— С ней все в порядке, — ответил мужчина после небольшой паузы. — Она под моей личной защитой. Она… полезный актив.

— Несомненно, — согласилась я, аккуратно полируя кожу василиска. — Ее дар уникален. Он может принести вам много пользы. Облегчить боль от старых ран. Успокоить дух.

Каждое мое слово было как удар маленьким, отравленным кинжалом. Я говорила о ее пользе, но подразумевала его зависимость от нее.

Генерал нахмурился, чувствуя подвох, но не в силах упрекнуть меня в чем-либо.

— Я пришел сообщить, что сегодня вечером я ужинаю не в своих покоях. А в Малой столовой. И я хочу, чтобы ты меня сопровождала.

Я замерла. Это было неожиданно.

— Я думала, вашу трапезу скрасит общество леди Элайры, — сказала я ровным тоном. — Ее беседы, должно быть, куда приятнее моих.

— Беседы леди Элайры действительно приятны, — его голос стал жестким. — Но они не помогают мне анализировать донесения шпионов и выстраивать стратегию против канцлера. А твои — помогают. Я жду тебя через час.

Он развернулся и вышел, не дожидаясь моего ответа.

Я осталась сидеть в тишине, глядя на почти готовый браслет. Внутри меня не было радости или триумфа. Лишь холодное, ясное осознание.

Генерал выбрал. Сегодня, в этот вечер, он выбрал не свет, а тьму. Не целительницу, а оружие. Не покой, а пользу.

Это был не романтический выбор. Это был выбор стратега. Он нуждался в моем уме, в моей способности видеть мир так же цинично и ясно, как он сам. Элайра могла исцелить его тело, но я могла защитить его империю.

Я медленно поднялась и подошла к зеркалу. Из него на меня все так же смотрела злодейка. Но теперь в ее глазах не было отчаяния. Лишь холодная, стальная решимость.

Игра не окончена. Она только начинается. И я собираюсь доказать ему, что бывают вещи, которые незаменимы. И что иногда тьма — это единственное, что может спасти от всепоглощающего света.

Ужин в Малой столовой был похож на партию в шахматы, где вместо фигур были слова, а вместо доски — напряженная тишина между нами. Элайра не присутствовала. Кай распорядился, чтобы ей подали ужин в ее покои, сославшись на то, что «предстоящий разговор не для нежных ушей». Этот жест был одновременно и знаком уважения ко мне, и способом изолировать ее от той тьмы, в которой мы с ним существовали.

Мы не говорили о чувствах. Мы не вспоминали о покушении или о том, что произошло в форте. Мы говорили о войне. Кай раскладывал передо мной донесения шпионов, карты с расположением войск, списки поставок. Он проверял меня, бросал в меня обрывки информации, следя за тем, как мой разум будет соединять их в единую картину. Мужчина говорил о тактике канцлера, о передвижениях войск на границе, о слухах, доносящихся из портовых таверн.

А я отвечала. Холодно, четко, по существу. Мой мозг, отточенный сотнями прочитанных книг и обостренный постоянной опасностью, работал с лихорадочной скоростью. Я видела связи там, где он видел лишь разрозненные факты. Я указывала на несоответствия в донесениях, предлагала альтернативные трактовки событий, строила прогнозы, которые заставляли его хмуриться и по-новому смотреть на привычную ситуацию.

Я чувствовала его удивление, смешанное с неохотным уважением. Он привык быть самым умным, самым проницательным человеком в любой комнате. А теперь напротив него сидела женщина, которая не уступала ему в остроте ума. Я была его зеркалом, отражающим его собственный цинизм и стратегический гений. И я видела, что это одновременно и восхищает, и пугает его.

— Ты опасна, Амелия, — произнес генерал в какой-то момент, откинувшись на спинку стула и глядя на меня долгим, изучающим взглядом. — У тебя ум мужчины и хитрость придворной змеи.

— В этом мире женщине с одним лишь добрым сердцем не выжить, милорд, — ответила я, не отводя взгляда. — Вы сами меня этому научили.

Прежде чем он успел ответить, наш напряженный поединок был прерван. Далекий, но пронзительный звук сигнального рога расколол ночную тишину. Тревога.

