Последовало молчание, Лейла перебирала в уме все, что слышала о Кормщиках, и понимала, что многое из этого обрывочно и неверно. По словам Таксо, это не просто больные люди, превратившиеся в дикарей.Они вообще не люди.

К ее удивлению, молчание нарушил Питт. - Они быстрее нас, - сказал он Стэйву. - И сильнее. И умнее. Некоторые из них, во всяком случае. Так как же нам их убить? В Символе веры сказано, что мы можем, верно?

Линия губ Стэйва на мгновение сложилась в изгиб. - Тогда, полагаю, настало время для второго урока.

Стэйв отвел их обратно в лес. Огороженный участок находился дальше от деревни. Забор образовывал П-образное ограждение, один конец которого был заставлен бочками с маслом и мешками с песком. Перед ними стоял ряд из трех деревянных мишеней. По форме и окраске они примерно соответствовали трем типам кормщиков.

- Забудьте все, что вы слышали о том, что солнечный свет превращает их в пыль, - сказал им Стейв. - Это не так. Им это не нравится, но они могут это пережить. Мы не знаем точно, почему они активны в основном ночью, возможно, это связано с их ночной физиологией. Они также не бегут от религиозной иконографии и не нуждаются в приглашении, чтобы войти в ваш дом.

- Что значит иконография? - шепотом спросил Питт у Лейлы.

Ей не понравилось предположение, прозвучавшее в его вопросе. Думает, что я должна ему помогать, раз мы в одной команде. Однако короткое раздраженное размышление заставило ее прийти к выводу, что он прав. Не желая навлекать на себя гнев Стейва, она начертила каблуком туфли крестообразную фигуру в грязи.

- О, - пробормотал Питт. - Точно.

- Чеснок тоже ничего не делает, - продолжил Стейв. - Или святая вода, или воткнуть деревяшку в сердце. Они истекают кровью, как и мы. Достаточно нанести урон, и они умирают. Как и мы. - Он сделал паузу, чтобы поднять предметы, которые держал в каждой руке. В правой было нечто, напоминающее то ли увеличенный пистолет, то ли миниатюрный дробовик. В другой - небольшой цилиндрический предмет, который, по мнению Лейлы, был чем-то вроде пули.

- В одном старые истории правы, - сказал Стейв. - Они очень не любят серебро. Или, точнее, зыбучее серебро, более известное как ртуть. Для человека она ядовита в жидком виде в достаточном количестве. Для кормщиков достаточно щепотки, чтобы убить их. Здесь... - он подбросил пулю в воздух и поймал ее, - смесь стандартного черного пороха, стальных дробинок и фульмината ртути. Одного выстрела достаточно, чтобы свалить любого кормщика, и это удача, потому что эта... - он нажал на защелку на прикладе пистолетоподобного оружия, открывая отверстие, а затем вставляя гранату, - стреляет только одним патроном. Мы называем его бластером, потому что это именно то, что он делает. - Он захлопнул ствол и указал на Питта. - Ты первый, раз уж ты так стремишься.

Питт встал так, чтобы его ноги находились на одной линии с плечами, обеими руками взялся за изогнутую рукоятку бластера и направил его на цель, изображающую гамму. - Зафиксируй локти, - сказал ему Стейв. - У него мощный удар. Целься в центральную часть мишени. Курок тяжелый, поэтому оружие не выстрелит, если ты его уронишь, так что взводи его посильнее. - Он отступил назад, заложив пальцы в уши. Увидев, что Эйлса и Ромер сделали то же самое, Лейла быстро последовала его примеру.

- Огонь по готовности, - сказал Стэйв.

Жилистые руки Питта напряглись, когда он надавил на курок. Отдача заставила его сделать шаг назад, и оружие едва не вырвалось из рук. Бластер выдохнул значительный шлейф дыма и издал плоский гул, от которого у Лейлы заложило уши, несмотря на пальцы. Однако его выстрел пришелся точно в цель. От деревянного кормщика полетели щепки, а гранаты уничтожили большую часть его приземистой, рычащей фигуры. Через полсекунды появились искры пламени и черное обугливание. Оно быстро разгорелось и горело ярко, пока Эйлса не погасила его ведром воды.

