У нас с мамой не самые лучшие отношения с тех пор, как я вернула отца в нашу жизнь. Нам обоим потребовалось много времени, чтобы смириться со всем, что произошло. Ей удалось снова подружиться с отцом перед его смертью, но она также стала чрезмерно сосредоточена на моей жизни, как будто ей нужно было доказать мне и себе, что мы приняли правильное решение, уехав из Техаса, что включало в себя и расставание с Форрестом.

После того, как мы с Форрестом разошлись, мне потребовалось много времени, чтобы снова начать думать о свиданиях. Я сосредоточилась на карьере, а после смерти отца мама наконец-то убедила меня рискнуть и попробовать найти кого-то. Она не хотела, чтобы я осталась одна, как она в течение большей части моего детства. Поэтому, когда появился Брок, она была в восторге.

Иногда я думаю, что продолжала встречаться с ним только ради неё. Даже после свадебного фиаско у нас до сих пор остаются сложности в общении — особенно потому, что мама всё ещё регулярно видится с Броком: они работают в одной юридической фирме вместе с моим отчимом. Именно так мы и познакомились.

Однако она единственная из нас, кто видел его после нашей свадьбы, потому что он по-прежнему отказывается со мной разговаривать.

— Все идет хорошо. Тебе стоит приехать сюда на мероприятие. Это может помочь тебе проникнуться духом праздника, — отвечаю я, возвращаясь к нашему разговору.

Мама презрительно фыркает. — Мне совершенно не интересно возвращаться туда, Шона. Ты же знаешь. — Я вздыхаю. — Но на самом деле я звонила тебе именно поэтому... чтобы узнать, не хотела бы ты вернуться сюда. Брок...

— Брок, что? — Мое сердце замирает.

— Он говорит, что готов поговорить с тобой.

Этот приступ тревоги быстро превращается в раздражение. — Как мило с его стороны. Забавно, потому что я пыталась поговорить с ним с момента нашей свадьбы, а он даже не удосужился ответить, чтобы дать мне понять, что еще не готов со мной разговаривать.

— Шона, разве ты можешь его винить? То, что произошло, было унизительно и для него, и для нашей семьи.

Я медленно иду по коридору, подальше от кухни, чтобы уединиться. — Было бы хуже, если бы я все-таки вышла за него, а потом передумала. Прости, но я знаю, что поступила правильно.

— Это ещё спорный вопрос, Шона. Но мне жаль Брока. Он был твоим женихом. Мы с отчимом тоже привязались к нему и всегда будем считать его частью нашей семьи. Ему больно, милая. Но на днях он подошёл к Фрэнку и спросил, где ты. Он заезжал к тебе домой, хотел поговорить, но, видимо, ты не сказала ему, что уехала.

— А должна была? Мы больше не помолвлены, и я устала ждать, когда он наконец заговорит. И у меня всё равно были сроки, в которые нужно было уехать.

— Я ему так и сказала. Но мне кажется, ты должна приехать обратно и закрыть эту главу.

Я знаю, что мама права. Поэтому я и пыталась сделать это несколько месяцев назад, но, думаю, не могу винить Брока за то, что он оттолкнул меня после всего. Проблема в том, что сейчас я по уши в своей жизни и обязанностях здесь. Я не могу просто сорваться и уехать только потому, что Брок готов поговорить.

— Не знаю, когда смогу выбраться туда. У меня много дел, но я посмотрю расписание, спрошу у Мамы Гиб и посмотрю, что можно сделать.

— Ты не можешь откладывать это вечно, Шона. — Мама на мгновение замолкает, а потом спрашивает: — Значит, на праздники я тебя не увижу?

Мой взгляд падает на семейное фото Гибсонов, висящее в коридоре. Рэнди и Элейн выглядят гордо, их сыновья обнимают их, улыбки в брекетах, волосы аккуратно уложены. Фото было сделано, когда Форрест был в старшей школе, но кажется, будто это было вчера.

Эти пятеро на фото были моей семьей тогда и остаются ею сейчас, и всё ещё кажется нереальным быть здесь снова. И как бы я ни любила маму, сердце подсказывает, что именно здесь я должна быть.

— Скорее всего, нет. Если и получится съездить в Вегас, то только после Рождества. Мероприятие продолжается до самого Сочельника, и сейчас это для меня приоритет.

— Ты могла бы прилететь прямо в этот день...

— Я ничего не обещаю, мам, — говорю я, надеясь, что это её устроит.

— Хорошо. Но, пожалуйста, не забывай про Брока. Думаю, вам есть о чём поговорить, и, может, это поможет тебе наконец всё понять.