Кай вскочил на ноги в то же мгновение. Вся его расслабленность исчезла, сменившись мгновенной концентрацией хищника. В его глазах вспыхнул ледяной огонь. За дверью послышались торопливые шаги, лязг доспехов. Во дворец ворвался хаос.

— Что происходит?! — рявкнул Кай, когда в столовую вбежал капитан его личной гвардии.

— Нападение, лорд-генерал! — выкрикнул капитан, преклоняя колено. — Они проникли через западное крыло. Их немного, но они профессионалы. Движутся быстро.

— Цель?

— Неизвестна, милорд. Они не грабят, они убивают всех, кто встает на пути, и продвигаются вглубь дворца.

Генерал бросил на меня короткий, резкий взгляд. Западное крыло. Там находилась библиотека. И его личный кабинет.

— Увести леди Элайру в убежище. Немедленно! Двойная охрана! — приказал он капитану. — Остальные — за мной!

Капитан исчез. Кай повернулся ко мне. На мгновение я увидела в его глазах колебание. Он хотел сказать то же самое и мне. Отправить меня в безопасное место, спрятать, как хрупкую ценность. Но он посмотрел в мои глаза и осекся. В них не было страха. Лишь холодная, аналитическая концентрация. Я уже прокручивала в голове планы дворца, которые мне показывал Тим, и пыталась понять логику нападавших.

— Они не за вами, — сказала я быстро, мой голос был твердым. — Если бы их целью были вы, они бы устроили засаду снаружи. Они бы не стали прорываться внутрь, где у вас преимущество. Они пришли за чем-то. Или за кем-то, кто не так хорошо защищен.

— За книгами? — в его голосе прозвучало недоверие.

— Возможно. Или за моими записями. Или… — я не договорила, но мы оба поняли. Или за Элайрой. Но ее покои были в другой стороне.

— Оставайся здесь. Не выходи, пока я не вернусь, — приказал он и, обнажив меч, выбежал из столовой.

Но я не собиралась подчиняться. Сидеть взаперти, пока решается моя судьба? Никогда. Как только его шаги затихли в коридоре, я выскользнула следом.

Дворец погрузился в кошмар. Крики, звон стали, тени, мечущиеся по гобеленам. Я двигалась вдоль стен, как призрак, используя все свои знания о тайных ходах и нишах, о которых мне рассказывал Тим. Моей целью была библиотека. Я должна была понять, что им нужно.

Я почти добралась до цели, когда из-за угла выскочили двое нападавших в черных масках. Они тащили за собой упирающуюся девушку. Элайру. Мое сердце рухнуло. Значит, я ошиблась. Их цель — она.

Но что-то было не так. Они не просто тащили ее к выходу. Они двигались вглубь коридора, ведущего к кабинету Кая. Зачем?

И тут я увидела, как один из них приставил к ее горлу кинжал, а второй начал что-то быстро делать с замком на двери кабинета. Это не было похищение. Это было прикрытие. Она была для них живым щитом и отвлекающим маневром, пока они пытались проникнуть внутрь.

В этот момент в коридоре появился генерал. Он был как вихрь смерти. Двое охранников, преграждавших ему путь, упали, не успев издать и звука. Увидев Элайру, он замер.

— Отпусти ее! — прорычал он.

— Еще шаг, генерал, и целительница умрет! — выкрикнул тот, что держал Элайру. Его сообщник продолжал возиться с замком.

Это была патовая ситуация. Кай не мог атаковать, не рискуя жизнью Элайры. А они выигрывали драгоценные секунды.

Я стояла в тени арки, в нескольких метрах позади них. Они меня не видели. Все их внимание было приковано к Каю. Я видела ужас в глазах Элайры, ее бледное лицо, слезы, катившиеся по щекам. Она была беспомощна.

А я — нет.

Я медленно, очень медленно, подняла руку, пряча ее в складках платья. Я сосредоточилась, призывая свою тайную, крошечную силу. В моей ладони зажегся огонек, не больше светлячка. Я направила всю свою волю, всю свою концентрацию не на врагов, а на стену рядом с ними. На тяжелый бронзовый канделябр, висевший на стене.

Мой огонек, невидимый в полумраке коридора, сорвался с пальца и ударил в крепление канделябра. Это потребовало от меня всех сил. Перед глазами поплыли темные круги.