Он провел пальцем по внешней стороне моего бедра, прежде чем добраться до моего влажного холмика. Между нами уже витал стойкий аромат моего желания, что обычно приводило бы в смущение, но сейчас я была слишком возбуждена, чтобы обращать на это внимание. Когда он провел рукой по моему холмику, я застонала в ответ на поцелуй, пораженная дополнительными электрическими ощущениями.

Ни один мужчина не вызывал у меня такой реакции, и я разрывалась между желанием оттолкнуть его из страха, что никогда не смогу его отпустить, и тем фактом, что, насколько я знала, он мог быть серийным убийцей или насильником. Я всегда ценила свое шестое чувство в отношении людей, а сейчас оно как будто полностью отключилось.

Должно ли это быть тревожным сигналом?

Он не дал мне больше времени на раздумья, обхватив одним пальцем тонкую резинку моих стрингов. Используя ту же руку и силу запястья, которую он использовал против вкрадчивого парня, за легким щелкающим звуком последовал сильный треск, когда материал был сорван с моего тела.

Я отреагировала более адекватно, оттолкнув его обеими руками. Сработала моя обычная реакция, и я отреагировала слишком остро, ударив его ладонью по лицу и тут же задохнувшись.

Он принял на себя основной удар, повернув голову и закрыв глаза. Когда я прижала руку ко рту, пытаясь подавить крик, готовый вырваться из моего горла, его грудь несколько раз поднялась и опустилась.

Затем он снова повернул голову и издал нечеловеческий рык.

Хищный.

Это слово идеально подходило к нему, маленькая лампочка в нише высвечивала блеск в его глазах, когда они погружались в темноту.

— Ты заплатишь за это, cherie (фр. милая). — Он вырвал карточку с номером в отеле из моей крепкой хватки, не обращая внимания на то, что делает, когда вставлял карточку в прорезь. Секундой позже раздался легкий щелчок, и он повернул ручку, сбивая меня с ног и втаскивая внутрь.

— Что это значит?

— Это значит, что я накажу тебя. — Он развернул меня, и все, о чем я могла думать, это о том, как я благодарна за то, что оставила свет включенным у своей кровати. Затем он бросил меня в центр всего этого, тут же сдернув с себя футболку.

Я попыталась встать, но его быстрые действия помешали мне это сделать. Я резко встала на колени, мотая волосами из стороны в сторону.

— Как по-твоему, ты сделаешь это?

Он все еще не выдавил из себя улыбки, а его обжигающие взгляды, которыми он одаривал меня, разрушали последние мои запреты.

— Сначала я накажу тебя своим языком. Затем своей рукой.

— Твоим языком, да? И как ты собираешься это сделать?

Я восхищалась его грудью, тем, как жирные чернила покрывали ее верхнюю часть витиеватыми узорами. Я также была благодарна за то, что его живот был ничем не прикрыт, что позволяло мне любоваться его рельефным прессом, глубоким V-образным изгибом, спускающимся от бедер к тому, что, как я знала, должно было быть нирваной.

Без малейшего колебания и к моему крайнему удивлению, он освободил моё ноющее тело от платья, которое я с таким трудом выбрала, прежде чем отправиться в бар. Теперь я могла думать только о том, как я рада, что нашла время переодеться, вместо того чтобы остаться в платье подружки невесты.

Затем я была вынуждена вернуть свой разум к реальности, поскольку я стояла на коленях посреди кровати в гостиничном номере, совершенно голая, перед незнакомцем.

И я даже не знала его имени.

Реальность была такой греховной, что я снова провела рукой по его груди.

— Ты не ответил на вопрос. Что ты имеешь в виду?

Он глубоко вздохнул, задержал дыхание, а затем выпустил взрывной жар на мои щеки и подбородок. Затем он обхватил ладонями моё лицо, и взгляд его стал откровенно похотливым.

Как будто этот мужчина собирался наслаждаться мной несколько дней.

— Сначала я выпорю тебя язычком. А потом отшлепаю твою сладкую попку.

