«Кай, — передала я ему мысленно. — Я знаю, что делать. Но тебе это не понравится».

«Говори».

«Он черпает силу из магической сети. Я могу оборвать эту связь. Я могу стать проводником и заземлить его, как ту некротическую магию в долине. Но для этого мне придется принять в себя всю его грязную силу. Она может убить меня. Или свести с ума».

Я почувствовала его ужас.

«Нет. Ни за что. Я найду другой способ».

«Другого способа нет! — мой ментальный крик был полон отчаяния и решимости. — Ты должен мне довериться, Кай! Полностью! Я выдержу. Я — твой Якорь. Это мое предназначение. Но когда я оборву его связь, у тебя будет лишь мгновение. Один-единственный удар. Ты должен будешь вложить в него все. Всю нашу силу. Ты готов?»

На мгновение он замялся. А потом я почувствовала его ответ.

«Готов».

Я отпустила его руку. И шагнула вперед, прямо навстречу Валерию.

— Ты права, Амелия. У тебя нет шансов, — он улыбнулся, видя, как я иду к нему. Он решил, что я сдалась.

— Ты прав, Валерий, — ответила я, останавливаясь в нескольких шагах от него. — Против тебя у меня нет шансов. Но я и не собираюсь с тобой сражаться. Я собираюсь тебя принять.

Я раскинула руки в стороны и закрыла глаза. И направила всю свою сущность якоря на него. Я не атаковала. Я открылась. Я стала абсолютной пустотой, вакуумом, который жаждал быть заполненным.

И он не устоял перед искушением. Он направил всю свою мощь, всю свою черную, извращенную энергию на меня, собираясь поглотить мою душу. И моя ловушка захлопнулась.

Я приняла его силу. И это была агония. Я чувствовала, как тысячи чужих, украденных им жизней кричат во мне. Как его холодная, математическая ненависть ко всему живому пытается поглотить мой разум. Но я держалась. Я не пыталась бороться с этой тьмой. Я просто пропускала ее сквозь себя, как река пропускает грязный поток, и направляла ее вниз, в землю, в камень, в саму основу этого мира. Я заземляла бога.

И в тот момент, когда он был полностью сосредоточен на мне, когда его связь с магической сетью была ослаблена, Кай нанес удар.

Он собрал всю нашу силу, всю нашу любовь, всю нашу ярость в один-единственный, ослепительно-белый луч света. И этот луч ударил не в тело Валерия. Он ударил в точку между ним и миром. В ту нить, что давала ему бессмертие.

Раздался звук, похожий на треск расколовшейся вселенной.

Валерий закричал. Впервые по-настоящему. Его тело начало рассыпаться, превращаясь в черный песок. Но прежде чем исчезнуть, он посмотрел на меня. И в его глазах больше не было высокомерия. Лишь чистое, первобытное знание.

— Глупцы… — прошипел он. — Вы думаете, вы победили? Вы лишь… заняли мое место… Сила… требует… жертв…

Он исчез. Растворился. Черный песок подхватил ветер и унес прочь.

Битва была окончена.

Я рухнула на колени, полностью опустошенная. Кай бросился ко мне, подхватил на руки.

— Амелия! Ты жива! Моя глупая, храбрая, девочка.

Я была жива. Но я была другой. Наша связь изменилась. Она стала крепче, но в ней появилось что-то еще. Эхо его тьмы. Частица его бессмертия.

— Мы победили, — прошептала я, прижимаясь к нему.

— Да, — ответил он, целуя меня в волосы. — Мы победили.

Мы стояли на вершине мира, двое против всех. Мы победили бога. Но его последние слова, как яд, уже начали проникать в наши души. «Вы лишь заняли мое место». Мы спасли этот мир. Но теперь мы сами стали его величайшей силой. И его величайшей угрозой.

Победа не была похожа на триумфальный рассвет. Она была похожа на тихое, серое утро после урагана, который снес до основания старый мир. Мы стояли на вершине шпиля, в объятиях друг друга, и смотрели на город, который спасли. Внизу, на площади, тысячи людей смотрели на нас. Но в их взглядах больше не было ни страха, ни благоговения. Была лишь растерянная, робкая надежда. Они не знали, что будет дальше. И, по правде говоря, мы тоже не знали.

