- А я-то надеялась, что она пойдет за нами до самого конца. - Эйлса повернулась, чтобы продолжить путь. - Было бы здорово снова завести собаку.

- Домашние животные запрещены.

- А, к черту. После пятнадцати переходов, если я захочу завести домашнее животное, я заведу гребаную...

Ее слова закончились удивленным и болезненным вздохом, когда справа от ее ноги взорвалась ржавчина. Коготь, пробив разлагающийся металл, словно мокрую бумагу, вонзился в лодыжку Эйлсы. Увидев сквозь дыру внизу оскаленную морду беты, Лейла выхватила револьвер, но Стэйв уже открыл огонь. Залп пуль разнес металл и плоть в клочья, и кормщик, потеряв хватку, исчез из виду. Лейла не услышала последующего всплеска за криками Эйлсы.

- ФАААААК! - Она упала на пролет, схватившись за лодыжку, кровь просачивалась сквозь пальцы. Услышав тревожный треск напряженного железа, Лейла потянулась к ней, но тут справа от нее сквозь ржавчину пробился еще один коготь. Лейла повернулась и выстрелила тем же движением, пуля подняла красный шлейф, ударившись о машущую конечность. Невероятно, но кормщик продолжал пробивать себе путь когтями, разбрасывая осколки красного цвета, когда появлялся на свет. Прежде чем выстрелить снова, Лейла увидела, как исказилось от боли лицо кормщика. Ненавидит солнечный свет, поняла она. Но все равно продолжает приближаться.

Следующая пуля попала кормщику в горло, заставив его перевернуться на спину, пока металл не поддался под его весом, и он не упал с глаз. Треск винтовки Стейва заставил ее перевести взгляд влево, наблюдая, как выбрасываются гильзы, когда он отстреливает короткими очередями дюжину или более кормщиков, которые теперь лезли в поле зрения.

- Лейла... . .

Ее взгляд переместился на Эйлсу, лежащую с окровавленной раскинутой рукой, ее лицо было обесцвеченным и испуганным. Не успела Лейла протянуть руку, как ветеран забилась в конвульсиях, изо рта у нее вырвался фонтан красного цвета, а тело изогнулось, как лук. В грудине пробился клубок красного цвета, который можно было принять за кулак кормщика, когда пальцы раскрылись и вцепились в то, что осталось от туловища Эйлсы. Кормщик потащил ее вниз, и она исчезла в облаке порошкообразного металла. Лейла видела, как он уселся на верхние балки опоры моста, задрав голову и оскалив пасть, чтобы полакомиться своей добычей. Она выстрелила дважды, отправив хищника и жертву в стремительное течение.

Обернувшись к Стэйву, она увидела, как он, приседая, отбрасывает в сторону магазин, вставляя в винтовку второй. Кормщик забрался на траверс сверху, неестественно длинная рука потянулась к шее Стэйва. Лейла выстрелила ему в грудь, но он удержался, из его рта в конвульсиях вытекала темная жидкость. Прицелившись в голову, Лейла нажала на курок при пустом патроннике.

- Черт! - Она стала нащупывать в карманах патроны, приседая и открывая цилиндр револьвера, чтобы вставить их на место. Снова услышав выстрел из винтовки Стейва, она подняла голову и увидела, как он всаживает пулю в голову кормщика, все еще цепляющегося за балки. Когда она скрылась из виду, он перевел прицел на другую бету, ползущую вдоль основания арки. Остальные продолжали наступать, перепрыгивая с балки на балку, чтобы избежать града пуль, когда Лейла присоединилась к обстрелу Стейва. Она попала в одного, тремя выстрелами перехватив его в середине прыжка, после чего револьвер снова опустел. Она выбыла из строя. Резкое молчание винтовки Стейва дало понять, что он тоже.

- Прыгай! - - приказал он ей, кивнув в сторону большого пролета, оставленного гибелью Эйлсы. Журчание воды внизу было крайне непривлекательным, впрочем, как и быстро приближающиеся кормщики.

- Мы оба, - сказала она, и ее потрясло выражение лица Стэйва, когда она обернулась к нему. Вместо напряженной боевой сосредоточенности она увидела нервное ожидание, даже согласие.

- Они не убьют меня, - сказал он, голос его был до абсурда спокоен, если не считать небольшой дрожи. - Нет, если она их послала.

