Лейла посмотрела в ее глаза и кивнула, а затем увидела, как они потускнели, когда Рианн испустила последний вздох.

Поднявшись с тела, Лейла уперлась взглядом в стену и пошла домой.

Очередь покупателей у театра «Электрик Пэлас» проходила через Муниципальный центр искусств и дальше. Больше всего Лейлу удивляло не количество людей, а их терпение. Днем и ночью после ее возвращения, по мере того как распространялась информация о новом диске в театре, люди приходили со всех районов Редута, чтобы посмотреть на него. Не было ни споров, ни драк, ни попыток переступить черту. Лейла отчасти приписывала это регулярным патрулям крашеров. Большие скопления граждан всегда нервировали их, но в настроении этой нестройной процессии был какой-то особый свет, даже чувство товарищества. Словно они рассматривали стояние в очереди как часть опыта и не хотели его портить. Предприимчивый Таксо нанял торговцев, которые продавали напитки и пирожные, поставляемые по разумной цене местной пекарней. Ему также пришлось нанять помощников, чтобы поддерживать проектор в рабочем состоянии, но и тогда приходилось работать не более четырех часов подряд. Несколько дней назад лампочка окончательно перегорела. Таблички «Закрыто на ремонт» хватило, чтобы вызвать техника из городской администрации с заменой. Похоже, чиновники были не прочь поддержать это новое полезное развлечение.

Глядя вниз со своей крыши, Лейла узнала несколько лиц. Большинству было недостаточно одного раза увидеть фильм, и она понимала, почему. Это было то, о чем Таксо всегда говорил. Из зала внизу доносились напыщенные мелодии партитуры, сопровождающей кульминацию, и Лейла, выходя из тени в грузовом фургоне, про себя повторяла фразу Рипли. Когда она только вернулась, Таксо настоял на том, чтобы дебютный показ был только для них. Они сели в среднем ряду и смотрели фильм вместе, причем Таксо плакала всю дорогу. Хотя к концу она тоже расплакалась.

- Меня беспокоит одна вещь, - сказала она теперь. - Что случилось с Берком? То есть, наверное, инопланетянин убил его, но это выглядело как-то противоречиво. Такой кусок дерьма, как он, заслуживал более жестокого возмездия.

Повернувшись к лежаку, где отдыхал Стрэнг, она увидела, как он положил закладку, прежде чем закрыть свой экземпляр «Николаса Никльби. - Эту сцену вырезали из театрального релиза, - сказал он. Его голос был более хриплым, чем раньше, но без кашля. - Но в режиссерской версии Рипли находит его в реакторе, оплодотворенного ребенком-инопланетянином. Она дает ему гранату, и он взрывает себя.

- О. - Она обернулась к толпе и тихо добавила: - В следующий раз будьте осторожны.

Она знала, что это вызвало бы неодобрительный взгляд Стрэнга, но он ничего не сказал. С момента ее возвращения он не задавал вопросов, хотя, как она видела, по мере улучшения его состояния они возникали все настойчивее. Но он все равно не спрашивал, и она любила его за это.

- Есть кто-нибудь дома?

Она напряглась при звуке голоса Дреша, но заставила себя улыбнуться в знак приветствия, когда он поднялся по лестнице на крышу. - Ну что, добрались? - - спросила она и сжала его руку - краткое выражение привязанности, вызвавшее чувство вины. Но большее было бы жестокостью. Дреш всегда был выше ее, но казалось, что за несколько недель он вырос на несколько дюймов.

- Ты выглядишь достаточно хорошо для этого, - сказал Стрэнг, поднимаясь с шезлонга и прикладывая руку к плечу Дреш. - Внешний мир с тобой согласен.

- По словам Нехны, это был самый спокойный переход в истории. - Сняв рюкзак, Дреш открыл его и обнаружил дюжину или больше книг. - Любезно предоставлены библиотекой Искрового города. Батарейки тоже были там, где ты сказала, - добавил он, обращаясь к Лейле.

При виде книг лицо Стрэнга засветилось благодарностью и радостью, но немного омрачилось, когда он поймал тяжелый взгляд Лейлы. - Я, пожалуй, оставлю вас, - сказал он, направляясь к лестнице. - Нужно привести в порядок полки.