Спуск с вершины был спуском в новую реальность. Когда мы вошли в тронный зал, он был полон. Весь двор, все выжившие аристократы, генералы, судьи — все они были там. И они ждали нас. Посреди зала, на полу, лежала императорская корона. А рядом, дрожа всем телом, стоял Эмерик, бывший император.

Увидев нас, он рухнул на колени.

— Я… я отрекаюсь, — пролепетал он, не смея поднять на нас глаза. — Возьмите ее. Корона ваша по праву. Империя ваша. Только… пощадите.

Все взгляды устремились на Кая. На моего мужа. Моего дракона. Они ждали. Ждали, что он поднимет корону, что он взойдет на трон, которого так боялись, что он на него посягнет. Вся его жизнь, вся логика этого мира вела к этому моменту. Сильнейший должен править.

Кай посмотрел на корону, а затем на меня. И в нашей безмолвной связи я почувствовала не жажду власти, а лишь бесконечную усталость от нее. Он не хотел этого. И я тоже. Мы не для того свергали бога, чтобы занять его место.

— Встаньте, Эмерик, — сказал Кай, и его голос, спокойный и лишенный ярости, гулко разнесся под сводами зала. — Ваша жизнь в безопасности. Но ваше правление окончено.

Он не подошел к короне. Вместо этого он взял меня за руку и подвел к подножию трона.

— Эта империя была построена на крови драконов и жертвах их якорей, — начал он, обращаясь ко всем присутствующим. — Но эпоха абсолютной власти, сосредоточенной в одних руках, закончилась. Она ведет лишь к тирании, страху и таким чудовищам, как Валерий. Этот мир заслуживает лучшего.

Я продолжила его мысль, и наши голоса сплетались, как нити одного полотна.

— Отныне империей будет править не один человек, а Совет, — сказала я. — Совет, в который войдут самые достойные. Не по праву крови, а по праву мудрости, чести и таланта. Представители армии, гильдий, свободных городов и даже простого народа.

— А вы? — крикнул кто-то из толпы.

— А мы, — Кай посмотрел на меня, и в его глазах была тень улыбки, — мы останемся тем, кем всегда были. Щитом этой империи. Ее Хранителями. Мы будем следить за тем, чтобы никто — ни человек, ни бог — больше не посмел посягнуть на покой этого мира. Но мы не будем править. Мы будем защищать.

Это было немыслимо. Невероятно. Победители, обладающие абсолютной силой, добровольно отказывались от трона. В зале стояла оглушенная тишина, которая затем сменилась робкими, а потом и восторженными криками. В этот день мы не просто победили в войне. Мы посеяли семена нового, лучшего мира.

Последующие месяцы были наполнены тяжелой, кропотливой работой. Мы создавали новый Совет, переписывали законы, восстанавливали разрушенный город. Я больше не была «попаданкой», пытающейся выжить. Я была на своем месте. Мой разум, отточенный в мире логики и менеджмента, оказался бесценным в деле государственного строительства. А Кай, освобожденный от вечной внутренней войны, раскрылся не только как великий воин, но и как мудрый правитель.

Мы были идеальной командой. Его знали и боялись, меня — уважали и любили. Мы были сталью и бархатом, огнем и водой. Мы были равновесием.

Последние слова Валерия — «Вы лишь заняли мое место… Сила требует жертв…» — не были забыты. Они стали нашим вечным напоминанием. Мы чувствовали ту чудовищную силу, что теперь жила в нас. И мы знали, какой соблазн она несет. Но мы не были одни. У меня был он, а у него — я. Мы были якорями друг для друга, не позволяя друг другу утонуть в бездне собственного могущества.

Однажды, когда новый порядок окончательно укрепился, мы приняли решение. Мы передали большую часть полномочий Совету, оставив за собой лишь право вето и командование армией. И уехали.

Мы вернулись в Долину Теней. Но теперь это была не долина смерти. За несколько лет мы превратили ее в наш дом. В неприступной крепости мы построили не замок, а уютное поместье. На полях, где когда-то лилась кровь, теперь колосилась пшеница. Мы пригласили сюда семьи солдат, павших в той битве, дав им землю и защиту. Долина стала символом возрождения.