Тебе не следует здесь находиться, решила Лейла. Это было видно по поту на его лбу и верхней губе, выступившему, несмотря на легкий холодок в воздухе. Поймав ее пристальный взгляд, он обернулся к ней. - На что ты уставилась?

Лейла перевела взгляд на пустые окна здания, расположенного у него за спиной. - Там что-то движется.

Завизжав, Питт взял бластер в обе руки и направил его на фасад здания. Его руки тряслись так сильно, что было бы чудом, если бы он попал во что-нибудь.

- Моя ошибка, - сказала Лейла. - Наверное, ветер.

Убийственный взгляд, которым он смотрел на нее, заставил ее вспомнить о пистолете, который он держал в руках. Может, он и был напуган до смерти, но он все равно был речником, который почти наверняка в свое время лишил жизни хотя бы одного человека. Нет, пригрозила себе Лейла, отгоняя страх и возвращая Питту его взгляд. Просто еще одна собака, которую нужно усыпить.

- Они вернулись, - сказал Люс. Разломив взгляд, Лейла увидела Ромера, который манил их из здания.

- Убери это, - шипел он на Питта, пока они спешили к нему. Речник, внезапно лишившись сил, снова нацепил бластер, и Ромер повел их к фасаду здания. Некогда широкие окна были заколочены, на дереве виднелись следы когтей, а кирпичная кладка была изрыта пулями. Взглянув на обугленную громаду военной техники на переднем дворе, Лейла увидела под ее массой еще один череп. Он был выжжен до черноты, но она узнала его по золотым зубам, блестевшим вдоль челюсти. Еще один скрытник, предпочитающий сгореть, а не встретиться лицом к лицу с Кормчим.

- Лейла. - Повернувшись, Ромер жестом указал на веревочную лестницу, свисающую из одного из верхних окон здания. - Ты первая.

Лестница представляла собой примитивную конструкцию из деревянных колышков, зажатых в узлах, которые заскрипели, когда она поднялась по ней. Достигнув окна, она втащила себя в комнату, настолько темную, что ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы разглядеть Эйлсу и Стэйва. Они оба сидели у небольшой кучи колб и банок в дальнем углу. Оглядевшись, она увидела, что остальные окна и стены затянуты каким-то грубым материалом. Единственным местом для сидения был табурет, стоявший у передней стены.

Услышав, как Люс с трудом поднимается по лестнице, Лейла повернулась и помогла ей пройти. Видимо, не в силах отказаться от вопроса, она тут же спросила: - Что это такое? - К счастью, на этот раз она говорила тихо и не навлекла на себя наказания со стороны Эйлсы.

- Безопасный дом, - сказала она. Поднявшись с кучи, она бросила каждому по банке. - Яблочный и персиковый конфитюр. Наслаждайтесь.

- Дня еще много, - сказала Лейла.

- До аэропорта не добраться. Стемнеет раньше, чем мы туда доберемся. Сидите, ешьте, спите и радуйтесь, что можете.

После того как Питт и Ромер присоединились к ним, ветеран подтащил веревочную лестницу и водрузил на оконную раму большую прямоугольную панель. Присмотревшись к материалу, покрывающему ее, Лейла обнаружила, что он мягкий на ощупь и состоит из небольших пирамидообразных выступов.

- Звукоизоляция, - пояснил Ромер. - Редкая вещь в наши дни. Техники еще не придумали достойного заменителя. Работает достаточно хорошо, но все же лучше, если вы будете говорить потише. Уши кормщиков гораздо острее наших. - Он двинулся к сложенным в углу товарам. - Крекеры есть?

- Не очень много, - ответила Эйлса, жуя огурчик. - Должно быть, люди Слэтта были ужасно голодны.

Когда глаза полностью привыкли к полумраку, Лейла увидела, что сидит на стеганой подстилке. Заметив, что рядом валяется еще несколько, она заняла одну из них и уселась, чтобы сбросить с себя рюкзак. Напряжение дня сразу же дало о себе знать болью в плечах. Ноги и спина чувствовали себя неплохо.

- Первая вахта в десять вечера, - сказал Стейв, сверяясь со своими наручными часами. - Двухчасовые смены. Сначала Эйлса, потом Питт, Люс, Ромер, Лейла и я. - Достав что-то из рюкзака, он бросил это Эйлсе. - Правила стандартные. Не стесняйся разбудить нас, даже если не уверена. - Лейла догадалась, что это для послушниц.

