Это была семья.

И не было никаких сомнений в том, что мы сможем выстоять перед чем угодно, пока мы вместе.

Джонни

Пребывание в зале суда обрело для меня совершенно новый смысл. По правде говоря, я наслаждался этим, купаясь в лучах славы от возможности очистить свое имя. Для мафиози, считающегося чудовищем, это уже само по себе было огромным достижением. Для такого человека, как я, это был шанс начать жить совершенно иначе.

Не то чтобы я отказывался от своей деловой хватки в пользу чего-то менее беспощадного. Черт, леопард не может сменить все свои пятна.

Грегори раздобыл компрометирующую информацию о Дженнифер Циммер, которую передали моей волевой женщине. Та была вынуждена признать, что звонила подруге, что, в свою очередь, известило всех вовлеченных игроков, что завеса секретности сорвана. После этого Эрин решила, что справится с устранением Седоны самостоятельно, а затем использует Кристиана для засады на меня. Когда я узнал, каким дураком был, наняв Маргарет, это чуть не разорвало меня на части. Изначально они планировали устранить Кристиана, как только меня осудят, разрушив мою жизнь одним ударом. Потребовалась любовь всей моей жизни, чтобы стащить меня с небес на землю и не дать мне пуститься в охоту на эту старую каргу. Но и она еще получит по заслугам.

Лиам был в курсе всего, и его работа по зачистке продолжалась не только в части Луисвилля, куда Омар направил своих бойцов, но и в Новом Орлеане. На это требовалось время, и это было занятие, которым он наслаждался, и, что понятно, я не мог в нем участвовать. Не с веревкой на шее.

— Ты готов к этому? — спросил Грегори с другой стороны тесной комнатки, предоставленной нам для ожидания перед большим жюри.

— О, я готов, — без колебаний ответил я.

Я был более чем готов. Я горел желанием вернуться в Монреаль, хотя вопрос, вернется ли со мной моя прелестная cherie, висел надо мной, как гильотина.

За две недели, прошедшие после ужасных событий в моем доме, она вернулась к роли прокурора, для которой ее так хорошо готовили. У меня был прекрасный случай увидеть, как она работает, наблюдая за ее блестящим умом, пока она просеивала горы информации — ящик Пандоры оставался в положении «открыто». Я был чертовски рад, что больше не вхожу в ее «расстрельный список», как она называла людей, которые нас предали.

Ее сосредоточенность, преданность моей семье и своей, и решимость очистить мое имя привели к этому дню. Все свелось к этому.

К счастью, накануне ее быстро оправдали по всем статьям — ее использовали в качестве пешки, как мы и предполагали. Я был так горд, наблюдая, как она стоит перед десятками репортеров, отвечает на их вопросы, сохраняя безупречное поведение. Требовалась изрядная смелость, чтобы не сходить с ума, сохраняя улыбку на лице. Она надела красное специально, и ее лицо сияло под ослепляющим светом софитов.

Тем временем я смотрел это шоу по телевизору в лимузине, который нанял, ожидая в тени с охлажденной бутылкой шампанского.

Та ночь была… чрезвычайно запоминающейся. Мы не выставляли наши отношения напоказ, но после сегодняшнего дня ни у кого не останется сомнений, что мы были вместе.

Вопрос, продолжатся ли наши отношения, тяжким грузом лежал на моей душе.

— Конечно, он готов. Он Джеймс, черт возьми, — сказал мой отец. — Это просто дурацкая формальность. Нам не следовало бы здесь быть. Мой сын — невиновный человек. — Он стукнул кулаком по столу и проворчал что-то себе под нос.

— Спасибо за голос поддержки, Попс, — промолвил я, позабавившись его агрессивностью. Его поддержка значила для меня больше, чем я мог выразить. Что касается невиновности… что ж, мы оба с ним знали, что это не так, но я не убивал Ронана и его жену.

— Не поднимай себе давление, дорогой, — одернула его мать, похлопывая по плечу. — Ты же знаешь, что сказал врач.

— К черту врача. Мне нужно выпить.

