— Ну, ты держись от него подальше. Словно козочка, убегай, — смеётся мама, подкалывая меня.

— Вот уж спасибо за совет. Можно я просто не пойду?

— Нельзя. Королева удостоит тебя беседой, обязательно, — объясняет мне мама.

— Да ну нет. Я знаю, о чём мы будем говорить. Она поздоровается со мной, и только тогда я смогу поздороваться в ответ. Она сама задаст мне вопрос. Скорее всего, о моей учёбе и поздравит с днём рожденья, ведь её предупредят. Я поблагодарю её. И всё. На этом всё закончится. А раз я в голове эту беседу воспроизвела, смогу представить, что она произошла.

— Хот-доги ты тоже ела, так что просто представь, как набиваешь ими пузо, — смеётся мама.

— Ну, мам, — ною я. — Королева обязательно потом покажет на Долорес и Ванессу и предложит с ними пообщаться.

— И в чём проблема? Они твоего возраста, у вас должны быть общие интересы.

Долорес и Ванесса — сёстры-близняшки, их даже мать, наверное, не различает. Они всегда одинаковые. Одежда у них тоже одинаковая, только цвет отличается, и то не сильно. Причёски бедный стилист укладывает так, чтобы каждая прядь лежала так же, как у сестры. Клиника. Словно им по пять. Они ходят вместе и даже едят одинаково, шагают одинаково, берут напитки вместе и машут рукой вместе. Иногда кажется, что в глазах двоится. Долорес на два сантиметра выше, так для неё обувь делают так, чтобы выровнять их.

— Ну да, общие. Ты видела Роберта? «Роберт посмотрел на меня и кивнул», — кривляюсь я, говоря тоненьким голосом и хлопая ресницами. — «Нет, он посмотрел на меня! А ты видела Гарри? Он пришёл в чём-то там, ему так идёт. Ох, посмотри, там Теодор, надо срочно с ним поговорить! Ах, как кружится голова!» Да, с ними с ума можно сойти от их трескотни.

Мама слушает меня, всё время кивает. Но я понимаю, что моё нежелание идти её совсем не заботит. Это мероприятие слишком важно для нее.

— Посмотри, какую я для тебя шляпку сшила.

Мама показывает мне маленькую изящную шляпку нежно-голубого цвета, которая крепится с помощью заколки, и всё замечательно, но она — с огромными перьями: красными, чёрными и золотыми. Просто смесь элегантности и бразильского карнавала.

— А можно мне что-нибудь попроще? — говорю я, закончив с очередным платьем. — Эта словно я шла, и на павлина упала, он приклеился, и я пошла дальше.

Мама знает, что я терпеть не могу такие вещи, и, конечно, она шутит.

— Если будешь кочевряжиться — пойдёшь в ней, не будешь — я сделала для тебя другую. Кстати, хочешь посмотреть наряды Долорес и Ванессы?

— Только если ты сделаешь подсказку, и я смогу их различить. Они тогда потеряют интерес и не будут со мной беседовать.

Мама показывает мне два абсолютно одинаковых платья средней длины, силуэтные, верх платья исполнен в виде короткого жакета размера оверсайз. Ткань, крой, пошив — замечательные. Очень красиво вышло. Как бы меня ни бесили Долорес и Ванесса, они знают толк в моде. Да и мамина работа всегда высокого качества.

— Очень красиво, — говорю я.

Я заканчиваю. Всё выгладила и решила немного передохнуть.

— Ты куда собралась?

— Чай попью, отдохну. Я всё сделала.

Мамины мастерицы начинают хихикать, мама же встаёт, подходит к левой стене — и вся боль мира ложится на меня, когда я понимаю, что будет за выдвижной дверью.

— Нет. Ну, скажи, что шутишь.

Мама не шутила. Она отодвигает дверь, и я вижу, что сделала в лучшем случае десятую часть работы.

— Давай, моя помощница, — мама целует меня в щёку, а я проклинаю себе под нос всё кругом.

Ну вот, и зачем мне идти на скачки, если я даже наряды все видела и даже помогала их делать? А вот хот-дог сделают прямо на моих глазах, нальют молочный коктейль, и можно даже попросить, чтобы сами выбрали вкус — и будет эффект неожиданности.

