливаю я, потому что не знаю, что еще сказать.

Она медленно приближается.

— Я знаю. Генри звонил. — Она наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеки, как и в прошлый раз, и я ощущаю ее легкий цветочный аромат. Восхитительный запах, и я хочу сказать ей, что он мне нравится, спросить, что это за аромат, чтобы подобрать мыло с таким же, но сдерживаюсь.

Она спала с Генри.

Не хочу, чтобы она мне нравилась, и не собираюсь делать ей комплименты.

— И багаж потеряли?

Я вздыхаю.

— Да. Надеюсь, скоро найдут. — Как часто Генри говорил с ней? Он делал это только потому, что мы собирались приехать сюда?

— Если нет, я уверена, что сможем подобрать тебе что-нибудь. — Ее взгляд скользит вниз к черному цельнокроеному джемперу, который девушки в универмаге убедили меня купить. — Четвертый размер?

— Ага.

— 36D? — Она откровенно смотрит на грудь.

— Откуда ты знаешь? — Я хмурюсь.

Легкая улыбка трогает ее губы.

— Я в модной индустрии больше десяти лет. Научилась разбираться.

— Конечно. — Она десять лет работает моделью, Эбби.

Она касается пряди моих волос, потирая ее между пальцами.

— Ты покрасилась.

— Да. — Месяцы выгорания на солнце и шампунь вымыли из моих волос яркие медные и каштановые оттенки, оставив тусклый рыжий. Поэтому я пошла на большой риск и поехала в Питтсбург, чтобы сделать новую прическу. Даже показала фото того, что сделали в Wolf Cove, молясь, чтобы стилист смогла повторить. Получилось не идеально, но достаточно близко.

— Красиво. — То, как она это говорит, звучит странно интимно. — Пойдем, покажу твою комнату. Генри сказал, что тебе нужно поспать.

Я закатываю глаза, и она звонко смеется.

Я иду за ней по главному коридору — широкому, со сводчатыми оштукатуренными белыми потолками, стенами, обшитыми темными деревянными панелями, и множеством антикварных предметов мебели с двух сторон. В воздухе витает странный запах. Невозможно описать никак иначе, кроме «старины».

— Позже проведу для тебя экскурсию, когда Генри приедет. А пока — это главный коридор. Отсюда можно попасть почти везде. Гостевые комнаты на третьем и четвертом этажах. Всего пятнадцать. Некоторые будут заняты на этой неделе.

Ух ты.

— Давно им владеешь?

— Моя семья приобрела его сто пятьдесят лет назад, и с тех пор он передавался по наследству. Я получила его четыре года назад, когда скончался grand-père⁶.

Она достает из ящика стола старомодный ключ из кованого железа и поднимается по лестнице, придерживая подол платья.

— Пять моих близких друзей и Джоэл присоединятся к нам. Уверена, вы поладите. Вот твоя комната.

К тому времени, как мы добираемся до площадки четвертого этажа, она слегка запыхалась. Я иду за ней по длинному узкому коридору, такому же старинному, с таким же потолком и позолоченными картинами на стенах. У меня такое чувство, будто я перенеслась в прошлое.

Жаль, что мои родители не могут этого увидеть. Даже мама оценила бы.

Марго открывает дверь ключом.

— На самом деле, тебе нет необходимости запирать ее, пока ты здесь, но если захочешь, вот ключ. — Она вешает его на крючок внутри. — Ну, как?

В дальнем углу стоит массивная кровать с балдахином, завешенная светло-голубыми и белыми тюлевыми шторами. Они сочетаются с обоями, которыми оклеена вся комната, за исключением огромного белого оштукатуренного камина. Перед камином на ковре стоит стильный, но не слишком удобный синий диван. Потолок украшен затейливой лепниной и балками.

Слева расположен стеклянный эркер.

— Здесь есть небольшая терраса. — Она подводит меня к французским дверям, за которыми к каменным стенам прикреплен балкон из кованого железа. Здесь достаточно места для столика, двух стульев и ящика с цветами.

Я выхожу, и мои пальцы тут же касаются серебристых листьев.