- Кажется, ему гораздо лучше, - заметил Дреш, когда Стрэнг спустился с лестницы.

- За неделю почти не кашлял, - сказала Лейла. Отойдя к краю крыши, она плотнее обмотала шаль вокруг плеч. После возвращения она, похоже, стала сильнее чувствовать холод, что Кухла быстро заметила и исправила, подарив ей свежевытканную шаль. Она стояла внизу, расставляя табурет и расчехляя виолончель, готовясь к ночному выступлению. Люди в очереди всегда это ценили.

- Прости, что меня не было рядом с твоим возвращением, - сказала Лейла Дрешу. - Теперь люди глазеют на меня. Мне это не нравится.

- Все в порядке. - Он подошел к ней, и Лейла почувствовала на себе тяжесть его взгляда. - Там много разочарованных. Никаких выигрышей, если все вернутся. Одно время я думал, что будет бунт.

- Все? - Она повернулась к нему, обнаружив подтверждающую ухмылку, но ту же тяжесть во взгляде.

- Не видел ни одного кормщика. Нехна не могла в это поверить. Кстати, твой огонь все еще горит яростно. Задыхаться от дыма было самым страшным во всем переходе. Нам приходилось почти все время надевать маски. По их подсчетам, задымлена примерно треть Старого города. Вероятно, это объясняет отсутствие кормщиков.

- Там еще много спящих. Они переберутся сюда, когда огонь выгорит сам.

- А это значит, что мы должны максимально использовать то время, которое у нас есть. Отправиться дальше. С исчезновением Харбор-Пойнта нам нужно найти другие поселения, с которыми можно торговать.

Она услышала в этих словах смысл, окрашенный более жесткой нотой, чем ожидала. Это прозвучало почти как осуждение или разочарование.

- Я сказала Нехне, что с меня хватит, - сказала она. - И я говорила серьезно.

- Ты знаешь кое-что. Узнала там такое, чего никто не знал раньше...

- И все это в отчете. Посмотри видеозапись.

- Я смотрел. Мы все смотрели. Альфы, которые могут менять облик... - Он вздохнул и покачал головой. - Сейчас там все спокойно, но ты права, это ненадолго. Чтобы не допустить их, нам понадобятся все.

- Не пускать их, - тихо повторила она, не в силах сдержать едкое пренебрежение в голосе. - Настоящая проблема этого города не в этом, Дреш. Может быть, ты сможешь не пускать плохие вещи. А может, и нет. Но ты точно не сможешь остановить гниение изнутри. Однажды стены рухнут, и не Кормщики будут их разрушать. Единственное, что нас спасет, - это перестать жить в тюрьме.

- И как же мы это сделаем? Нам нужны стены, иначе мы умрем. Это просто факт.

Только до тех пор, пока кормщики на свободе. Она не сказала этого, как не сказала и многого другого во время совещания. Она рассказала им все о Спарк-Тауне и Харбор-Пойнте, о Стэйве и Рехсе, особенно о своей власти над теми, кого она называла низшими породами, и о своей особой способности распознавать лица. Но когда речь зашла о Рианне, она ничего им не сказала. Поначалу она и сама не знала почему - просто смутное беспокойство, которое переросло в ясность, когда прибыл мэр Флэк. Он настоял на личной аудиенции с ней, сидел за столом, крепко сцепив руки, и сосредоточенно хмурил брови. Но это была маска, фасад испуганного и по большей части заинтересованного в себе человека. Она видела это по тому, как его глаза, нервные и настороженные, скользили по ее лицу, и чувствовала запах его пота. Она недоумевала, как несколько дней во Внешнем мире могли так обострить ее чувства, но не сомневалась в том, что они ей подсказывали. От него несло страхом. Его вопросы тоже не отличались особой проницательностью: в основном их интересовало, если она абсолютно уверена, что от Харбор-Пойнта ничего не осталось, и правдивость тревожных новостей о способностях Рехсы. Когда он ушел, у нее не осталось сомнений: Такому человеку, как он, нельзя доверять историю Рианн. Но кому же тогда?

- Я слышал от знакомых Люс, - сказал Дреш, прервав, как она поняла, затянувшееся молчание. - Ее сестра родила ребенка. Девочка. Все в порядке и здоровы. Они просили еще раз передать спасибо.