Когда я взмахнула лезвием, слезы продолжали литься из глаз. Свет заискрился яркими красками на периферии моего зрения, образы нашего первого поцелуя проплыли перед моим мысленным взором прекрасной дымкой. Когда другие чувства захлестнули меня, мне показалось, что моя жизнь началась в тот момент, когда он появился в моем мире.

Моменты страсти и возбуждения.

Разделенная близость.

Первое прикосновение.

Первый поцелуй.

Когда он в первый раз погрузил свой член глубоко внутрь, озарив темноту светом.

Теперь я двигалась задним ходом. Когда тени сгустились, я больше не чувствовала своих ног. Мачете выскользнуло из моих пальцев и очень медленно упало на пол.

— Джон-ни...

Джонатан

Несколькими днями ранее…

Страх был полезной эмоцией, которую я часто использовал. Он имел свойство выходить из-под контроля, поглощая всю черноту. При правильном использовании парализующее чувство могло быть более эффективным, чем насилие, необходимое как до, так и после того, как пришло осознание. Я стал повелителем ужаса, могущественным зверем, который одним взглядом, вспышкой своих глаз мог превратить человека в камень.

По крайней мере, так мне не раз говорили. Жаль, что у меня нет такой сверхспособности. Если бы она у меня была, я бы не мог покупать по нескольку новых рубашек каждый месяц. Кровь по-прежнему было трудно отстирать с белоснежного белья. Я усмехнулся этой мысли, когда ехал по темным, залитым дождем улицам Монреаля, направляясь к месту неизбежного наказания.

Кто-то сказал бы, что я жаждал кровопролития, я был зависим от опасностей и с аппетитом ломал кости. Для меня это был просто ещё один рабочий день в офисе, необходимый для поддержания мира на улицах моего любимого города.

Я никогда не отступал от необходимых действий и не позволял своим эмоциям встать на моём пути, даже когда были те, кто умолял или пытался подкупить меня, чтобы я передумал. Как только я составлял план, он никогда не менялся. Ни разу. Я гордился этим фактором.

— Здесь поверните налево, босс, — сказал Майкл Константин с пассажирского сиденья, мой капо, который всегда сопровождал меня в делах. Он заслужил право быть моим заместителем, поднимаясь по служебной лестнице за последние десять лет. Я безоговорочно доверял ему, что давало ему преимущества работы в этой могущественной организации.

Он также предвидел те аспекты бизнеса, которые помогли мне стать самым богатым человеком в Канаде. За это я был перед ним в долгу.

И за то, что он дважды спас мне жизнь.

Я ничего не произнес, пока ехал по улице, единственный уличный фонарь подчеркивал мрачность этого района. Ублюдки, предавшие меня, всегда думали, что смогут спрятаться. Это вызывало веселье, но только после того, как я разобрался с ситуацией.

— Нам не будут рады, — небрежно сказал он.

— Как будто мне не все равно.

Он усмехнулся.

— Ты всегда был упрямцем.

Я бросил на него взгляд, усмехаясь как от его слов, так и от того, что я намеревался сделать.

— Приму это как комплимент.

Хотя я уже отправил два внедорожника со своими людьми оцепить это место на случай, если ирландские головорезы окажутся настолько глупы, что попытаются начать войну, в праздничный угловой бар заходили только мы с Майклом, чтобы сыграть в покер. Я был азартным человеком. Мне нравилось рисковать. Почему бы не рискнуть жизнью этого засранца?

Припарковавшись, я оглядел улицу. Этот район города был хорошо известен тем, что контролировался ирландской мафией, небольшой организацией, которая обычно никогда не создавала проблем для нашей организации. Мы мирно жили бок о бок, используя информацию и делясь ею друг с другом, когда это было необходимо.

Однако сын главаря ирландской мафии был полон решимости нарушить устное соглашение, которое мой отец заключил с его отцом. Этому человеку нужно было преподать серьезный урок. О чем Шон понятия не имел, так это о том, что я получил одобрение от его отца, которому стало противно бунтарское поведение сына.