Кормщик вцепился когтями ему в плечо, и она отшатнулась назад. Но вместо ожидаемого взрыва крови и оскала зубов, он вцепился, не погружая когти в плоть. Другая тварь опустилась и обхватила его ноги, и оба существа понесли его вверх и в сторону, словно он весил не больше младенца. Остальные продолжали наступать на нее, все с тем же косоглазым отвращением к дневному свету, но в их глазах ярко светился хищный голод. Стейва они есть не хотели. А вот ее...

Ближайший из них бросился на нее, и из его зияющей пасти раздался звук, напоминающий звук старого пильного диска о толстое дерево. Лейла вскинула револьвер и прыгнула.

Мост, лес и река закружились в хаотичном водовороте, а затем вода схватила ее как ледяной кулак. От шока она потеряла способность бороться с бурлящим потоком. Лейла усилием воли пыталась ухватиться за камни, которые скреблись и бились о нее, пока непреодолимая сила не потащила ее дальше. Она вновь обрела способность двигаться, когда ее легкие начали гореть, подстегиваемые адреналином, бурлящим в ее венах.

Течение ослабло, и она обнаружила, что дрейфует, глядя на пелену света, а ее ноги поднимают тучи ила со дна реки. Разгибая ноги, она с криком вынырнула на поверхность и с воплем рванулась вперед, но тут же прервала инстинктивное глотание воздуха. Вес рюкзака едва не утянул ее под воду, пока рука не зацепилась за что-то. Крепко ухватившись, она увидела, что это ветка дерева, отходящая от берега достаточно далеко, чтобы она могла за нее ухватиться. Ворча от усилий, Лейла втащила себя в тень нависающей листвы. Достигнув илистого берега, она сумела наполовину отползти от воды, а потом усталость потянула ее вниз, и она шлепнулась щекой в грязь. Не в силах больше ничего делать, кроме как лежать и дрожать, она погрузилась в забытье, и мир вокруг стал туманным и неважным.

Ее разбудило что-то мокрое, трепещущее в пальцах. Застонав, она провела по ним пальцами, и ощущение удалось прогнать, но лишь на короткое время. Влажный настойчивый запах привел к осознанию того, что к ее плоти прикасается живое существо. Отплевываясь от грязи, Лейла рывком поднялась на ноги, потянулась к ножу на лодыжке и замерла, глядя в темно-карие глаза.

Пасть собаки раскрылась еще шире, язык провел по ее щекам, после чего она издала короткий хриплый звук. Он был гораздо мягче, чем лай, и странно напоминал вопрос, что подчеркивалось тем, как зверь следил за покрытой грязью фигурой Лейлы.

- Я упала в реку, - сказала она, а затем рассмеялась над нелепостью объяснений, которые она давала собаке. Смех длился дольше, чем следовало, и перешел в серию коротких, захлебывающихся рыданий. Прекрати это! Лейла с упреком стукнула кулаком по бедру, делая несколько вдохов. Не в первый раз ты остаешься одна, напомнила она себе, продолжая вдыхать воздух, пока не почувствовала себя достаточно сильной, чтобы двигаться.

- Полагаю, - обратилась она к собаке, когда та выбралась на твердую землю, - ты случайно не знаешь, где находится ближайшее убежище?

Получив в ответ еще одно тихое ворчание, она кивнула. - Тогда ладно. Видимо, мне придется искать его самой. - Оглядевшись по сторонам, она увидела лишь широкий изгиб реки и множество деревьев. Она могла бы пойти вдоль реки к мосту, но приближаться к нему было крайне плохой идеей.

Они не убили его. Воспоминание о пленении Стейва пронеслось в ее голове, яркое и странное. Он не боялся. Или боялся так, как должен был. Они не убьют меня. Только если она их послала.

Она покачала головой, решив, что все это слишком много, чтобы думать об этом прямо сейчас, а затем застыла в тисках другого, гораздо более неотложного осознания. В кармане ничего не было. Опустив взгляд, она увидела, что ткань разорвана, обнажая холодную голую плоть, а флакона с таблетками нет.

- Нет!

Лихорадочно обшарив все карманы и складки комбинезона, она ничего не нашла. Всхлипывая, Лейла сняла рюкзак и порылась в нем. Она говорила себе, что, должно быть, подменила таблетки в пачке прошлой ночью. Но это было не так. Остались два баллона с закисью азота Люса, несколько припасов, но таблеток не было. Теперь они плавали вниз по реке.