— Теперь не убежишь, Марго.

Imho* — сокращение от «in my humble opinion», что переводится как «по моему скромному мнению». Часто употребляется в переписках для выражения негативного мнения.

Фонжи** — один из самых сложных трюков на пилоне, похожий на кувырок назад с перехватом рук.

Первая мысль — выпрямиться и врезать Воронцову с правой, чтобы чуть подпортить его идеальную челюсть. Но я вовремя вспоминаю, что коктейли в випке в десять раз дороже обычных. Такие правила в «Абсенте». Девочки не продаются, но по счастливой случайности исполняют танец в подарок к напиткам по цене нефти. Быть может, если я разобью бокал, мне и посчитают «Маргариту» по стандартной барной карте, но испытывать судьбу не стоит.

— Поговорим? — Пашина рука скользил вниз по моей талии, очерчивая бедра.

Какие-то pillow talks* у нас, получается.

— А Вы хотите поговорить? Думала, Вам нужен был коктейль, — тон томный, но холодный. Типичный рабочий.

Паша это замечает. Его ладонь на мгновенье застывает, а затем соскальзывает с моего бедра.

— Пейте. Вы ведь за этим сюда пришли.

Чтобы поиздеваться надо мной. Лишний раз напомнить мне, где мое место. Кинуть в меня купюры и пару слов, которые для него ничего не стоят. Я тебя люблю, дорогая. Пуф! Купюры разлетаются салютом, будто кто-то запустил хлопушку. Пошутил, посмеялся, а я поверила. Но деньги оказались фальшивыми, как в театре у Воланда. Ложь. Фальшь. Даже само слово звучит как шуршание банкнот. Обманчивый богатый мир.

Воронцов подходит ко мне сбоку, наклоняется и за краешек снимает бокал губами. Затем подхватывает его рукой и играя им между пальцев выходит в центр зала. Я уже не чувствую спину, но не спешу разгибаться.

— Так и будешь стоять? — Паша делает еще один глоток и салютует мне бокалом. Чертов Гэтсби.

— Как клиент того пожелает.

Его игривый настрой тут же угасает. Губы складываются в недовольную линию. Видите ли, я испортила ему настроение!

Воронцов отставляет бокал на деревянный стол, увитый цепями, и сам садится на край лицом ко мне.

— Встань уже нормально, Марго.

— Слушаюсь, господин, — выпрямляюсь, выпячивая грудь и складывая руки в замок, как служанка. Этого он хотел?

— Не знал, что у тебя фетиш на подчинение, — в карих глазах опять вспыхивают смешинки.

— Ага, обожаю стелиться перед парнями.

Издевательски улыбаюсь, но позу все же меняю. Обхожу диван сбоку и сажусь напротив Паши. Он слезает со стола и опирается на него копчиком, расставляя руки по обе стороны. Снимаю маску и кладу ее рядом с собой. Провожу пальцами по острым краям и розовым стразам, прощаясь со своей броней. Браслетик-талисман сейчас был бы кстати. Без него и без маски я чувствую себя совсем беззащитной.

— Ты не находил у себя в спальне браслет с розовым сердечком?

— Нет. Ты потеряла?

— Да, если найдешь, верни, пожалуйста. Он мне очень дорог.

Паша кивает и молча смотрит на меня несколько долгих секунд. Становится неуютно. Уже думаю, не надеть ли маску обратно.

— Зачем ты приехал? — я закидываю ногу на ногу. Стрипы поблескивают в розовом свете светодиодов.

— Ты не отвечала. Это единственное место, где я смог до тебя достучаться.

— Ты же сам сказал написать, как решу, да или нет.

— И ты за все это время так и не решила?

— Решила. Мой ответ: нет.

Сжимаю пальцами колено, вонзая ногти в кожу. Больно, но не так, как в груди.

— Марго…

Паша делает шаг вперед и садится передо мной на корточки. Почти черные глаза, растрепанные кудри, родинка на щеке. Я смотрю на него сверху вниз, но ощущение такое, будто я на самом дне Марианской впадины. На меня давит толща воды в одиннадцать с лишним тысяч метров. Невозможно сделать ни единого вдоха.

Что ж, зато, если я вдруг заплачу, этого не будет видно.

— Марго, не отталкивай меня. Я пытаюсь тебе помочь. Понимаю, тебе сейчас непросто из-за этого видео…

Смешок сам собой слетает с губ.