Преподавать ему урок хороших манер не было моим обычным методом работы, но на этот раз я хотел сделать исключение.

До тех пор, пока этот засранец не попытается сделать шаг, о котором он скоро пожалеет.

Я вышел, сунув ключи в карман. Моё оружие было надежно спрятано в наплечной кобуре, хлястик расстегнут. Мне было любопытно, насколько глупым окажется Шон. Мы оба большими шагами направились к бару, и я усмехнулся. Для вечера вторника здесь было оживленно. Могу сказать, что ирландцы знали, как веселиться, лучше, чем франко-канадцы.

После того, как мы вошли внутрь, группа ирландцев заметила нас только через несколько секунд. Затем трое из них резко встали из-за стола, едва не опрокинув его с такой силой.

Когда кто-то из семьи Джеймс входит в дом, люди мгновенно приходят в ужас.

Хорошо.

Это означало, что наша репутация осталась нетронутой.

Майкл последовал за мной, и я направился к бару, заметив, что несколько крепких мужчин, которые стояли и смотрели какую-то спортивную игру, отошли в сторону. Они не столько создавали пространство, сколько позволяли слышать их голоса, не раскрывая своих язвительных ртов. Первый бармен отвернулся, мужчина намеренно направился к другому концу стойки.

Я по достоинству оценил тот факт, что веснушчатая женщина направилась прямиком к открытому пространству и положила руки на стойку бара. Со своими рыжими волосами и ослепительными светло-зелеными глазами она идеально подходила для ирландского паба. Но выражение презрения на её лице стало еще одним напоминанием о том, что нам не были рады в их мире, даже несмотря на то, что сделка была заключена два десятилетия назад.

— Джонни.

В ее голосе звучало презрение, но единственная дочь Каллаханов смотрела на меня с таким же одобрением, какое я время от времени испытывал к ней. Она знала, что со мной лучше не связываться.

— Эрин.

Она бросила взгляд через моё плечо на Майкла, затем схватила один бокал, стукнув хрусталем по барной стойке. Затем она схватила свою лучшую бутылку ирландского виски и налила мне. Моему капо ничего не предложили, поскольку он пришел сюда не для того, чтобы выпить, а просто чтобы прикрыть мне спину.

Я проглотил жидкость, наслаждаясь не только вкусом, но и мягкостью, когда она утолила пересохшее горло. Как только я поставил бокал на стойку, я склонил голову набок.

— Что ты хочешь? — спросила она, отодвигая бутылку, как будто я мог протянуть руку и схватить её.

— Я пришёл поиграть в покер.

Она точно знала, зачем я здесь. Скорее всего, отец рассказал ей об этом.

На несколько секунд её обычная маска исчезла, позволив мне увидеть в ее глазах намек на беспокойство и удивление. Затем она глубоко вздохнула. Это был её бар, но её брат вёл себя так, словно владел им много лет. Когда она кивнула в сторону задней комнаты, презрение вернулось, но на её сочных губах заиграла легкая улыбка. Шон был членом семьи, и это мешало ей обеспечивать дисциплину, на которую способна только взбешенная ирландка.

Как только я повернулся к частному пространству, несколько мужчин преградили мне путь, ведя себя так, словно они были чуть ли не неандертальцами, готовыми вмешаться.

— Отойдите, — велела им Эрин. — У нашего гостя дело к Шону, — её мелодичный акцент перекрывал их низкое рычание. Они сделали вид, что не собираются подчиняться, а затем отступили, избавив меня от необходимости прибегать к насилию. Я был не в настроении.

Я не спеша направился к двери, не потрудившись постучать.

Четверо мужчин, окружавших Шона, были потрясены моим появлением, страх и ярость поползли по толстым жилам на их шеях. Они вскочили на ноги, немедленно потянувшись за своим оружием.