Мы с Грегори переглянулись и усмехнулись. Наши родители настояли на том, чтобы поехать с нами, полные решимости заявить о себе перед репортерами и членами суда. Это выводило меня из себя. Я ожидал, что отец устроит сцену, но он вел себя образцово-показательно, даже сделав щедрые пожертвования в фонд полиции, детский онкоцентр и приют для животных. Если он продолжит раздавать миллионы наличными и чеками, он спустит все семейное состояние.

И, возможно, его начнут рассматривать для причисления к лику святых. Мне оставалось только посмеиваться. Пресса обожала его, большую часть времени игнорируя и Седону, и меня. Меня это вполне устраивало.

Хотя я и был невиновен в инкриминируемых мне преступлениях, это не означало, что я не работал с Лиамом и его бойцами над планом уничтожения братвы. Хотя Омар скрылся вместе с семьей, поступившие наводки указали нам его точное местонахождение.

Мне сообщили всего за несколько минут до входа в зал суда, что он и его сын были убиты в перестрелке.

Что касается участия Эрин Каллахан и ее предательства собственной семьи, то концепция о том, что женщина готова на все ради любви всей своей жизни, оказалась вернее, чем кто-либо готов был признать. Она влюбилась в единственного выжившего сына Омара и была втянута в помощь не только с целью уничтожить семью О’Конноров, чтобы братва могла беспрепятственно войти в Луисвилль, но и чтобы разрушить мою семью.

Она не видела в этом ничего плохого, за исключением того, что подвергла опасности свою собственную семью.

Я внял просьбе Седоны относительно судьбы Эрин и передал ее своей семье для разбирательства. И я сдержал свое обещание Шону, но вместо прямой работы со мной он стал мостом между нашими двумя семьями, пытаясь залечить раны и восстановить отношения. Парень однажды станет могущественным лидером, хочет его отец верить в это или нет.

Я глубоко вздохнул, проверив время.

Правда заключалась в том, что в подобных делах ничто не предрешено. В Луисвилле все еще достаточно людей, желающих очистить улицы от насилия и организованной преступности, и достаточно было бы одного подходящего судьи, чтобы вогнать меня за решетку на долгий срок.

— Мы справимся, мистер Джеймс, — сказал Барон. Хотя он и нанятый им адвокат все еще числились защитниками по делу, они отошли на второй план перед сюрпризами, которые моя прекрасная cherie припасла для большого жюри. Я ожидал фейерверка.

— Что бы ни случилось, вы позаботитесь о Кристиане и обеспечите Седону всем необходимым, включая защиту. Так? — я перевел взгляд с лица Грегори на отца, ожидая, что он признает — все еще есть шанс, что мою жизнь у меня отнимут.

Попс махнул рукой, а брат хлопнул меня по спине.

— Не волнуйся, братец. Я позабочусь о них обоих. Очень пристально. — Он поддразнивал меня, но я ткнул пальцем ему в лицо.

— Помни, что я сказал. Тронешь ее — умрешь.

Он рассмеялся, но смех оборвался, когда дверь открылась.

— Суд готов принять вас, мистер Джеймс.

Я разгладил ладонями пиджак и кивнул. Я был готов к ним. Я подумал о своем прекрасном сыне, который теперь без умолку болтал, почти не прекращая поток слов. Всем этим я был обязан женщине, которую обожал. Она доверилась мне и полюбила меня, оставаясь сильной во время кризиса. Теперь пришло время встретить лицом к лицу все, что уготовило будущее.

Благодаря этой ослепительной женщине я стал еще сильнее, чем прежде.

Семьянином.

Влюбленным.

Кто знает. Может, однажды я стану мужем.

***

Седона

Когда дверь открылась, мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто вошел. Я узнала бы звук ее каблуков где угодно. Я продолжала изучать свои заметки, речь, которую отрепетировала уже добрый десяток раз. Сейчас или никогда было время продемонстрировать свои навыки и обеспечить, чтобы чудовищная несправедливость, совершенная против семьи Джеймс, была разоблачена.