— Лаванда.

— Да. Обожаю ее. В ящиках комода ты найдешь саше с ней, а на постели спрей, помогает заснуть. — Ее правая рука мягко ложится мне на плечо, а левой она указывает куда-то вдаль. — Вон там лавандовые поля. Летом в воздухе витает аромат лаванды.

Лавандовые поля. Я видела фото, ряды ярко-фиолетовых цветов на зеленом фоне.

— Я бы с удовольствием на это посмотрела.

Ее улыбка становится как будто шире, когда она смотрит на свои владения.

— Здесь действительно другой мир.

Я возвращаюсь внутрь и снова любуюсь роскошью комнаты.

— Спасибо, что пригласила меня. — Это обычная вежливость, я все еще насторожена.

— Конечно. Я хотела, чтобы Генри отдохнул, а с тобой он будет счастлив. Я очень рада, что ты приехала.

Я должна признать, что Марго могла представить это как деловую поездку и остаться с Генри наедине. Но она этого не сделала. Мне сложно продолжать злиться на нее.

Солнечные лучи проникают в комнату, просвечивая ее полупрозрачное белое платье, и обрисовывая грудь и тонкую талию. На ней нет бюстгальтера, и один темно-розовый сосок просматривается сквозь ткань.

Я поднимаю глаза и встречаю ее кошачий взгляд, наполненный тайной. Она знает, что платье прозрачное?

— Устраивайся поудобнее. Тебе что-нибудь нужно?

— Вроде нет. Это…

Раздается стук в дверь, и мое сердце подпрыгивает.

Генри?

Мои надежды рушатся секундой позже, когда входит горничная с подносом фруктов, сыра и чего-то еще, ставит его на маленький обеденный столик и так же тихо исчезает.

— Перекуси, чтобы не умереть с голоду. Круассаны свежие.

То, как она произносит «круассаны», заставляет меня никогда больше не пытаться повторить это слово. Это будет звучать глупо.

— Поешь, потом поспи. — Она указывает на кровать, и в ее глазах вспыхивает озорной огонек. — Генри просил убедиться, что ты как следует отдохнешь.

Она знает, какой он.

А благодаря Генри я представляю, какая она.

Двое мужчин одновременно? Один из них — ее парень?

Я подавляю свою ревность и осуждение. Прошлое есть прошлое, и я не вправе ее судить, учитывая свое собственное.

— Обязательно. Спасибо.

Она искренне улыбается и как будто парит навстречу мне. Берет мои руки прохладными, нежными ладонями, наклоняется и прижимается ко мне мягкими губами. Это поцелуй с закрытым ртом, и он длится всего секунду, но все равно застает меня врасплох.

Если она и замечает, что я шокирована, то не подает вида.

— Увидимся позже.

Я смотрю, как она выходит из комнаты, покачивая бедрами.

Губы все еще покалывает.

Это не было отвратительно. Совсем.

Просто… странно.

Вздохнув, я подключаюсь к Wi-Fi и вижу, что Генри еще не вылетел из Барселоны. По крайней мере, он написал, что еще нет. Кто его знает, ведь он не любит предупреждать меня о своем приезде.

Ну… когда «приезд» означает прилет.

Я рассматриваю комнату, где мы с Генри проведем следующие шесть ночей, и кровь бурлит.

Я улыбаюсь.

Этим стенам предстоит многое увидеть.

Я не спала уже тридцать часов. Я голодна и устала с дороги, мне нужно поспать и принять душ. Меньше всего я хочу быть уставшей, когда он приедет.

Я подхожу к окну и снова любуюсь видом — садами, внутренним двором внизу, пологими холмами и пышными рощами за ними. Чуть в стороне можно разглядеть новый бассейн, обложенный камнем, чтобы сохранить стиль замка. Уже сентябрь, но еще тепло, хотя, возможно, недостаточно для купания. Тем не менее, пара лежит на шезлонгах, загорая. Отсюда я не могу определить их возраст, но на женщине облегающее темно-синее бикини, подчеркивающее стройное загорелое тело.