— А? — Она медленно открывает глаза и оглядывается. — Мы уже прилетели?

— Да, детка. Мы на месте. Ты проспала посадку. Я даже не знал, что так можно.

Она вытирает слюну с уголка губ и выпрямляется в кресле, снова оглядываясь. Большинство пассажиров уже покинули самолёт, но я хотел дать ей поспать как можно дольше, прежде чем разбудить.

Чёрт, она выглядит бледной.

— Шона… Ты плохо выглядишь, милая.

— Всё нормально, — бурчит она, хватая подушку и заталкивая её в сумку.

— Нет, не нормально. Ты всё время усталая, бледная, у тебя приступы головокружения. — Я встаю и выхожу в проход, чтобы она могла выйти.

— Я просто вымоталась, Форрест. Такое со мной уже бывало. — Она медленно поднимается и пробирается через ряд к проходу.

— Правда?

— Ну да. Может, не так сильно, но иногда я забываю заботиться о себе, когда сосредоточена на каком-то событии.

— Так нельзя, Шона.

Её ухмылка немного успокаивает мою тревогу. — Не нужно говорить мне, что делать, Форрест.

— О, ещё как нужно, если ты работаешь до изнеможения и игнорируешь сигналы своего тела.

Я подаю ей сумку, которую она брала в ручную кладь, и она направляется к выходу. — Ты собираешься командовать мной до конца жизни, да?

Идя следом по трапу, я отвечаю: — Чёрт возьми, да, женщина.

— Эх. Наверное, бывают проблемы и похуже, — говорит она… и падает прямо передо мной.

Что за чёрт?

— Шона! — Я падаю на колени, ловлю её, чтобы она не ударилась головой, и прижимаю к себе, слегка встряхивая за плечи, стараясь привести в чувство. — Шона, детка… — Я похлопываю её по щеке, но она без сознания.

Офицер службы безопасности аэропорта подбегает: — Всё в порядке?

— Я не знаю. Она просто упала. Всё утро у неё было головокружение, она очень уставшая. — Я смотрю на неё, проверяю дыхание, поднося палец к её носу. Оно слабое, но есть.

— Я вызову медиков, — говорит охранник, пока моё сердце пытается вырваться из груди.

— Шона… — У меня щиплет глаза. — Детка, ты должна проснуться. Чёрт, ты не можешь так со мной поступить… Мы только нашли дорогу друг к другу.

— Сэр, дайте нам осмотреть её. — К нам подходят два парамедика, снаряжённые всем необходимым, с носилками позади.

— С ней всё должно быть в порядке, — говорю я.

— Мы всё проверим, — отвечают они, и я передаю им Шону, пока они начинают измерять жизненные показатели. Я остаюсь на коленях, не замечая ничего вокруг.

Потому что мой мир только что перестал вращаться, и я боюсь, что он может так и не начать снова.

Звуки приборов в больничной палате держат меня в напряжении, пока я жду, когда Шона проснётся. Оказалось, у неё было опасно низкое давление и обезвоживание, так что её подключили к капельнице и оставили спать под наблюдением.

Кажется, я никогда в жизни так не боялся.

Она рухнула прямо у меня на глазах.

Женщина, которая снова сделала мою жизнь полной, болела уже больше недели — а я чувствую только вину. Я должен был отвезти её к врачу раньше. Должен был заставить отдохнуть, когда заметил первые признаки. Я должен был…

— Форрест?

Я резко поворачиваюсь к кровати, где лежит Шона, её глаза едва открыты, но она смотрит на меня. — Привет, детка.

Её голова чуть покачивается. — Что случилось?

— Ты упала в обморок. В аэропорту.

Она стонет и закрывает глаза. — Боже, какой позор.

— Это было не столько неловко, сколько чертовски страшно, — поправляю я. — У тебя было очень низкое давление, детка.

— Чёрт…

— Да.

— Ты позвонил моей маме? Она же будет волноваться, если мы не дадим ей знать, что долетели.

— Позвонил. Она едет сюда с Фрэнком.

Шона хлопает ладонью по лбу. — Ну отлично. Теперь мне ещё и лекцию от неё выслушивать.

Я поглаживаю её руку, позволяя адреналину наконец начать спадать. — Ты до чёртиков напугала меня, Шона.

— Прости, Форрест. Я же не специально.

— Я знаю, но… — Стук в дверь прерывает нас.

— Вы уже проснулись? — В комнату входит доктор, которая наблюдала за Шоной с момента поступления.

