— Ты не можешь так думать. То, что произошло, было вне твоего контроля.

— Так ли это на самом деле? — Джонни поднял взгляд, изучая меня, словно ища отпущения грехов, которого я не могла ему дать. — В любом случае, ее убийство было травмирующим и очень кровавым, и ребенок пережил все это. Не могу представить, какой ужас он пережил, но, прочитав полицейский отчет, я сделал все, что мог, чтобы найти ее убийцу.

— Вот почему он не разговаривает.

— Да. Его мозг отключился от этого и от всего остального. Когда его привезли, он был почти в коматозном состоянии, и ему требовалось, чтобы кто-то кормил и купал его, потому что он перестал делать это сам. Этот ребенок прошел долгий путь. Врачи говорят, что в конце концов он снова заговорит, когда поверит, что мир в безопасности, но мне нужно дать ему время. И, как ты уже поняла, мне нелегко это сделать.

Я прижалась щекой к его руке, отчаянно пытаясь подобрать нужные слова.

— Ты должен быть снисходительнее к себе и простить того человека, что скрывается внутри. Ты именно такой, какой нужен своему сыну. Поэтому он и сказал то, что сказал.

— А именно?

— Что ты его герой.

Мои слова застали Джонни врасплох; печаль в его глазах отступила, уступив место тихому, светлому восторгу.

— Я не герой, Седонa. Ни при каких обстоятельствах. Я был именно тем, кем себя позиционировал. Безжалостным убийцей. Отпетым негодяем.

— И все же ты рисковал жизнью, чтобы спасти меня — женщину, которая была готова упечь тебя за решетку надолго. Создается впечатление, что я тебя не безразлична.

Его смех снова вызвал улыбку на моем лице.

— Ты не можешь быть безразличной. Ты поражаешь меня, мисс Беккет. Язык жестов и всё такое. Ты красива, умна и отважна. Лучшей комбинации не придумать. Мне любопытно, почему ты выучила язык жестов.

— Моя сестра начала терять слух в шесть лет из-за тяжелой болезни. Я выучила его, чтобы мы могли общаться. Правда, я уже основательно подзабыла его. Она переехала на другой конец страны с новым мужем, из-за потрясающей работы, которую обожает. У нас редко выдается возможность созвониться по видеосвязи.

— Мой сын не считает, что ты подзабыла. Я никогда не видел его таким восторженным от возможности пообщаться с кем-то. — Джонни прикоснулся к моему лицу, и я всем существом захотела прижаться к нему.

— Я рада, что смогла помочь.

— Пожалуй, я оставлю тебя при себе.

Я начинала привыкать к этой мысли, хотя и не была уверена, что это говорит о моем здравомыслии. В тот момент мне это было безразлично.

Джонатан принял решение за меня, обвив мою талию рукой и приподняв меня на цыпочки. Когда его губы захватили мои, всякое ощущение опасности, чувства времени, страха и тревоги — все смыло, пусть и на несколько драгоценных секунд. Поражало, насколько меня до сих пор выбивали из колеи его властные манеры, его отказ принимать «нет» как ответ. Я могла лишь догадываться, насколько могущественным он был в бизнесе.

Когда его язык проник в мой рот, у меня закружилась голова, и я не смогла удержаться от того, чтобы не ухватиться за его рубашку, не просунуть руки под ткань, чтобы прикоснуться к его горячей коже, помять его напряженные мускулы. Новая волна желания пронзила меня, сердце забилось чаще, когда жажда овладела мной полностью. Я была в доме этого мужчины, в его жизни. Только что познакомилась с его сыном.

И мы оба все еще находились в серьезной опасности, которая угрожала не только нашим работам и репутации, но и самим нашим жизням.

И все же я никогда еще не чувствовала такого покалывания во всем теле и такого ощущения безопасности с кем-либо.

Даже с собственным отцом.

Джонни прижался бедрами ко мне, ясно дав понять, что он уготовил для моего тела и души.

Что же до меня, то я все продолжала гадать: а не завладел ли он уже моим сердцем?

Седона

«Я трахну тебя так, как ты этого заслуживаешь. А потом начну всё сначала».