— Я уже всё поняла, но спасибо за поддержку.

— Ты же знаешь, я хочу тебе только лучшего, Шона.

Одна мысль о том, чтобы снова прокрутить в голове всё, что я пережила перед свадьбой, вызывает у меня мурашки, но я понимаю, что это необходимо, чтобы окончательно отпустить прошлое.

Надеюсь, Форрест поймёт, когда я расскажу ему об этом, и что мама примет моё решение насчёт даты полёта.

— Знаю. — Я вижу, как Мама Гиб возвращается в гостиную с двумя чашками чая. — Мам, мне пора.

— Ладно, милая. Спасибо, что дала знать, что ты жива.

— Я позвоню тебе на выходных, хорошо?

— Хорошо. Люблю тебя.

— И я тебя. — Я заканчиваю звонок и возвращаюсь в гостиную к Маме Джи. — Извини. Это была моя мама.

— Не за что извиняться, — говорит она, подув на чашку с горячим чаем. — Как она? Я её уже много лет не видела.

— Всё хорошо. Просто как обычно, вызывает у меня чувство вины. Мне кажется, это её скрытый талант — нагружать меня виной так, что я даже не замечаю, как она начинает просачиваться из меня наружу.

— В каком смысле? — Мама Гиб отпивает чай и ставит чашку на стол.

Я колеблюсь, думая, насколько откровенной быть с ней, но она уже знает, почему я вернулась в Техас, так что вреда не будет. — Возможно, мне придётся съездить в Вегас на пару дней, но я хочу дождаться окончания мероприятия.

— Всё в порядке? — Её брови хмурятся.

— Да. Просто мой бывший жених хочет меня увидеть.

— О?

Вздыхая, я снова опускаюсь на диван. — Дело в том, что я так и не поговорила с ним после того, как отменила свадьбу. Он вообще отказывался со мной общаться, но, видимо, теперь передумал.

— А ты не хочешь с ним встретиться?

— Не в этом дело, — говорю я, глядя ей в глаза. И поскольку у неё интуиция как у гадалки, она тут же понимает мои сомнения.

— Ты переживаешь из-за Форреста?

Я киваю. — Да.

— Понимаю. — Она снова берёт чашку, делает глоток и ставит её на место. — Шона, я когда-нибудь рассказывала тебе, что встречалась с другим мужчиной, когда познакомилась с Рэнди?

Я выпрямляюсь. — Нет…

— Ну, так и было. Его звали Эван, мы были вместе больше года. Всё было серьёзно. А с Рэнди мы тогда просто дружили, и я ни о чём не задумывалась. А потом Рэнди случайно услышал, что Эван собирается сделать мне предложение — и признался мне в своих чувствах до того, как тот успел это сделать. Я тогда так злилась на Рэнди... но как только он сказал, что чувствует, я не смогла это отрицать. Это чувство всегда было где-то внутри, просто я была слепа и не видела его.

— И что ты сделала?

— Принять решение было одним из самых трудных моментов в моей жизни. Я знала, что с Эваном я была бы счастлива, он дал бы мне спокойную, любящую жизнь. Но он не был Рэнди. И хотя это был огромный риск, я поняла, что должна узнать, что может быть между нами с Рэнди. Так что я разбила Эвану сердце.

— Почему ты мне никогда об этом не рассказывала?

Мама Гиб улыбается: — Ну, тебя ведь долго не было, милая. — Она берёт меня за руку и сжимает её. Я чувствую, как подступают слёзы, но моргаю, прогоняя их. — Но когда ты вернулась и рассказала, что произошло, я знала, что однажды поделюсь этим с тобой.

— Как Эван отреагировал?

— Был раздавлен, в ярости… сначала даже повёл себя некрасиво. Мы все тогда жили в одном городе, так что полностью избегать друг друга было невозможно. Но я была с ним честна. Сказала, что, хотя я его люблю, я не та женщина, на которой он должен жениться.

Её улыбка становится шире. — Но я ни на секунду не пожалела. Посмотри, какая у меня жизнь только потому, что я решилась на этот шаг, — говорит она, делая жест рукой. — Думаю, мне стало легче пережить это, потому что я была с ним искренней, рассказала всё как есть, и сказала, что люблю Рэнди с такой силой, о которой раньше и не подозревала. Я любила его ещё до того, как поняла, что это вообще значит. В итоге Эван смирился, потом женился и создал большую семью. А когда мы с Рэнди начали строить нашу жизнь, у меня появилось чувство покоя — я точно знала, что поступила правильно.