Я обнаружила, что прижимаю руку к его груди, впиваюсь ногтями в его рубашку, жалея, что не могу просунуть пальцы под тонкую ткань. Но я боялась, что кончики моих пальцев будут постоянно обожжены, изранены до такой степени, что прикоснуться к кому-либо другому будет невозможно. Каждое его движение, начиная с этой секунды, подчеркивало настойчивость, которой я раньше не ощущала, включая то, как он обнял меня другой рукой, прижимая мой живот к твердости его пульсирующего члена.

Как и во всем остальном в этом загадочном мужчине, он контролировал себя, двигая бедрами туда-сюда, недвусмысленно давая мне понять, что испытывает почти отчаянную потребность. Я не могла ни дышать, ни думать, когда он, наконец, провел языком по моим губам, исследуя темноту внутри моего рта, как его глаза до этого проникали в самую глубину моей души.

Было неправильно так возбуждаться от незнакомца. Меня учили, что страсть развивается и подпитывается дружбой и любовью. Похоже, моя мать была неправа на этот счет. Я всё ещё чувствовала покалывание во всем теле, мои соски болели от того, насколько они набухли. Казалось, что комната вращается вокруг нас, вихрь нашего голода выходит из-под контроля.

Когда он, наконец, прервал поцелуй, у меня все еще кружилась голова, я боялась, что споткнусь, если он отпустит меня прямо сейчас. Я не осознавала, что провела языком по нижней губе, пока его взгляд не упал на этот соблазнительный жест.

— Что ты мне сказал? — я услышала неестественные нотки в своем голосе и съежилась.

— Я сказал, что, когда я беру в свои руки такую прекрасную женщину, как ты, я никогда не буду воспринимать этот дар как нечто само собой разумеющееся, дающее бесконечные ночи блаженной страсти. Потому что женщины драгоценны во всех отношениях, они удовлетворяют самые примитивные потребности, которые только могут быть у мужчины.

— О-о-о? — ни один мужчина раньше не лишал меня дара речи, включая недавнюю свинью.

— И не ошибся, cherie. Когда придет время, ты будешь принадлежать мне. — Словно в подтверждение своих слов, он снова опустил голову, уткнувшись лицом мне в шею. В тот момент, когда я почувствовала его зубы на своей коже, я вздрогнула, мои глаза непроизвольно закрылись. Его слова были не просто собственническими по своей природе. Они подчеркивали его самообладание. И хищническую одержимость.

Должна ли я чувствовать себя польщенной или испуганной?

В этот момент я ощутила, как его борода царапает мою кожу, чего раньше терпеть не могла.

Уже нет. В данный момент я думала, что ощущения должны быть самыми сексуальными, какие только можно вообразить. Внезапно воздух обдал моё разгоряченное тело неожиданным холодом. Когда я открыла глаза несколько секунд спустя, я не была до конца уверена, что мне всё это не привиделось.

Он ушел, его обжигающее прикосновение всё ещё ощущалось, но я чувствовала абсолютную потерю, печаль, отдававшуюся в каждой клетке, в каждом мускуле.

Но когда я подняла голову, то заметила, что он снова смотрит на меня через барную стойку. Только на этот раз я не сомневалась, что он раздевал меня взглядом, разрушая броню хорошей девочки, которую я носила всю свою сознательную жизнь.

И, Боже милостивый, я хотела, чтобы он раздел меня в реальной жизни.

Бросив на меня последний взрывной взгляд, он ушел, направляясь к темному входу в бар, как будто у него было все время мира.

— Ух ты. — Я прижала пальцы к губам, делая глубокий вдох, прежде чем попытаться вернуться к бару, сумев забраться на сиденье, не выставляя себя еще большей дурой, чем раньше.

Я задержала дыхание, осознав, что бармен поставил передо мной новый напиток. Когда он ухмыльнулся и подмигнул, я задалась вопросом, насколько сильно я выставила себя напоказ. По крайней мере, в это время ночи в отеле не должно быть никого из моего офиса.

По крайней мере, я на это надеялась.

Я допила свой единственный напиток, достала телефон и набралась смелости написать Дженни.