Нет ничего лучше, чем пробудиться с памятью о звуке его голоса в ушах. Его голоса. Джонни. Открыв глаза, я глубоко вздохнула. Его запах все еще оставался на моей коже, даже после душа. Я подняла руку, поднесла ее к лицу и носу, и всё тело затрепетало от воспоминания о том, как он держал меня в своих объятиях.

Ты снова сходишь с ума.

Я тихо рассмеялась, почти ясно видя перед собой ту внутреннюю девчонку, что выговаривала мне за мои мысли. Я мечтала о совершенном мужчине, в то время как мой мир был торжественно выдернут у меня из-под ног. Ага. Я определенно рехнулась.

Но какой способ сойти с ума. Правда?

Герой.

Я не могла винить Кристиана в надежде, что таков его отец. В свои беспокойные часы сна я размышляла, знает ли этот маленький мальчик, кем и чем был его отец на самом деле. Я увидела в Джонни такую нежную сторону, о существовании которой не подозревала. Для остального мира он, возможно, и монстр, но для Кристиана этот могущественный мужчина — вся его жизнь.

Мурлыкая от удовольствия, я протянула руку, надеясь, что Джонни лежит рядом со мной. Проведя рукой по соседней подушке, поняла, что он вообще не оставался со мной. Он отнес меня наверх, показав апартаменты, где мне предстояло остановиться, — роскошные апартаменты с такой ванной комнатой, что создана для королевы.

Я приняла быстрый, очень горячий душ и была шокирована, обнаружив приготовленную для меня ночнушку и халат, а также гардероб, полный одежды. Я лишь опустила жалюзи и скользнула под одеяло, жаждая сна. Прошло как минимум два часа, и сон в итоге пришел с трудом, хотя яркое солнце уже не привлекало моего внимания через закрытые жалюзи. Я была все еще вялой, с отвращением осознавая, что кошмары уже начались по-настоящему.

Перевернувшись, взглянула на часы. Было почти шесть. Вечера? Черт. Тихо рассмеявшись, сбросила одеяло, и мой живот заурчал. Две печеньки и чашка кофе были каплей в море. Я умирала от голода.

И была беспокойна, горя желанием добраться до флешек. Я оставила сумочку внизу. Мне был нужен компьютер. Нужно было время. Мне нужна была… психиатрическая экспертиза. Ворчание на саму себя ничего бы не изменило. Я шлепнула босыми ногами на пол, слегка пошатнувшись, когда встала. Открыв жалюзи, восхитилась великолепным закатом над рекой, который был прекрасно виден из окон.

Потянулась и зевнула, горя желанием узнать, удалось ли Джонни что-нибудь выяснить. Ноги болели от бегства, ступни все еще ныли от того, что я наступала на камни и ветки, были исцарапаны сверху и снизу. Но, по крайней мере, я была в безопасности, упрятанная в крепости.

Предположительно, дом окружили солдаты, несущие дозор, чтобы убедиться, что никто не решил последовать за нами в страну. Не могу представить, чтобы такое случилось. С другой стороны, я не ожидала и безумия последних нескольких часов. Боже. Мой мозг был затуманен, настолько мутен, что мне требуется еще кофе.

Или стопка текилы.

Усмехнувшись, щелкнула выключателем, взглянула на свое отражение и снова простонала. Со мной обошлись грубо и бросили на произвол судьбы, под глазами были темные круги. Даже мои волосы потеряли блеск. Содрогнувшись, я сполоснула лицо и почистила зубы, прежде чем медленно направиться в гардеробную. Понятия не имею, кто ходил по магазинам и нашел столько потрясающей одежды, но я снова почувствовала себя принцессой от количества пакетов и вещей с бирками.

Джинсы.

Свитера.

Блузки.

Платья.

Даже обувь. Слава Богу за обувь.

И два ящика, полных самого изысканного кружевного белья, что я когда-либо видела. Я оделась быстро, почти чувствуя головокружение, настолько, что мне пришлось ущипнуть себя за руку, чтобы напомнить внутренней девчонке, что ситуация остается взрывоопасной.

Одевшись, осмотрела себя в зеркале. Затем принялась за косметику, купленные вещи были именно теми, что я выбрала бы для себя сама. Как будто этот мужчина знал, что мне нравится. Возможно, он был более внимательным, чем я обычно готова признать за большинством мужчин.