Мы закончили ближе к полуночи. Наряды нужно отправить завтра, и никак иначе. Нет, никаких «не успеваем». Завтра утром они все разъедутся к заказчикам.

Войдя в комнату, я упала на кровать — даже переодеваться не хотелось.

Утром я, совершенно разбитая, пришла в школу. Эмми уже ждала меня.

— Привет. Давай рассказывай, — устало говорю я, видя, что подруге невтерпёж поделиться новыми сплетнями.

Мы с Эмми идём на урок истории к мистеру Паркеру. Он не любит, когда болтают во время урока, воспринимает это как неуважение. Он ничего не сделает и ничего не скажет — он наказывает по-другому: игнорирует и не углубляется в тему. Из-за этого можно пропустить большую, важную часть материала. Поэтому лучше дать Эмми высказаться прямо сейчас. Портить отношения с мистером Паркером ни мне, ни ей не нужно.

— Ты такое пропустила! Народу — тьма, не протолкнёшься. Самое горячее — спарринг Спенсера и Томаса, после которого они подрались в раздевалке. Остальное — скукота. И, конечно же, последними выступали Теодор и Роберт. Девчонки все с ума посходили. Во время спарринга у Тео немного перекосилось кимоно, и все увидели его мышцы. Ты представляешь?

Я промолчала. Вчера мне удалось увидеть куда больше, чем остальным. Тео стоял в одних штанах от кимоно.

— Это, конечно, огонь. Дороти Блэк упала в обморок, но мне кажется, это была актерская игра. Слишком быстро она пришла в себя и продолжила глазеть. Показушница, — продолжала Эмми.

Ну да, упасть в обморок из-за того, что у принца оголилась грудь… Так себе причина. Неужто она настолько потрясена? Да и чем? Парнишки из нашей школы часто тренируются в зале без футболок — и что-то никто в обмороки не падал. Неужели грудь Тео настолько особенная?

— Хотя все ожидали, что Теодор немного уступит Роберту, но в того словно дьявол вселился. Роберт обиделся, накинулся на брата. Они не уступали друг другу, но Тео, конечно, победил.

— Конечно, он старше и дольше занимается, — спокойно говорю я.

Они тренируются у одного тренера, просто у старшего больше опыта. Было бы странно, если бы Тео, помешанный на тренировках, уступил брату. Хотя его можно было бы подколоть по этому поводу.

— Чего он тебе так не нравится? — прищурилась Эмми, глядя на меня хитрым взглядом. — Или нравится?

Я закатываю глаза. Её предположение смешно. Тео по определению не может мне нравиться — всего в нём слишком много.

— Глупости. Мне хватает благоразумия, чтобы знать своё место и не соваться куда не надо.

— Ну и отлично! — смеётся Эмми. — Потому что потом возле раздевалки заметили Дороти и Теодора, и они очень откровенно целовались. Об этом вся школа гудит. И, конечно, пока принц не уехал, никто не расходился.

— Вот это скандал, — смеюсь я, понимая, что их обоих по головке не погладят. А если ещё и фотки кто-то успел сделать, то скоро в сети появятся пикантные кадры с кучей домыслов. Ох, волна сплетен только набирает обороты.

— А вот и нет. Поговаривают, что Дороти и Теодор скоро объявят себя парой.

— Ого. Но, если честно, Дороти — та ещё сплетница и слишком любит внимание, — напоминаю я.

Она столько о себе наговорила, что уже не разберёшь, где правда, а где вымысел.

Мы подходим к кабинету истории. А прямо у окна в коридоре стоит Дороти в окружении толпы. Дороти Блэк — красивая, высокая и отчаянная. Все её юбки короче, чем у других, и её это не смущает. Она манерно смеётся, словно уже королева, складывает руки и снисходительно смотрит на парней, которые стоят с открытыми ртами, ловя каждый её вздох.

— Видишь? Теперь она звезда. Один поцелуй с принцем — и всё.

— Ну, знаешь, так себе повод для звёздности.