— Их здесь не было сорок лет назад, — настаивал отец.

— Тогда кто бы пошел на такие крайности? — спросил Грегори.

— Это — недостающее звено, которое нужно найти. — Я сдавленно выдохнул и потер глаза. — Тебе нужно рассказать нам все, что ты о них знаешь, Попс. Я не уйду, пока ты не сделаешь этого. И, если уж на то пошло, готов поспорить, что информация об Омаре Баранове припрятана в том чудовище-компьютере у тебя в кабинете.

Он поднял взгляд.

— Если ты так уверен, пойдем выясним.

Я подождал, пока отец направился к дому, его шаги были медленнее обычного. Грегори встал рядом со мной, качая головой.

— Какого черта он нам не сказал? — спросил он, и в его тоне сквозила ярость.

— Потому что для этого ему пришлось бы признать, что он боится. Это не в характере нашего отца.

— Нет. Ты прав. Что будешь делать?

Я прищурился от яркого солнца.

— Если Лиам и его веселые ребята не помогут, тогда мы пойдем на охоту.

— Мне нравится эта идея. В Новом Орлеане в это время года очень мило.

— Да, брат, это так. Однако я считаю, что Шон — это связующее звено.

— Ты думаешь, он работает с братвой?

— Да. — Я взглянул на Грегори. Сейчас оставалось только исключать возможные варианты.

— Тогда давай навестим его.

— Я хочу кое о чем попросить тебя, — сказал я ему.

— Что угодно. Что тебе нужно?

— Разузнай все, что сможешь, о Дженнифер Циммер. Как лучшая подруга Седоны, она была в положении, чтобы получать, возможно, закрытую информацию.

Он присвистнул.

— Седона уже догадалась, что ее, возможно, предали?

— Не уверен.

— Я посмотрю, что смогу найти по-тихому.

— Только для моих ушей.

Хотя мне и хотелось вернуться домой, я не сомневался: время истекает.

Сделав еще один глубокий вдох, я мысленно вернулся к Седоне. Теперь, когда ее присутствие раскрыто, опасность для нее возросла многократно. Если мое чутье, а оно меня редко подводит, не обманывает, то у меня в запасе максимум сорок восемь часов, прежде чем все выйдет из-под контроля. Мне нужно быть готовым на случай, если Омар задумал кровавую баню.

Если это так, я положу конец правлению этого старика. Раз и навсегда.

Так, как следовало сделать моему отцу.

Джонни

Ярость была неотъемлемой частью моей жизни, сколько я себя помню. Отец пытался научить меня методам обуздания гнева, поощряя и требуя физической активности, в том числе и бокса. Время от времени я возвращался к тренировкам — в колледже мне это нравилось. Но затем на первом плане оказался бизнес, и визиты в спортзал стали слишком редкими.

В тот день мне особенно хотелось провести несколько часов, изливая накопленное напряжение и кипящую ярость на боксерской груше. Причина была очевидна — утрата контроля. Это съедало меня изнутри; моя неспособность переработать даже те крупицы информации, что у меня были, и выстроить из них ясную картину, парализовала.

И это не сулило ничего хорошего любому, кто встал бы у меня на пути.

Я оказался прав: Попс припрятал кое-какие увлекательные и весьма компрометирующие материалы на Барановых, детали, которые можно было использовать против них. Я придержу эту информацию про запас. То, что я задумал, требовало более прямого подхода. Если понадобится.

Согласно данным моих источников, Шон залег на дно после нашего разговора менее двух недель назад. Он проводил больше времени в своем роскошном пентхаусе, чем занимался делами, игнорируя свое обычное пристанище — бар сестры. Разумеется, для меня это было красной тряпкой, недвусмысленно говорящей, что он виновен во всех попытках подорвать мой бизнес.

И все это — предавая собственную семью. На сей раз я не стал связываться с главой семьи Каллаханов. Если бы Райан узнал, что натворил его сын, это вынудило бы нас начать войну. А мне бы не хотелось такого развития событий. Хотя я и не мог сбрасывать со счетов такую возможность, сейчас я продолжал проверять каждый клочок информации, прежде чем принять трудное и, возможно, опрометчивое решение.