— Понимаешь? Ничего ты не понимаешь, Воронцов! Понимал бы, не слил бы его!

В гневе я наклоняюсь к Паше, выкрикивая слова ему в лицо. Воронцов тяжело вздыхает, а затем кладет руки мне на колени. Легко поглаживая, пытается меня успокоить, но я вскакиваю с дивана, хватаю маску и направляюсь к выходу. Коктейль он выпил. Все, заказ выполнен. Я свободна.

— Подожди, Марго! — Паша хватает меня за руку у самой двери. — Я клянусь тебе, это не я выложил видео. Помнишь, мы ходили на вечеринку к Диане? Я не знаю, как так вышло, но она с моего телефона отправила себе то видео из «Абсента»…

Маска выпадает из моих рук.

— Я заметил это только утром, когда было уже поздно.

Пальцы, сжимающие мое предплечье, слабеют. Самое время открыть дверь и уйти. От очередной лжи и тщетной попытки все исправить.

Но я разворачиваюсь, медленно прокручиваясь на каблуках. Прислоняюсь спиной к стене и скрещиваю руки на груди, готовясь слушать очередное оправдание, в которое не стоит верить.

— Прости. Я тоже в этом виноват. Надо было сразу удалить видео, как только Мишка мне его прислал. Я просто… — он проводит рукой по кудрям, зачесывая их назад. — Я боялся, что это единственный крючок, которым я смогу тебя подцепить. Единственный шанс сблизиться с тобой.

— А, спортивная рыбалка! — улыбаюсь с наигранным пониманием. — Поймал рыбку, потрепал за хвостик — все, можешь отпускать.

— Нет, Марго. Я хочу быть с тобой.

— Сначала с Дианкой расстанься для приличия, потом уже такое выкатывай.

По лицу Воронцова пробегает тень, а затем он вдруг смеется. С облегчением и легким озорством.

— Так вот почему «нет»… Марго, мы с Дианой не вместе. И никогда не были. Мы дружили и только. Пока она на вечеринке не сказала мне, что влюблена в меня. Предложила встречаться. Я напомнил, что у меня, вообще-то, есть девушка — ты, — Воронцов закусывает губу, задумавшись. — Черт. Кажется, она обиделась и решила отомстить этим видео.

— Ну так иди пожалей ее.

Я не перестаю отпускать колкости, чтобы не дать себе поверить в то, что надумала отношения Дианы с Пашей. Если они и вправду не встречались, то я полная дура. Приревновала парня к его подруге, изменила, поцеловав бывшего, игнорировала Пашины сообщения несколько дней. Словом, знатно трепала Воронцову нервы все это время.

А он терпел.

Хочется обнять его, запустить руку в кудряшки, притянуть к себе и поцеловать. Но я лишь ненадолго задерживаю взгляд на его губах, а затем отталкиваюсь от стены и направляюсь к столу.

— Прекрати, Марго. Тебе самой это не надоело?

— О чем ты? — провожу рукой по цепям. Холодный звон.

— О том, что ты вечно закрываешься на пустом месте. Какого черта, Марго? — слышу приближающиеся шаги, но не оборачиваюсь, продолжая играть с цепями. — Я же знаю, что ты меня любишь. По одному твоему взгляду понятно. И я люблю тебя. В чем проблема просто быть вместе? Проводить время, как раньше, когда мы ходили на эти фальшивые свидания?

Паша ненадолго замолкает. Подходит ко мне вплотную. Я чувствую затылком его теплое дыхание. Ладонь осторожно накрывает мою, и я не выдергиваю руку. Не нахожу в себе сил из-за нахлынувших воспоминаний о днях, когда все было в розовом цвете.

— Ты была счастлива тогда, улыбалась, веселилась, — шепчет он на ухо. — Что произошло? Если я сделал, что-то не так, скажи.

Он нежно обнимает меня за талию. Я таю в его руках, как шоколад на солнце, и даже не ругаю себя за это. Мне грустно, и его тепло — единственное, что сейчас может меня спасти. Я слегка поворачиваю голову в его сторону, и он касается носом моей щеки.

— Твои вечные недомолвки меня убивают, — шепот пробирает до самых ребер. — Давай уже нормально поговорим. Пожалуйста.

Тук-тук. Тук-тук. Сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки.

О чем тут говорить? Все и так понятно!

Я отстраняюсь, разворачиваясь к нему лицом.