Артём молчал. Он давно привык к её тону — будто он ей что-то должен, будто все эти годы их отношений — это лишь его обязанность, а не обоюдное решение. Но от этого легче не становилось. Наталья всегда умела давить на его слабые места, и сейчас, когда всё казалось таким далёким и чужим, она всё ещё обладала властью возвращать его к старым ранам.

— Мы уже всё обсудили, — выдохнул Артём, чувствуя, как поднимается волна раздражения. — Все документы подписаны, всё завершено. Чего ты от меня хочешь?

— Ты всегда так реагируешь, когда дело касается чего-то важного, — с явным пренебрежением сказала она, и Артём услышал, как она сдерживает язвительный смешок. — Документы не заверены должным образом, там ошибки, и из-за этого у нас могут возникнуть проблемы с разделом имущества.

Он фыркнул, отводя взгляд на залитую светом луны дорожку. Её «проблемы» никогда не кончались. Наталья всегда искала пути получить всё и сразу, никогда не задумываясь о последствиях. И снова — они, их брак, их прошлое — всё было завязано на деньгах и выгоде.

— И что я должен сделать? Приехать и присутствовать при разбирательствах? — в голосе прорезался сарказм, который Наталья мгновенно уловила.

— Именно. Если ты вообще заботишься о том, чтобы закончить этот цирк достойно, — ответила она. — Завтра утром ты должен быть в Питере. И не вздумай задерживаться, потому что от этого зависит исход всего дела.

Он закрыл глаза, медленно выдохнул, ощущая, как тяжесть усталости снова возвращается на плечи.

— Понял. Я буду.

Она ещё что-то говорила, но он уже не слушал. В голове стучала мысль о том, что он снова возвращается туда, откуда так хотел сбежать. Закрыв звонок, Артём ещё несколько минут сидел на террасе, вглядываясь в темноту, пока в груди росло ощущение тревоги и подавленности. Как бы он ни старался отгородиться от прошлого, оно продолжало преследовать его, как фантом, вытягивая жизненные силы.

Он медленно взял телефон и открыл мессенджер. Его пальцы дрожали, когда он набирал сообщение Анне:

«Анна, мне завтра нужно ехать в Питер. Проблемы с Натальей. Она требует моего присутствия на встрече с адвокатом. У нас, кажется, опять что-то не в порядке с документами на развод. Я вернусь, как только смогу. Можем вернуться в домик вместе на следующий день, если всё пойдёт по плану.»

Отправив сообщение, Артём почувствовал, как закипает что-то внутри. Гнев? Раздражение? Он уже не знал, что чувствует. Но ясно понимал одно — эта поездка ничего хорошего не принесёт.

***

Следующее утро выдалось серым и унылым. Тучи густо заволокли небо над Санкт-Петербургом, придавая городу тяжёлый, мрачный оттенок. Артём, едва сошедший с автобуса, быстро шагал по улицам, с трудом удерживая себя от того, чтобы развернуться и уйти. Он чувствовал себя не в своей тарелке — всё вокруг казалось давящим, враждебным. Питер — город его студенчества, его первых шагов в литературе — теперь стал чужим, почти неприятным.

У офиса адвоката, в шикарном деловом центре, его уже ждала Наталья. Она стояла у стеклянных дверей, одетая в строгое платье, в котором выглядела ещё более хрупкой, но при этом — внушающей уважение. Он заметил, как она нервно теребит ремешок сумки, но при его появлении в её глазах вспыхнула ледяная решимость.

— Ты опоздал, — сказала она с упрёком, едва взглянув на него.

— Автобус задержался, — хмуро ответил Артём и толкнул дверь, пропуская её вперёд.

В кабинете адвоката царила напряжённая атмосфера. Сам юрист, невысокий человек лет пятидесяти с седыми висками, смотрел на них поверх круглых очков с выражением раздражения и неудовольствия. Артём почувствовал, как его напрягли все эти взгляды, скрытые подтексты и недосказанность, но решил сохранять спокойствие.

— В чём проблема? — сразу начал он, не желая тратить время на церемонии.

— Проблема в том, что из-за вашей медлительности и ошибки в документации Наталья может потерять право на квартиру, — резко ответил адвокат, листая бумаги на столе. — Мы обнаружили, что ваши подписи не заверены, и теперь это может быть истолковано как желание оспорить развод и условия раздела имущества.