«Напомни мне никогда больше не слушать тебя».

Я не стала дожидаться её ответа, зная, какой ад она мне устроит, если я не узнаю его имени. У меня сразу же снова испортилось настроение, когда я поняла, что это был лучший поцелуй в моей жизни, и я была настолько ошеломлена этим мужчиной, что даже не подумала узнать его имя. Со мной что-то не так.

Это был тот великолепный мужчина, который смотрел на меня с вожделением в глазах.

У меня мелькнула мысль, и я провела рукой по стойке.

— О, Мэтт. У меня к тебе вопрос.

Бармен бочком подошел к стойке, вытянул руки и наклонился над ней.

— Конечно.

— Мужчина, сидевший напротив, случайно не расплачивался кредитной картой?

Мэтт усмехнулся, как будто я пошутила.

— Он заплатил наличными. У меня были лучшие чаевые за долгое время.

Чёрт побери! Это было понятно.

— Проклятье.

Он попятился с понимающей ухмылкой на лице.

Покалывание осталось, моя киска сжималась и разжималась. По моей шее даже скатилась капелька пота.

Прикончив по пять оливок из обоих бокалов и опрокинув в себя добрую половину второго напитка, я попросила счет, оставив мужчине с отвратительным именем огромные чаевые. Затем я направилась в свой номер, немного навеселе и не в таком унынии, как раньше.

Когда я завернула за угол, направляясь по коридору, я не смогла удержаться и остановилась, чтобы снять туфли. Было что-то декадентское в том, чтобы идти босиком к своей комнате. На удивление, я чувствовала себя более расслабленной, чем когда-либо за долгое время.

И все из-за поцелуя, но не просто поцелуя. Такого сильного, что у меня закружилась голова.

Краем глаза я заметила внезапную вспышку, и прежде чем я успела издать хоть один звук, ко мне прижалось чьё-то теплое тело.

Поправка, тело, такое же пылающее, как и моё.

Я сбросила туфли, когда мужчина прижал меня к стене ниши, навалившись на меня всем весом своего тела. Меня мгновенно отбросило назад в момент экстаза, мои чувства наконец пробудились. Если раньше я вела себя как застывшая статуя, то на этот раз я была более агрессивной, теребя его футболку, пока не смогла просунуть обе руки под неё. Я была права. Одно прикосновение его кожи к моим кончикам пальцев было почти невыносимым, ошеломляющим как теплом, так и вибрацией.

Этот мужчина был похож на первобытного зверя, его взгляд был ещё более хищным, чем в баре. Я растерялась в тот момент, пытаясь контролировать свои действия и потерпев сокрушительную неудачу.

— Ты хочешь меня, cherie.

— Конечно, нет.

— Ты не очень-то умеешь врать.

— Возможно, ты удивишься.

— С тобой меня ничто не удивит.

Шокирующий момент, когда я больше всего на свете хотела отпустить все, стал непреодолимым.

И вот я стала кем-то другим, девушкой, у которой не было никаких запретов.

Всё ещё взволнованная, от очередной волны стремительного тока у меня снова перехватило дыхание. Мы оба испытывали безумную потребность, но пока я стаскивала с него одежду, он положил руки по обе стороны от меня, позволяя мне на несколько минут взять себя в руки.

Каким-то образом я знала, что это ненадолго.

Его язык проник глубоко в мою глотку, и все, о чем я могла думать, — это о том, как бы пососать его член. Я не была уверена, что это сделало меня таким человеком, кроме как принять возможность того, что Дженни тоже была права насчет необходимости потрахаться. Честно говоря, я не могла вспомнить, когда в последний раз мы с Мэттом были близки, и это говорило само за себя.

Мы плохо подходили друг другу. Теперь, когда я поцеловала этого мужчину, этого невероятного незнакомца, который устроил пожар, который никак не мог погаснуть, я разбудила Спящую красавицу. Я уже не была уверена, где начинаются и заканчиваются моральные принципы, и, честно говоря, мне было на них наплевать. Когда он запустил руку мне под платье, я была искренне благодарна, что надела свои самые сексуальные стринги, смелого и вызывающего красного цвета.