— Она только что очнулась, — объясняю я.

— Хорошо. — Она поворачивается к женщине, которую я люблю. — Приятно познакомиться, Шона. Я доктор Мартин, дежурила в приёмном отделении, когда вас доставили, и хотела поговорить с вами о том, что произошло.

Шона с трудом приподнимается в кровати, и я встаю, чтобы помочь ей. — Хорошо, — говорит она, устроившись поудобнее, её рука всё ещё в моей.

Доктор бросает на меня взгляд: — Вы не против, если он останется в палате во время разговора?

Шона поворачивается ко мне и сжимает мою руку. — Нет, не против.

Доктор Мартин кивает. — Хорошо. У вас было опасно низкое давление, именно поэтому вы чувствовали головокружение и в итоге потеряли сознание.

— Я ей это говорил, доктор, — вставляю я.

Доктор кивает. — Отлично. Похоже, мы выяснили, почему это произошло.

— Так… — Шона явно готовится к плохим новостям. Честно говоря, мы оба.

Но доктор улыбается. — Поздравляю. Вы беременны.

У Шоны отвисает челюсть. Моё сердце будто замирает.

Она беременна?

Шона выдыхает с нервным смешком: — Простите. Вы сейчас сказали, что я беременна?

Доктор Мартин улыбается ещё шире: — Именно так. Низкое давление часто бывает на ранних сроках, когда кровоток перенаправляется к плоду. Судя по уровню ХГЧ в крови, вы примерно на шестой неделе.

Шона вздыхает и закрывает глаза. — Я даже не заметила, что у меня задержка. Я так была занята.

— Это происходит чаще, чем вы думаете, — кивает доктор.

Я смотрю на женщину, лежащую в этой больничной кровати, и, наконец, позволяю осознанию накрыть меня.

Шона беременна.

Она носит моего ребёнка.

Я стану отцом.

— Я тебя люблю, — говорю я прямо при докторе, чувствуя, как глаза начинают щипать от слёз.

Шона поворачивается ко мне, и её глаза тоже блестят от влаги. — Форрест…

Доктор Мартин прочищает горло: — Я дам вам немного уединения, но скоро вернусь, чтобы обсудить следующие шаги.

— Спасибо, — говорит Шона и снова смотрит на меня. Я почти не слышу, как доктор уходит. — Форрест, я…

— Я чертовски тебя люблю, Шона, — перебиваю её, обхватывая её лицо рукой и прикладывая палец к её губам. — Я люблю тебя до безумия. И у нас будет ребёнок.

Она начинает смеяться и плакать одновременно. — Боже мой. У нас будет малыш!

— Когда моя мама сказала, чтобы я дал тебе причину остаться, вряд ли она имела в виду вот это. Но теперь ты точно с ума сошла, если думаешь, что я тебя снова отпущу.

Она качает головой: — Я не хочу уходить. Я хочу остаться в Ньюберри-Спрингс. С тобой.

Я прижимаюсь лбом к её лбу и глубоко вдыхаю, стараясь унять бешеное биение сердца. Весь адреналин сегодняшнего дня снова захлёстывает меня — и мне кажется, я сам сейчас упаду в обморок.

— Я тебя тоже люблю, — шепчет Шона, пока мы просто сидим рядом, дыша одним воздухом.

— Я догадывался.

Она шутливо толкает меня в плечо, но я даже не шелохнусь. — Я не планировала это, Форрест.

— Я и не говорил, что ты планировала.

— Я просто не хочу, чтобы ты подумал…

Я снова прижимаю палец к её губам: — Даже не думай, чёрт возьми, заканчивать эту мысль. Ради чего мы боролись все эти пятнадцать лет, Шона? Ради нас. Мне всё равно, как это произошло и почему. Это всё равно бы случилось. Мы были предназначены друг для друга. Мы должны быть семьёй. Да, это произойдёт раньше, чем мы планировали, но, чёрт возьми, я готов.

Она глубоко вдыхает и медленно выдыхает. — Не могу поверить, что я беременна.

— Ну, предполагаю, куча секса, который у нас был, мог повлиять на это.

Она усмехается: — Да, но если срок шесть недель, то это, наверное, произошло в тот уикенд с футбольным матчем.

— Да уж, тогда была настоящая марафонская ночь, детка.

Она тянется ко мне, и я целую её, мягко, показывая, что наша любовь стоит всех испытаний. — Я тебя люблю, — снова говорит она.