— Это абсурд, — вспылил Артём, чувствуя, как его злость прорывается сквозь трещины самообладания. — Мы подписали всё, что нужно было. Если кто и виноват в недосмотрах, так это вы и ваш помощник.

Адвокат недовольно поджал губы, затем поднял взгляд на Наталью, как будто пытаясь найти подтверждения своих слов, но она молчала. Её лицо было напряжённым, в глазах сверкал холодный огонь, а пальцы вновь невольно теребили ремешок сумки. Она всегда так делала, когда нервничала, и это лишь больше злило Артёма. Никакого спокойствия, никакой прямоты — только бесконечные манипуляции, скрытые требования, недомолвки.

— Абсурд или нет, но именно вы оба подписали документы без заверения нотариуса. Это значит, что юридическая сила этих бумаг под сомнением, — наставительно произнёс адвокат. — Если Наталья хочет, мы можем продолжить разбирательство в суде, но это займёт куда больше времени и денег.

— Ты издеваешься, что ли? — рявкнул Артём, вставая со стула. — Я приехал сюда только ради того, чтобы всё завершить и поставить точку. А ты, — он обернулся к Наталье, не в силах сдержать гнев, — ты тоже могла бы предупредить меня заранее. Но, конечно же, лучше всего просто вытащить меня сюда, заставить бросить все дела и бегать за тобой.

— Перестань драматизировать, Артём, — холодно отрезала она, не удосужившись даже взглянуть на него. Её лицо оставалось маской безразличия, лишь уголки губ подрагивали от еле сдерживаемой злости. — Я позвонила тебе вчера, как только узнала. Считай, что это был жест доброй воли.

Он сжал кулаки, с трудом сдерживая себя, чтобы не разнести всё к чертям прямо здесь и сейчас. На кончиках пальцев пробивалась дрожь — едва заметная, но говорящая о том, как глубоко в нём сидит эта неразрешённая боль. Наталья всегда была такой — вежливой, обтекаемой, но при этом каждое её слово било точно в цель, причиняя больше вреда, чем открытый конфликт.

— Доброй воли? — Артём почувствовал, как горечь на языке заставила его прорычать слова, а не произнести их. — У нас больше нет ничего общего, кроме этих несчастных бумаг. Всё, что я хочу, — закончить этот цирк и уйти.

— Я тоже, — Наталья резко поднялась, поджав губы. — Но если ты не желаешь разобраться в проблеме, можешь убираться обратно в свой лес и писать очередные рассказы о своих чувствах и страданиях. Это ни капли не поможет решить реальную ситуацию.

Артём сделал шаг вперёд, чувствуя, как напряжение в теле нарастает. Он уже давно не испытывал подобной злости — смешанной с разочарованием, усталостью и, на удивление, болью. В нём ещё оставались неразрешённые чувства к этой женщине. Они давно потеряли связь, но её тень продолжала нависать над его жизнью, не давая двигаться дальше. А теперь ещё и эта юридическая волокита…

— Послушайте, — вмешался адвокат, чувствуя, что дело принимает неприятный оборот. — Давайте попробуем подойти к этому с точки зрения решения проблемы, а не взаимных упрёков. Нам нужно всего лишь подписать новые документы и заверить их у нотариуса. Это займёт не больше часа. Если у вас обоих хватит терпения на один день, мы сможем закрыть все вопросы раз и навсегда.

Наталья бросила на адвоката быстрый взгляд, затем перевела взгляд на Артёма.

— Что скажешь? Хватит терпения на один день? — с вызовом спросила она, словно насмехаясь.

Он сжал зубы, затем с усилием выдохнул, пытаясь сбросить накатившую волну гнева.

— Ладно, — наконец выдавил он сквозь сжатые губы. — Давайте разберёмся.

Но вместо облегчения Артём почувствовал, как внутри что-то треснуло. Едва заметно, но ощутимо. Порыв ветра за окном словно унес его внутренний покой, оставив только смутную тревогу.

***

Они вышли из офиса спустя два часа, когда формальности были завершены. Документы, наконец, получили свою законную силу, и адвокат, вежливо попрощавшись, отправился по своим делам. Но напряжение между Артёмом и Натальей только возросло.