- Что это? - - спросила она, кивнув на предмет в руках Эйлсы. Он напоминал старый бинокль, принадлежавший Таксо, но с меньшими линзами и насадкой в виде маски, закрывающей окуляры.

- Очки ночного видения, - сказала Эйлса. - Одна из двух оставшихся пар. Я покажу вам, молодые, как ими пользоваться, позже. А пока... - Она жестом указала на банку на коленях Лейлы. - Ешьте. Никогда не знаешь, когда тебе выпадет еще один шанс.

Лейла уже давно не пробовала фруктовых консервов. Время от времени они появлялись на рынке, но в последние несколько месяцев их стоимость стала непомерно высокой. Она съела его с помощью нескольких крекеров, протянутых Ромером, и первый же сладкий и хрустящий кусочек заставил ее поглотить все остальное. У нее были еще вопросы, в основном о маршруте и о том, что их может ожидать в аэропорту, но резкая тишина, воцарившаяся среди ветеранов, заставила ее замолчать. Стэйв сидел и чистил винтовку, а Эйлса и Ромер уже устроились на своих подстилках, закрыв глаза. Из всех послушников Питт был самым беспокойным. Сидя спиной к стене, он смотрел вниз, уперев предплечья в колени. Лейла заметила, как его руки то и дело сжимались в кулаки, хотя он явно пытался это прекратить, а лицо напрягалось от досады каждый раз, когда это происходило. Люс, напротив, последовала примеру ветеранов и повернулась на бок, расслабив тело в явной дремоте.

Устроившись поудобнее, Лейла вполне ожидала длительного периода беспокойства. Однако, когда она положила голову на рюкзак и прикрыла глаза рукой, напряжение ее тела пересилило все отвлекающие факторы, и сон пришел быстро. К сожалению, и сны тоже.

Она стояла в дверях фильмотеки и снова замерла, наблюдая за тем, как Стрэнг кашляет кровью в миску. По какой-то причине его лампа была выключена, оставляя в темноте тусклый, колышущийся контур. Любопытно, что кровь в миске была яркой, светилась ярким малиновым цветом.

- Подойди сюда, Лейла, - сказал Стрэнг. Он говорил своим прежним голосом, мягким, но уверенным, без ставшего привычным хрипа. - Посмотри, что я для тебя приготовил.

Она не хотела. Ей хотелось убежать, как раньше. И все же, повинуясь его слову, она вошла в библиотеку, двигаясь с уверенностью, которая казалась ей неуместной. Ее тело было сильным, свободным от болей и ломоты дня, проведенного в адреналиновых нагрузках. Кроме того, она обнаружила, что мрак ничего не скрывает. Ее глаза регистрировали тени, но с легкостью проникали в них, а вид книг и постеров с фильмами вызывал теплое чувство знакомости. Впрочем, все ощущения исчезали, когда ее взгляд останавливался на чаше в руках Стрэнга. Блестящая кровь, переливающаяся с шелковистой, манящей медлительностью.

- Для тебя, - сказал он, протягивая ей чашу. - Пей, дочка. Разве ты не хочешь пить?

Запах этого напитка ворвался в ее ноздри, проникая вглубь и разжигая зверский голод. Было больно, но в этой боли была и радость, и возбуждение, вызванное подчинением чему-то первобытному. Но вместо того чтобы опустить морду к чаше и пить, она издала рык, отбросила ее в сторону и бросилась вперед, чтобы вонзить свои многочисленные зубы в мягкую плоть шеи Стрэнга...

Она успела остановить крик, прежде чем он сорвался с ее губ, и, рывком поднявшись на ноги, зажала рот рукой. Сгорбившись на подстилке, она держала руки на месте, втягивая ноздрями воздух. Пот прилип к ее рубашке, вызывая стыдливое напоминание о тех осуждающих насмешках, которые она бросала в адрес Питта. Может, он не единственный, кому не стоит здесь появляться?

- Плохие сны, да?

Ее взгляд метнулся к Ромеру. Он сидел на табурете, на его голове висели очки ночного видения. Спереди от него был отрезан небольшой круглый участок звукоизоляционного материала, чтобы открыть вид через закрытое окно. - Они случаются и здесь, - добавил Ромер голосом, едва превышающим шепот. - Больше, чем кажется естественным, я всегда думаю.