- Единственное, что привлекает кормщиков больше, чем запах крови, - это выстрел, - продолжал Стэйв, забирая у Питта оружие. - Звери отступают от громких звуков. Кормщики не отступают, потому что знают, что мы, скорее всего, сделали это. - Дальность действия бластера - тридцать футов. Все, что дальше, - пустая трата патронов. Итак, правила ведения боя таковы: стрелять только если придется, не промахиваться и не болтаться без дела. Во внешнем мире вас убьют две вещи: любопытство и нерешительность. Мы отправляемся туда не для того, чтобы осматривать достопримечательности. Мы также не собираемся устраивать там выбраковку. Это уже пробовали, и ничего не вышло. Это... - он снова открыл ствол бластера, - лишь крайняя мера. В Кредо «беги, пока не сражаешься» уступает только «оставайся на Свету. - Это не случайно. Хорошо. - Он повернулся, устремив взгляд на Лейлу. - Ты следующая.

- Разве я не могу больше тренироваться? - спросил Питт. Вопрос вызвал смех у двух ветеранов и укоризненный взгляд у Стейва.

- Они не растут на деревьях, молодой человек. - Он вставил в бластер еще одну гранату. - Один выстрел - и все. Как во Внешнем мире.

Толпа, собравшаяся на стене, чтобы проводить их, была большой, но притихшей. Стэйв заставил их встать с постели и собраться задолго до рассвета. После стрельбища они провели день под интенсивным обучением его и пары ветеранов. Информации было много, и Лейла знала, что ей повезет, если она запомнит хотя бы половину из нее. - Двигайтесь днем. Ночью спите. Не поддавайтесь искушению отправиться в путь, пока не стало совсем светло. Избегайте машин, в них гнездятся кормщики. Никогда не спускайтесь под землю без крайней необходимости, а перед этим всегда меняйте батарейки в фонарике. Не доверяйте уличным и дорожным указателям. Известно, что альфы их изменяют....

Помимо предостерегающих диатриб, были и уроки по сигналам, которые подавали Крестовые, когда им нужно было замолчать. Их было всего шесть, и Лейла легко их запомнила. Приложенный к губам палец означал тишину. Поднятый кулак означал «стоп. - Растопыренные пальцы означали, что кормщики в поле зрения. Поднятый вверх большой палец означал «все чисто. - Махнуть рукой - значит бежать. Палец на шее означал угрозу убийства.

Осмотрев рюкзак, который ей выдали в деревне, Лейла обнаружила три однолитровые фляги с водой и пайки на четыре дня, а также фильтрующую маску и толстые резиновые перчатки. Перчатки оказались слишком велики для ее рук, и она не могла представить, как можно в них справиться с какой-либо задачей, требующей хотя бы элементарной ловкости. В стальной коробке, выложенной ватой, лежали еще пять гранат для бластера, который она носила в кобуре под мышкой. Медицинские принадлежности состояли из свернутого бинта и бутылочки с тем, что Эйлса назвала «Go Bads.

- Лучше не спрашивать, что в них, - сказала она. - Но они помогут тебе пройти последнюю милю до Харбор-Пойнта, когда ты предпочтешь просто лечь и умереть. Прибереги их на тот случай, когда тебе придется плохо. Понятно? - Она рассмеялась. Из всех Крестовых, с которыми Лейла встречалась до сих пор, Эйлса была самой жизнерадостной. Ее круглое веснушчатое лицо редко оставалось без улыбки, и в ней не было ни капли загадочного цинизма, свойственного другим ветеранам. Хотя порой ее склонность к веселой откровенности могла нервировать.

- Только это? - спросила Лейла, протягивая свернутый бинт. - Никаких шин или наборов для наложения швов?

Эйлса снова рассмеялась. - Если тебе придется зашивать порез, девочка, кормильцы накинутся на тебя раньше, чем ты успеешь воткнуть в него иголку.

- А что будет, если нас ранят? - спросила Люс. Сегодня утром ее обычное настроение заметно ухудшилось, глаза запали из-за недосыпания. Прошлой ночью Лейлу разбудил звук рыданий. Он был мягким и контролируемым, но достаточно громким, чтобы вторгнуться в ее мозг и вырвать ее из сна. Моргнув, она различила в полумраке стройную фигуру Люс, которая сидела на кровати, подтянув колени так, чтобы на них могла лежать ее голова. Лейла не стала спрашивать, что с ней, ведь это было так очевидно. Все их недавние уроки не оставляли иллюзий относительно того, что ждет их во Внешнем мире. Люс плакала про себя.