— А потом, после этого? — осмелилась спросить я, проводя пальцем по его груди.

— Затем я трахну тебя, cherie (фр. милая). Необузданная, горячая страсть, которая будет преследовать тебя несколько дней.

— А что, если я скажу «нет»?

Он издал мрачный, требовательный рык.

— Это то, чего ты хочешь?

— Нет.

— Тогда скажи мне точно, что тебе нужно, cherie (фр. милая).

Все мои колебания были вызваны тем, что хорошая девочка внутри меня делала всё, чтобы отодвинуть в сторону по-настоящему плохую мегеру, которая слишком долго боролась за то, чтобы оставаться незамеченной. Однако, чем это может мне повредить, если я откажусь от женщины, которой была, всего на одну ночь? В конце концов, я никогда его больше не увижу. Какого черта.

Будь плохой девочкой…

— Трахни меня. Пожалуйста. Просто трахни меня.

Джонатан

У меня не было никаких намерений трахать женщину, пока я занимался бизнесом в Кентукки. Однако в тот момент, когда я увидел потрясающую красавицу с мерцающими натуральными светлыми волосами, сидевшую напротив бара, я был очарован, что было на меня совсем не похоже. Я привык к одиночеству и был полон решимости оставаться таким еще долгое время. Слишком рискованно быть замеченным с женщиной, не говоря уже о том, чтобы трахаться с ней.

Я был здесь по одной работе. Вступал в беседу с ирландской мафией, которая, казалось, контролировала весь южный регион Соединенных Штатов.

Встреча с Ронаном О'Коннором была достаточно приятной, он даже представил меня своей очаровательной жене. Мы выпили пару стаканчиков, и мужчина настаивал на том, что понятия не имел о том, что Шон Каллахан нарушил соглашение, воруя клиентов и представляя себя подставным лицом двух влиятельных канадских семей.

Потом все стало настолько странно, что мы стали обмениваться короткими фразами. Когда этот придурок нанес удар, встреча пошла насмарку, и от общения, а также от моей ярости у меня остался неприятный привкус во рту. К черту этого человека. К черту Кентукки. Были и другие пути, по которым могла пойти семья, другие города, в которые мы могли бы ворваться, если бы захотели.

И в этот момент я был готов заявить свои права на нашу часть Юга. К черту Каллаханов и их режим. К черту узаконивание нашего бизнеса. На отпускаемых по рецепту лекарствах можно было делать бизнес, популярность которого перевешивала обычные поставки нелегальных наркотиков из стран Южной Америки. Хотя наркотики любого рода не были основным источником дохода моей семьи, контроль за их ввозом в Канаду стал жизненно важным для сохранения контроля над огромной властью, которой мы в настоящее время обладали. К сожалению, мне хотелось рассмеяться. Последствия признания части Соединенных Штатов нашей территорией могли быть смертельными, но, возможно, они были необходимы для укрепления семейного режима, как это было подробно изложено в бизнес-плане в конце прошлого года.

Конечно, мы были опытными и высокоинтеллектуальными бизнесменами, что позволило нам справиться с ситуацией мирным путем. Если нет, то я бы выразил больше... поддержки.

Христос.

Я закрыл глаза, злясь на то, что Шон поставил мою семью в такое затруднительное положение. По моему мнению, его наказания было недостаточно, этот ублюдок заслуживал большего, чем просто удаление пары пальцев в качестве напоминания о союзе.

Мои руки были в крови во многих отношениях. Или, возможно, правда заключалась в том, что я хотел большего. В конце концов, я был жестоким мужчиной, во всем похожим на своего отца.

Но не сегодня.

Сегодня вечером я бы притворился кем-то другим, наслаждаясь плодами своего труда.

Вдыхая аромат этой женщины, я на время отбросил все мысли о бизнесе. Она была идеальным отвлекающим фактором, позволявшим мне отвлечься от насущных задач. Я хотел немного развлечься. Я не мог придумать ничего лучше, чем нежное и грязное свидание под простынями.