Лейла хотела выплеснуть остатки вина Эйлсе в лицо, сопроводив этот жест громким «Да пошла ты!. - Но она этого не сделала. Вместо этого она поставила свой бокал на бетонный пол и прижалась к своей подстилке. Некоторое время никто ничего не говорил. Эйлса продолжала пить вино, которое, по мнению Лейлы, она никогда не смогла бы себе позволить во время мира, а Стэйв разбирал винтовку для чистки.

- Люди здесь умирают, - наконец сказала Эйлса, голос ее был тусклее, чем обычно, и Лейла решила, что это результат того, что она сама выпила почти всю бутылку. - Это дерьмо. Но так будет, если ты будешь выполнять эту работу. И ведь никто тебе не сказал, правда? Отбор жесткий не просто так. Убийство - это цена, которую мы платим за все те блага, которые приносим обратно, как те таблетки в твоем кармане. Смерть. - Лейла услышала горькую усмешку в голосе Эйлсы, когда та добавила. - Это единственная настоящая валюта здесь.

Лейла проснулась от звуков музыки. Сначала она подумала, что это остатки сна, но потом поняла, что впервые с момента спуска со стены она провела ночь без сновидений. Может, вино? Она заглушила этот вопрос, решив, что нужно заняться куда более насущной проблемой. Откуда доносится музыка?

Вскочив на ноги, она вытерла глаза и обнаружила, что находится в подвале одна. Эйлса и Стэйв исчезли, как и их снаряжение. Меня оставили? удивилась Лейла. Возможно, ее нытье прошлой ночью убедило их, что она больше не стоит того, чтобы с ней возиться. Но зачем тогда музыка?

Натянув рюкзак, она достала револьвер и направилась к лестнице. Дверь была не заперта, кухня тоже пуста, но музыка звучала громче и доносилась из передней части дома. Напряжение спало, когда она вспомнила о рояле в большой комнате с кожаными диванами. Тем не менее, пробираясь по коридору, она держала пистолет двумя руками. Когда она вошла в зал, музыка прекратилась, и Стэйв поднял бровь от рояля.

- Наконец-то она появилась, - сказал он. - Думал, ты проспишь весь день.

- Надо было меня разбудить, - сказала Лейла.

- Выглядело так, будто тебе нужен отдых. А путь сегодня не особенно длинный. Еще одно убежище, и мы всего в полудне пути от дома.

Спрятав револьвер, Лейла оглядела комнату. - Где Эйлса?

- Обшаривает дом через дорогу в поисках чего-нибудь стоящего.

- Сама?

- Как она хотела. Кроме того, за все годы, что мы сюда приходим, мы ни разу не нашли ни в одном из этих домов кормщика. Всегда думал, будто у них отвращение к запаху денег.

Вдруг все изменилось, решила Лейла, наблюдая, как он вновь сосредоточился на пианино. Слабая улыбка на его губах выдавала знакомое чувство, как и то, как его пальцы перебирали клавиши. Он выстукивал другую мелодию, замысловатую и быструю, но тоже знакомую.

- Моцарт, - сказала Лейла. - Верно?

- Верно.

- Я думала, ты солдат.

Его улыбка немного расширилась, когда он продолжил играть, а мелодия перешла в нечто более зловещее. - Я был призывником. Есть разница.

Лейла никогда не разбиралась в музыке, несмотря на попытки Кухлы научить ее, но в Искусстве она слышала достаточно, чтобы распознать истинное мастерство. Она подумала, что нынешняя мелодия может быть Бетховена, но не была уверена.

- Ой! - сказал Стэйв, ударив по клавише. Лейле она не показалась плохой, но у него явно был более проницательный слух. - Я постарался настроить инструмент, но она уже старая. Удивительно, что струны не лопнули много лет назад.

Он продолжал играть, и Лейла на некоторое время оставила его в покое. Опустившись на один из диванов, она уселась поудобнее, позволяя музыке омывать ее. Иногда она делала это дома, сидя на крыше и слушая звуки виолончели Кухлы, доносящиеся до нее.

- Где ты этому научился? - - спросила она, когда пьеса подошла к концу.