Даже если это снова медленно убивало меня.

— Останешься здесь, Майк. Не подпускай сброд, — велел я Майклу.

— Ты уверен, босс? — в его голосе слышалось беспокойство.

— Да. Не хочу, чтобы сегодня дело приняло скверный оборот. Если только не придется. — Он похрустел костяшками, что всегда меня смешило. — Черт. Ты просто мастер лишить ситуацию всякого веселья.

— Как ты не раз мне говорил.

Сегодня мы будем действовать осмотрительно, давая себе время обдумать решения. Я все еще злился на отца за то, что он так чертовски долго скрывал эту мрачную тайну. Да, у него были свои причины, надежда, что пугающее будущее так и останется где-то далеко. Однако, на мой взгляд, он, как никто другой, должен был знать: такие люди, как Омар Баранов, умеют лелеять обиды лучше многих. Из того немногого, что я успел прочитать по дороге, я узнал, что он был очень привязан к жене, особенно после четырех выкидышей, которые она перенесла, прежде чем родить троих сыновей, из которых в живых остался лишь один — таковы уж последствия их склонности к насилию.

Это легко можно было найти в необъятных просторах интернета, но обстоятельства ее смерти, похоже, до сих пор оставались загадкой. Вероятно, это позволяло Омару сохранять лицо. Неудивительно, что он так тщательно планировал месть, избегая очевидных методов удара в спину, о которых я слышал и которые видел десятки раз. Войны между враждующими синдикатами, включая наш, не утихали, даже несмотря на то, что многие из них стремились легализоваться. Я также не мог винить Омара за то, что тот нанимал людей для грязной работы, сохраняя собственные руки чистыми до последнего момента.

Разрушать все до основания, приберегая моего отца напоследок.

Похоже, нашу семью ждали трудные и долгие несколько месяцев.

Грегори бесшумно подошел к тротуару рядом со мной, застегивая пиджак и вглядываясь в высотное здание.

— Думаешь, он признается?

— Нет. Не думаю.

— Тогда зачем беспокоить его?

— Потому что я хотя бы пойму, врет он мне или нет. Ты же знаешь, я в этом хорош.

— Да, но вывести лжеца на чистую воду — лишь часть того, что мы делаем.

— Возможно, но я действую шаг за шагом.

— Никакого наказания?

Я еще не продумал этот момент.

— Это будет зависеть от того, как Шон воспримет наш визит.

— Должен признать, что общество той прелестной женщины изменило тебя за несколько дней.

— В лучшую или худшую сторону?

Он рассмеялся и сделал несколько шагов к зданию, обернувшись у двери.

— Пока рано судить. Спроси через пару недель.

Мне оставалось только смеяться. Грегори всегда был осторожным, тем, кто во всем добивался успеха. Его вполне устраивала роль второго человека, обеспечивающего поддержку и бухгалтерскую экспертизу для бизнеса. То, что он обожал свою работу, облегчало дело, но когда требовалась грубая сила, он всегда был готов оказаться плечом к плечу со мной.

Я всегда принимал семью как данность, считая, что мы не так близки, как должны были бы, но на самом деле это было не так. Мне потребовалось дожить до сорока с лишним лет, чтобы осознать это. Или, возможно, я не понимал, насколько важно иметь семью. Появление в моей жизни Кристиана дало мне первый вкус этого чувства. Седона же пробудила во мне осознание того, что я жажду настоящей семьи. Жены. Детей. Черт, даже собаки или двух. Семейных отпусков. Праздников с душевными фильмами. Дней рождений. Всего того, во что я отказывался верить.

Теперь же я чувствовал себя идиотом, потратившим столько времени на погоню за призрачным успехом.

Я последовал за братом в здание, окинув взглядом улицу позади, прежде чем дверь закрылась. С собой я взял четырех бойцов, хотя и сомневался, что они понадобятся. Я сделал несколько звонков, попросив знакомых, работающих на границе, предупредить меня, если какие-либо известные члены братвы решат навестить Канаду на выходных. Я чуть не рассмеялся. Конечно, они могли легко затеряться, но у меня было чувство, что если это месть, то у Омара и его веселой компании не было проблем с тем, чтобы заявить о себе открыто.