- Сначала у мамы. Отработал десять тысяч часов и получил стипендию в музыкальной школе. - Он сделал паузу, отстучав серию легких нот, а затем продолжил более бодрым тоном. - Там я встретил Рехсу. Она изучала литературу. Я не преувеличиваю, когда говорю, что она была самым умным человеком, которого я когда-либо встречал в своей жизни. Она могла изучать что угодно и преуспевать в этом. Физику, медицину. Что угодно. Но она выбрала книги. - Слова, любовь моя, - говорила она мне. - Вот где кроется истинная сила. - В середине первого семестра в новостях заговорили о необъяснимых нападениях зверей. Потом заговорили о массовых убийствах. Потом о городах, погружающихся во тьму. Потом о целых странах. Вскоре мы оба оказались в военной форме.

- Она была там, в Корпоративном перекрестке. Она была той, кто добрался с тобой до Редута. - Лейла пошевелилась, чувствуя себя неуютно, несмотря на мягкость дивана. - Мне жаль. За то, что потерял ее. Наверное, это было... тяжело.

Стейв посмотрел на нее, нахмурив брови.

- Я не умею говорить, - сказала она.

- Думаю, ты справляешься, если принять во внимание все обстоятельства.

Все встало на свои места, каждая спица колеса была направлена его рассказом. Более того, когда он рассказывал о своей жене, у него было такое выражение лица. Это был человек, все еще влюбленный. - Наверное, Рехса знала поэзию? - - спросила она. - Если она изучала литературу, я имею в виду.

Он снова улыбнулся, а пальцы возобновили свой мелодичный ход по клавишам. - О да. Ей больше нравилась романтическая, чем современная.

- Как Уильям Блейк? Он ведь был романтиком, не так ли?

Стейв перестал играть, его улыбка исчезла. - Его относят к романтикам, - сказал он, голос стал беззвучным. - Но Рехса всегда говорила, что он заслуживает отдельной категории: - Мистический теологизм. - Это должно было стать основой ее диссертации: как уникальность его голоса и видения не поддается категоризации.

- Больная роза, - продолжила Лейла. - Может быть, это ее любимое произведение? Думаю, она была в той книге, которую она взяла в библиотеке Спарк-Тауна. Забавно, но я слышала, как женщина декламировала ее в Харбор-Пойнте за несколько часов до того, как все пошло прахом. Не успела как следует рассмотреть ее лицо. А жаль.

Стейв вздохнул, его палец опустился на одну клавишу. На этот раз она смогла расслышать его диссонанс, сухой треск старого шпагата.

- Она ведь не умерла здесь, верно? - Лейла поднялась на ноги и подошла к роялю, глядя на него сверху вниз. - Ее укусили, и ты не смог ее убить. Вот почему вы раньше не пересекались. Ты знал, что если дело дойдет до этого, ты не сможешь сделать то, что я сделала для Питта.

Стейв ничего не сказал, продолжая нажимать на ту же клавишу, его ритм был медленным и ровным.

- Спарк Таун, - сказала Лейла, подойдя ближе. - Харбор-Пойнт. - Это была она. Не знаю, как она туда попала, но, попав, она могла бродить здесь по своему усмотрению. Чего я не понимаю, так это беты. Такое впечатление, что они работают с ней, но нам сказали, что такого не бывает. Есть какие-нибудь мысли?

Он продолжал нажимать на одну и ту же клавишу, пока она не хлопнула рукой рядом с его рукой, и в комнате раздалось эхо перекрывающихся нот. Стейв молчал, пока звук не затих. - Я не знаю о бетах, - сказал он. - Я не знал... во что она превратилась. Но да, ее укусили, а я... не смог. Она умоляла меня... - Он замолчал, покачал головой, закрыл глаза и тяжело сглотнул. - Я просто не мог.

- Но ты знал, что она обратилась. Ты пришел сюда, чтобы искать ее. Вот почему ты заставил нас пойти на завод. Вот почему ты настоял на том, чтобы проверить Искроград.

- Я оставил ее, пока она умирала. - Стейв открыл глаза и уставился на Лейлу. Она никогда не ожидала, что этого человека можно назвать жалким, но сейчас он был именно таким, и даже больше - виноватым трусом, молящим о понимании. - Я не мог смотреть на нее...

Он запнулся, когда Лейла быстро выхватила револьвер и прижала ствол к его лбу. - Ромер мертва из-за тебя. Харбор-Пойнт...

- Я не знал, что это случится. - В его немигающем взгляде она не увидела страха, только потребность понять его слабость. - Я не знал, что она проникла внутрь. Но ты права. Это все на моей совести.